К слову говоря, этот кадр, эта камера, это свидание — тоже из «Склифа», но только там сидел Костя. В «Склифосовском» вообще практически никто не без греха, если так задуматься…

Брагин — имеет все шансы убить олигарха в двенадцатом сезоне, но я очень надеюсь, что хотя бы он не ступит на эту дорожку… Кроме того, раньше уже судился с женой пациента и оперировал, когда ему нельзя было оперировать.
Куликов — насмерть сбил человека, был судим и оправдан (и, естественно, завязал роман с судьёй);
Лазарев — избил человека до смерти, сидел под арестом, но откупился;
Павлова — убила Аленикова об батарею, ещё по мелочи — плохие лекарства и гнилые нитки; засыпала на операции, подожгла пациентку.
Полонский — ошибся на операции, из-за чего его пациентка осталась инвалидом и потом умерла, но тут хотя бы не сознательно;
Хромов — крал для сына лекарства, но тут хотя бы не убийство…
Кривицкий — по недостоверным источникам отрезал пациентке нос.

«Склиф» в законе какой-то… Кого я забыла?

— Последний вопрос. Ваш муж…

— Он умирает, чего вы хотите?! — она закричала бы, но это был только шёпот.

— …Кривицкий Геннадий Ильич, — тот опять на неё не смотрел и не видел её. Ни один человек её больше не видел. — Он первый на очереди для своей группы крови, но числится в ней пару месяцев — раньше его просто не было в списках, ни третьим, ни пятым, ни сотым. А в ней стоят тысячи. Многие не дожидаются. Вы понимаете, что я имею в виду?

Она сжалась, прикрыла глаза, попросив у кого-нибудь сил, и кивнула, и заговорила на выдохе:

— Я понимаю, и я признаю, я беру на себя всю ответственность. Да, это взятка. Большая. Последнее средство. И я виновата, я знаю, что я виновата во всём. Если вы так хотите — закройте меня здесь одну, отомстите за вашу трагедию и за убитую женщину вместе с ребёнком, меня это не беспокоит. И вас тоже, правда же? Я могу даже признаться, что это не первое… — она едва себя остановила: как видно, её мозг уже вряд ли сколько-то функционировал. В голове бился обратный отсчёт: сколько ей оставалось не то быть условно свободной, не то любить, не то дышать. — Не давайте мне жить, никуда не пускайте, допрашивайте… что хотите. Но он ни в чём не виноват, он не знал. Просто… дайте ему получить это сердце. Я сделаю всё что угодно. Пожалуйста.

Она просила до крайности редко — когда-то одно только слово мольбы представлялось ей непозволительным и унизительным. Она когда-то молчала бы, гордая и непреклонная в этих наручниках, в камере, требовала адвоката, дала и ему столько денег, что тот защищал бы её на суде, как себя; ей бы удалось выкрутиться — она знала. Однако на деле ничто не имело значения, кроме того, жив ли тот, кого любишь. И пусть это было едва справедливо: отняв одну… две чужих жизни, в слезах умолять о попытке кого-то спасти…

Но она не просила увидеть его. Она… переживёт, если ей не позволят. Пускай воздух кончится и её сдавит внутри этих стен, пускай все её возненавидят, считая бездушной убийцей, пусть эти допросы прервутся, когда она будет не в силах ни чувствовать, ни говорить, пусть её приговор станет самым ужасным, но Гена опять вдохнёт с лёгкостью и исцелившимся сердцем. Она ни о чём не жалела и всё повторила бы, пока могла в это верить.

____

— Лицом к стене.

Шаг направо. Стук. Два надзирателя и две железных двери.

— Вперёд.

Тусклые жёлтые стены, решётка и льющийся изнутри комнаты свет. Снова те же команды:

— Лицом к стене.

Скрежет ключа в замке. Свет из окна — это солнце. Ещё одна дверь и решётка. Белеющий образ лучей на полу. Надзиратель, оставшийся рядом и снявший наручники. Снова:

— Вперёд.

И:

— Проходим.

Недолгое, очень условное уединение на виду тех, кто всегда наблюдает, и яркое солнце, прорвавшееся через прутья. Убийство и жизнь, смерть и счастье. Как странно…

Работа окончилась, день кончается — можно и пообщаться о чём-нибудь, если вдруг есть что спросить)

http://t.me/anonimnyye_voprosy_bot?start=5k8zWS

Это сценаристы «Склифа»! Верхнее — Гене, нижнее — Ире, кому поносы, пока размышляют…

*— Что со мной? — она поймала его прямо за руку — и до сих пор не смотрела куда-нибудь кроме его глаз. Он и сам чувствовал её отчаяние, её слёзы. Он только накрыл её руку и гладил, пытаясь хоть так передать ей тепло и покой. — Как… прошла операция?

Он молчал, и сам не зная ответа.

— Скажи… мне, — она задыхалась. Формальности и обращения как полагается были отброшены, она пыталась не плакать, но не получалось, её глаза были стеклянными и чуть опухшими. — Ну скажи, что со мной… Как… всё прошло… — он хотел удержать её, опустить руки на плечи, однако она стала биться в истерике, и нельзя было на это смотреть. — Ну ответь!..

Он молчал.

— Уходи… те, — она только мельком взглянула туда, на Волошина. Снова к нему. Со слезами и яростной болью, с неостановимой волной ощутимого ужаса, непонимания; она не злилась, он видел, она просто очень боялась, а мир только что, в один миг разломился и рухнул. Он мог молчать сколько угодно, но правда всегда оставалась в глазах, а они уже столько лет могли читать недосказанное.*

Каким-то образом вторая, то есть первая, глава тоже уже готова, я и сама толком не поняла…)))

Пока это не пейринг, а только канон, как он есть, всё, что было у Брагина с Ирой, — у них столько взаимодействий: и он на её операции, его волнение, и его сложные чувства потом, и её «привет», и его прикосновения, и её взгляды, и это пропавшее «вы»… Как тут их не зашипперить, в самом-то деле)

«Молчание».

Книга Фанфиков

1. Молчание, Чувства и чувствительность — фанфик по фэндому «Склифосовский»

Ура!
Для меня новый сезон уже давно начинается гораздо раньше, чем только во время просмотра. И снова весь год вдохновляющих ли, удручающих, ошеломляющих фото и видео, спойлеров, слухов, сюжетных… надеюсь, не дыр — поворотов, кусочков сценария — и, разумеется, наших фантазий и нашего творчества, вот их пусть будет побольше. Удачи всей съёмочной группе и нам всем на этом пути. И любви♥️

Читать работы по неканонным парам «Склифа» на ночь глядя опасно!

Потому что ночью может прийти в голову — и даже обрасти подробностями сюжета, грядущими сценами — собственная такая работа. Явно не на одну главу. Явно ещё один эксперимент, но, надеюсь, удачный, стекла там будет вдосталь, химии между персонажами — тем более. Это будет нечто необычно-знакомое, скажем так. Даже название уже подобралось: «Чувства и чувствительность».

Так что небольшую первую главу ждите в ближайшем времени)