? Происхождение слов

Сволочь

«Ругательство «сволочь» произошло от абсолютно приличного глагола «волочить», который ведёт своё происхождение от слова «волок». Торговые пути на Руси пролегали по рекам, и чтобы перебраться от одной к другой, необходимо было пройти через волок.

Так называлось самое узкое место между реками, которое было оснащено деревянными катками. По ним нанятые специалисты и перетаскивали (волочили) корабли. Вот их-то и называли сволочью.

?

#Происхождение_слов

Русский язык просто

Для выработки характера необходимо минимум два раза в день совершать героическое усилие. Именно это я и делаю: каждое утро встаю и каждый вечер ложусь спать.

✍️Сомерсет Моэм

Письма в стол? | Литература

? Булат Окуджава

Музыкант играл на скрипке. Я в глаза ему глядел.
Я не то чтоб любопытствовал – я по небу летел.
Я не то чтобы от скуки – я надеялся понять,
Как умеют эти руки эти звуки извлекать.

Из какой-то деревяшки, из каких-то грубых жил,
Из какой-то там фантазии, которой он служил.
Да еще ведь надо в душу к нам проникнуть и поджечь…
А чего с ней церемониться? Чего ее беречь?

Счастлив дом, где пенье скрипки наставляет нас на путь
И вселяет в нас надежды… Остальное как-нибудь.
Счастлив инструмент, прижатый к угловатому плечу,
По чьему благословению я по небу лечу.

Счастлив тот, чей путь недолог, пальцы злы, смычок остер –
Музыкант, соорудивший из души моей костер…
А душа, уж это точно, ежели обожжена,
Справедливей, милосерднее и праведней она.

#стихи

Тихо, я читаю

Оскар Ньюман и проект ядерно-безопасного Манхэттена под Нью-Йорком, 1969 год.

Фотоаппарат

? Генриетта Флямер

Так лето – в Лету.
Едва придёт, стремится прочь,
И лета – нету.
Ещё оно шумит грозой,
Варенье варит,
В него вдувая жизни соль,
И вдруг – в гербарий…
И вот лежат промеж страниц
Прожилки судеб,
Лишь отпечатки чьих-то лиц –
А чьих – забудем.

Потом, когда-нибудь зимой,
Припомним этот
Ушедший шум,
и град, и зной,
И значит, лето ...

Вернёт в каком-нибудь году
Огонь желаний
И бронзою замрёт в саду
Воспоминаний.

#стихи

Тихо, я читаю

? Эдуард Асадов

С утра покинув приозерный луг,
Летели гуси дикие на юг.
А позади за ниткою гусиной
Спешил на юг косяк перепелиный.

Все позади: простуженный ночлег,
И ржавый лист, и первый мокрый снег...
А там, на юге, пальмы и ракушки
И в теплом Ниле теплые лягушки.

Вперед! Вперед! Дорога далека,
Все крепче холод, гуще облака,
Меняется погода, ветер злей,
И что ни взмах, то крылья тяжелей.

Смеркается... Все резче ветер в грудь,
Слабеют силы, нет, не дотянуть!
И тут протяжно крикнул головной:
- Под нами море! Следуйте за мной!

Скорее вниз! Скорей, внизу вода!
А это значит - отдых и еда!
Но следом вдруг пошли перепела.
А вы куда? Вода для вас - беда!

Да, видно, на миру и смерть красна.
Жить можно разно. Смерть - всегда одна!..
Нет больше сил... И шли перепела
Туда, где волны, где покой и мгла.

К рассвету все замолкло... тишина...
Медлительная, важная луна,
Опутав звезды сетью золотой,
Загадочно повисла над водой.

А в это время из далеких вод
Домой, к Одессе, к гавани своей,
Бесшумно шел красавец турбоход,
Блестя глазами бортовых огней.

Вдруг вахтенный, стоявший с рулевым,
Взглянул за борт и замер, недвижим.
Потом присвистнул: - Шут меня дери!
Вот чудеса! Ты только посмотри!

В лучах зари, забыв привычный страх,
Качались гуси молча на волнах.
У каждого в усталой тишине
По спящей перепелке на спине...

Сводило горло... Так хотелось есть!..
А рыб вокруг - вовек не перечесть!
Но ни один за рыбой не нырнул
И друга в глубину не окунул.

Вставал над морем искрометный круг,
Летели гуси дикие на юг.
А позади за ниткою гусиной
Спешил на юг косяк перепелиный.

Летели гуси в огненный рассвет,
А с корабля смотрели им вослед, -
Как на смотру - ладонь у козырька, -
Два вахтенных - бывалых моряка!...

#стихи

Тихо, я читаю

Начало ? выше

— Знаем, знаем, как же.

— Может, в ешиву круглосуточную записаться?

— А ничего не надо. Живите.

— Господи, если уже все равно жить, так может сразу жить хорошо, а? Вы можете как-то договориться в нац. страховании насчет увеличения пособия? А то в магазин зайдешь, так слюна течет, а купить ничего не можешь.

— Э, нет, куда мне с ними тягаться? Ну ладно, меня другие клиенты ждут. Если что, пишите. Адрес вы знаете. Только не заказным. В трубке послышались гудки.

Сразу же после разговора у Маркова созрел План. Он положил в кулек ложку, поехал в Русский Магазин, купил за 28 шекелей баночку красной икры и сожрал ее, не отходя от кассы. Так он отметил свое второе рождение.

— Это поразительно — врач был в шоке, — неоперабельная опухоль в последней стадии исчезла! Скажите, что вы принимали?

— Да ничего, разве пива иногда выпьешь. Но конечно, не каждый день. С моей пенсией…

— Это просто поразительно! Я напишу статью в медицинский журнал.

А теперь мы оставим Маркова и перенесемся в другую семью где разговаривают муж и жена:

— Ох и доиграешься ты, Сашка, с этими письмами. С таким трудом тебя на почту пропихнули. Кто тебе дал право открывать чужие письма, звонить незнакомым людям, представляться то Снегурочкой, то президентом Израиля, то вообще господом Богом?

— А кто узнает? Ну кто? Письма-то не заказные. Кто проверит? А, может, я человеку жизнь спас.

— Тебе-то кто тебе спасибо за это скажет? Кто хоть шекель даст? Лучше бы в ночную охрану пошел. Худо-бедно, еще полторы тысячи приносил бы.

— А спать когда?

— Спать? А за квартиру за тебя Герцль платить будет?

Но Саша не слушал. Он распечатывал очередное письмо. На конверте аккуратным детским почерком было выведено:

Israel, Jerоsоlimo, santa Madonna.

? Сборники ¬
| 2| 20 20 ФАКУ

Библиотека. Рассказы. Книги

Письмо богу. Марьян Беленький

— Будем говорить откровенно, — сказал доктор, — болезнь ваша неизлечима и осталось вам не так уж долго. Я могу назначить вам химиотерапию, от которой вас будет тош- нить и выпадут все волосы, но это лишь продлит ненадолго ваши мучения. Мой вам совет — не нужна вам никакия химиотерапия. Будь я вашим врачом в России, я бы вам этого не сказал.

— И что, действительно ничего нельзя сделать? — Марков не узнал своего голоса.

— Я вам дам направление к психологу. Вы сможете обсудить с ним все проблемы. Извините, но меня ждут другие больные.

Маркова подташнивало. От намеченного похода в Русский Магазин за селедкой и салом нечего было и думать. На улице сновали взад-вперед девушки в облегающих брюках и юбках, сквозь которые отчетливо проступала линия трусов. Ноготки их ножек в босоножках были выкрашены лаком разного цвета — у одной — желтые, у другой — зеленые…

— Они тут будут бегать взад-вперед, живые, а я… Ну почему я? И за что?

Он изо всех сил попытался представить себе — как все это будет без меня. Девчонки так же будут сидеть в автобусах, закинув ногу за ногу, в Русском Магазине так же будут продавать все 50 сортов колбасы и селедку «матиас», только его самого не будет… Как же так? Эта простая мысль не укладывалась в голове…

И тогда Марков решил написать письмо:

Уважаемый Бог! Я всю жизнь вкалывал по полторы смены, чтобы поднять детей, А дети сейчас в Израиле вкалывают по две смены, чтоб за квартиру заплатить. Сын говорит, что у них на заводе только русские и работают, израильтяне по 12 часов в день работать не приучены. Про меня дети уже не вспоминают. Материально им помощь я не могу, а советы мои им не нужны. Что я видел в жизни? Придешь домой вечером после работы — ноги гудят, перед телевизором посидишь, покушаешь и спать. И вот здесь теперь вроде кажется — живи в свое удовольствие, когда нет хамсина. А в Русском Магазине — и вареники, и колбаса всякая, только денег нету. Я первое время оглядывался — а ну подойдет кто-нибудь и скажет: „Ваш пропуск, гражданин?!“

Что мне в жизни осталось? Жена меня давно бросила, дети не звонят. В прошлый раз лекторша очень интересно говорила про разнообразное питание, но где взять на это деньги, так она этого не сказала. Я уже не говорю про икру, но больше ста грамм колбасы я себе позволить не могу, ну там еще грибы маринованные, капуста квашеная. Я пробовал сам делать, выходит гораздо дешевле, но как в Русском Магазине не получается. Женщины на меня уже внимания никакого не обращают. Так вот теперь еще это. Ну кому будет легче, если… А?

Марков вложил в конверт копию удостоверения личности, написал на конверте «Господу Богу». Потом подумал и дописал на иврите: «Адонай элокейну адонай эхад». Марков ходил в пенсионерскую ешиву — там платили сто шекелей в месяц и приносили на занятия печенье и колу. Приклеил марку и опустил письмо в почтовый ящик местной почты «для писем в Иерусалим».

Звонок телефона звучал нахально и без перерыва:

— Вы писали на имя Господа? — строго спросил женский голос, — не кладите трубку.

— Алло! — голос в трубке отдавал колоколом.

Так наверно, читал первосвященник в Храме. В трубке звучало какое-то эхо, повторявшее каждую фразу:

— Мы с товарищами прочли ваше письмо. Нам непонятно, чего же вы, собственно, просите.

— Как чего? Жить?

— Зачем?

— Как это зачем?

— Ну, понимаете, люди к нам обращаются с конкретными просьбами — одному нужно три месяца, чтобы роман дописать, другому — полгода на завершение открытия, третий просит неделю, чтобы слетать в Баку — дать по морде лучшему другу, что стучал на него в КГБ. А вам для чего?

— Да, Господи, выйдешь утром, пока не жарко, птички это самое, у девчонок бретельки от лифчика выглядывают из-под футболок, в лавке сметана 30-процентная без очереди…

— Значит, просто так? Этого многие хотят. (В трубке задумчиво промолчали). Ну, хорошо. В порядке исключения. Мы тут с товарищами посовещались и решили отменить ваш диагноз.

— Спасибо, товарищ Бог! А мне… Я что должен делать? Если вы рассчитываете на добровольные пожертвования, так у меня вместе с социальной надбавкой… — сами знаете.

Человек хорош и прекрасен. Пока его не разбили, не обманули и не растоптали.

Антон Чехов
"Разум сердца"

ОИК (Отрывки из книг)