А, ура!

Как ощущать бесконечную даль и что под этим подразумевать

Беньяминовское ауратичное искусство вводит в заблуждение своей открытой интерпретацией. То ли это оригинальное произведение, занимающее своё уникальное и неповторимое место, то ли это присутствие «священного трепета», возникающего от непостижимости и загадочности произведения и так далее.

Чтобы почувствовать даль (сейчас это непостижимо), нужно было учесть три вещи.

1. Историческая удалённость

Индивид, осознаёт он это или нет, всегда является членом мемориального коллектива, в рамках которого он вспоминает нечто вместе с другими или вопреки им. Коллективная память позволяет членам сообщества преодолевать пространственные и временные дистанции, сохраняя ценностные ориентиры и систему координат. Восприятие искусства в эпоху Беньямина – это по-прежнему, в основном, метод воображаемой исторической перспективы. Ощущение влияния той или иной работы на ход истории искусства.

1. Географическая удаленность

Чтобы что-то увидеть в 1930-х годах XX века, всё ещё необходимо было поехать и посмотреть лично. Это своего рода со-настройка на то, что ты хочешь увидеть. Это не «случайно» зайти на выставку. Это долгое путешествие по неудобным дорогам, затем аренда отеля, душ и только после этого вход в залы Лувра. Мы должны предвкушать произведение, ощущать встречу с ним ещё до того, как познакомимся с ним.

1. Интеллектуальная удалённость

Практически ничего не знать. Зрителю начала XX века всё ещё неизвестно, как на самом деле выглядит то произведение искусства, на которое он идёт смотреть. Представьте себе, что вы знаете о своих любимых художниках лишь по рассказам других людей. Сегодня увидеть что-то впервые почти невозможно: нас окружают образы, диктат культурной индустрии разрушил интимность встреч. Мы уже всё знаем, мы уже всё видели, нам уже рассказали самое важное, остаётся только прийти и пообщаться со знакомыми.

Проигрыш Харрис и современная цифровая культура

Политтехнологи Трампа сделали ставку на избирателях до 30. Это ставка на тех, чья степень «авторизации» в реальности преобладает в сетевом поле. Цифровое сообщество начинается тогда, когда контакт с повседневностью измеряется экранным временем.

Это понял Маск, и это понял Трамп. Если ты не готов стать мемом, ты не готов стать человеком с большой буквы. Если ты не генерируешь мемо-поводы, то ты будешь менее привлекателен для электората.

Харрис проиграла потому, что мемы с ней были слабее (если вообще были). Она отнеслась легкомысленно к силе тех, кто сплочён бесконечной лентой.

Антропология как деколонизация мышления

Другой всегда изобретается в угоду нечистоплотным угодам. Анализирующий превращает других в проект, у которых нет права голоса. Изучая других, мы всегда изучаем то, что интересно нам самим и тем самым не даем возможности другим, говорить о том, что интересно им самим.

Настоящая антропология показывает нам тот образ нас самих, в котором нам себя не узнать.
Идеал антропологии в бесконечном упражнении по деколонизации.

Антропология пытается выстроить науку об обществе с позиции наблюдаемого.

Помолчи и дай помолчать другому

Кто находит слова, тому нужно еще раз подумать.

Разговоры об искусстве напоминают каналы на телевидении, все о чем-то говорят, но в разных программах. Одни и те же лица можно встречать на одних и тех же передачах и даже одновременно. Тотальное общество копипасты, даже самые преданные носители художественного креста вымучены собственной невежественностью, так как продолжают говорить о том, о чем стоит помолчать.

И это не какая-то особенная проблема, т.к. сколько не углубляйся в гуманитарной науке все равно будешь ощущать себя дилетантом.

Ведь только наши люди, не только пьют из пластиковых бутылок, но еще и курят!

Ведь только наши люди, выпуская модель уаз патриот, патриот пишут английскими буквами!

И все-таки она наша, наша Раша.