секунда

стоять и чувствовать как эта вот секунда
в самой себе прощается с другими
и атомы простого кислорода
как рифы разбиваются о нас

на небо унося с собой случайно
что было сказано вчерашней ночью
и сколько ангелов присело на матрас

в огромных sneakers как у ника кейва
но шутка над трагедией встаёт
и чья-то жизнь в ладони чьей-то тает
(уже октябрь, скоро будет снег)

моя любовь выходит покурить
и видит в темноте другого мира
другие звёзды и предельно тихо
как бы издалека но насовсем
секунда отзывается секунде

я знаю что умру не от болезни
и может быть я вовсе не умру
но всё это уже совсем не важно

Правила борьбы с опасностью, создаваемой объектами животного мира на аэродромах гражданской авиации

авиадиспетчеры
пожаловались на обязанность
следить за птицами

как утверждают
слежка за птицами противоречит требованиям других
действующих авиаправил

в них дается
исчерпывающий перечень
задач обслуживания воздушного движения
и наблюдение за птицами в него не входит

в случае когда диспетчер не увидел птицу

любое столкновение судна с птицей
будет квалифицироваться как ошибка
ко всей ответственности за
последствия столкновения

в случае когда диспетчер не увидел птицу

или птицы не было на момент разрешения взлета
но птица взлетела
перед самолетом
во время его разбега по взлетной полосе

Перед оглашением решения Верховного суда по иску Минюста о запрете «международного движения ЛГБТ» представители министерства отошли в угол зала и отвернулись от журналистов, сообщает корреспондент «Медиазоны».

На заседание сотрудники Минюста пришли в медицинских масках, закрывающих лицо.

все люди сложные и противоречивые. можно сказать о расколотом субъекте, можно это сформулировать иначе, но так или иначе, каждая жизнь — это больше, чем сумма своих предпосылок и условий, она в них не вписывается, а когда сами предпосылки и условия состоят из таких же ни во что не вписывающихся, очевидно, без конфликтов, травм и невыносимостей не обойтись. всё это очень важно и интересно, и фундаментально непреодолимо. проблема в том, что конфликты и травмы между особенными людьми не только выражаются в форме повторения в их собственных жизнях, но, что страшнее, стереотипно повторяются в разных жизнях. например, часто мужчины свои фрустрации и боль выражают в том, что насилуют женщин. скорее всего, иногда за этими действиями стоит травма и невыносимость того или иного свойства, и каждый насильник решает совершить насилие по какой-то своей причине и в индивидуальном порядке, — но мы понимаем, что эти индивидуальные решения чем-то направляются, чем-то обуславливаются. мужчинам и женщинам больно и плохо по тысяче разных причин, но насилие имеет весьма определённую направленность. и вот в этой стереотипизации личных историй я вижу сцепление политики и души. я думаю, нам надо стремиться к такому обществу, где травмы, драмы, боль, конфликты и симптомы станут действительно сингулярными, необусловленными этой дурацкой штукой, которая называется власть. это моя политическая утопия — уникальный симптом в каждый дом

душа и тело Исцеление - это требование [как артикулированное в адрес Другого послание], за которым стоит голос [как объект а, то есть субстанция говорящего бытия/наслаждения по ту сторону отношений с Другим желания/закона/смысла/языка] страдающего, страдающего душой и телом [душа здесь рассматривается Лаканом как субстанциональное/бытийствующее измерение говорящего существа, неразрывно связанное с телом]. Удивительно то, что он-таки получает ответ и что испокон веку медицина попадала в точку, находя именно то слово, которое было нужно [удивление Лакана связано 1) с тем, что медицина не имеет дело с душой, изолируя тело как биологический механизм, отрывая тело человека от его говорящего одушевлённого бытия; 2) в итоге медицина таки попадает в точку поскольку отвечает именно словом].
Как это было возможно до обнаружения бессознательного? Чтобы делать свою работу, практика в просвещении не нуждается – вот вывод, который отсюда напрашивается [любая практика может оказаться состоятельной при обращении к бессознательному, то есть к душе и телу говорящего существа посредством слова].

Лакан Ж. Телевидение (1973)

моё пока что главное в жизни открытие заключается в том, что нет никакой «той стороны»: у моих учителей нет знания, прямо-таки качественно превосходящего моё; у членов моей церкви не было «крещения святым духом», по поводу отсутствия которого у себя я так переживала в юности (а если даже и было, то суть дела не в нём); у людей, с которыми я строю отношения и пытаюсь понять, чего они от меня хотят, не больше представления об этом и уверенности в этом, чем могло бы быть у меня самой по поводу своих собственных желаний (то есть, если быть честной, не очень много). горы это горы, реки это реки. мир непроницаем, но и я сама как часть этого мира в той же степени непроницаема — не только для этого мира, но и для самой себя. а раз никто и ничто не может дотянуться до «той стороны» другого или самого себя, непроницаемая чернота оказывается повсюду, и потому не так уж отличается от ясного и прозрачного воздуха

после разговора с м. снова думаю об этом. не верю философам, которые критикуют миноритарность с позиции универсализма и разума — в том числе потому что их разум нередко вдруг начинает пасовать перед необходимостью вынести суждение, кто на самом деле угнетён. действительно, ультраконсерваторы в сша искренне верят, что их угнетает заговор демократов в правительстве и школах, а российские политики используют антиколониальную риторику для оправдания войны с украиной. это проблема. непонятно только, почему вывод из этого — это простое указание на схожесть их дискурса с дискурсом "меньшинств" и скептицизм по отношению к реальному положению дел. разве не задача разума — разобраться, как дела обстоят на самом деле? развести руками и сказать, что мы просто воздерживаемся от выводов, когда кто-то апеллирует к угнетению, или что мы отвергаем эти апелляции tout court на основании "дискурс-анализа" — это, по-моему, достаточно ленивое решение, в котором больше желания не замараться погружением в детали и сохранить позу нейтральности, чем реального универсализма

Мишель Фуко. Тело.

Тело. Непостижимое, одновременно проницаемое и непроницаемое, открытое и закрытое: утопичное. Оно совсем на виду: мне хорошо известно, что значит быть разглядываемым кем-то другим с головы до ног, быть пойманным исподтишка, ощущать, как за мной наблюдают из-за плеча, заставая меня врасплох, когда я этого не жду. В конце концов мне знакома нагота. Однако, оставаясь столь видимым, тело находится где-то вдалеке, отмеченное невидимостью, от которой я никогда не смогу избавиться. Затылок, я могу потрогать его пальцами, да, прямо вот здесь, но увидеть — никогда. Я могу ощутить спину, растянувшись на матрасе, но я смогу настигнуть её лишь хитростью: в зеркале. Не менее удивительно и моё плечо, чьи движения и положения хорошо мне знакомы. Тем не менее, я не могу увидеть его, не приняв странную позу, будто устрашаясь. Тело будто фантом, который появляется только в виде зеркального миража, и даже там — лишь частично. Я правда нуждаюсь в джинах и феях, смерти и душе, чтобы быть одновременно видимым и невидимым? Это тело, оно воздушно и прозрачно, почти невесомо. Что-угодно более вещно, чем моё тело, ведь оно бегает, двигается, живет и желает, без сопротивления проникаясь любимыми моими намерениями. Так будет продолжаться покуда я не заболею, мой живот не станет впалым, а лёгкие и горло не забьются паклей, покуда на моих зубах не появятся трещины. В этот момент я утрачу мою легкость и невесомость, стану вещью, фантастической архитектурой, превратившейся в руины.