Уходим на выходные на позитиве: сегодня ровно неделя, как в Германии вступил в силу закон о гендерном самоопределении.

Это значит, что теперь в этой стране трансгендерные, небинарные и интерсекс-люди смогут поменять документы без суда или заключения психиатра. Подаешь уведомление — платишь госпошлину — выбираешь гендерный маркер (м / ж / нб) или отказываешься от него — и все, вот так просто. Несовершеннолетним потребуется согласие родителей.

Спасибо, Германия! На этой неделе нам особенно были нужны хорошие новости.

«Я пишу историю о том, как военная пропаганда — это конкурс больших линеек в подростковой мужской раздевалке. Смеюсь, расписывая военные парады в Северной Корее, и как большие пушки, направленные в небеса, связаны с идеей мужской витальности и обрядами перехода во взросление, маскулинность и… блаблабла. Мой партнер заглядывает через плечо и смеется, что пропаганда в моих словах звучит как Грайндр. И она правда звучит так.

• Мы познакомились из-за Грайндера. Он услышал историю о “геях-клофелинщиках, планирующих ограбления через дикпики” и поставил дейтинг аппы в первый раз за годы. В одном из них я написала, что у него красивый кот. Теперь я кормлю этого кота каждый день.

В одно из первых-вторых-третьих свиданий он рассказал, как рабочий в оливковой роще заявил в прямом эфире, что… “спит с мертвецами” вместо “сбора оливок”, потому что привет, языковой барьер, и я не могла перестать смеяться, задыхаясь, рыдая от хохота, размазывая косметику, потому что его чувством юмора можно заряжать лампочки. Еще — оно очень сексуально заряженное. В сердце каждой шутки есть иннуэндо.

• Иннуэндо — это мои слепые пятна. Никогда не понимала разницу между шуткой и флиртом. И я смеялась раньше, и я отбивала одну, другую, третью, а потом я пыталась неловко объяснить, что ни на что не соглашалась, и моя одежда останется на мне, в моей голове это только шутка. Я рискую, отказывая. Говоря нет, я гиперфиксируюсь на языке тела, как ожидающий атаки кролик, потому что травматический стресс означает, что ты никогда не выходишь из состояния травмы — в моей голове я все еще забегаю в первый попавшийся магазин на темной улице, чтобы позвонить родителям в две тысячи седьмом… Человек напротив отпускает мою талию. Я поправляю майку. Окей. Окей.

• Моего партнера спрашивают, что нас связывает, и он не задумываясь бросает — поэзия, музыка и шутки ниже пояса.

Я ни разу не раздевалась, мы вместе два года.

• Я пишу свой текст про пропаганду, разматывая, как спартанские мальчики проходили через муштру как обряд взросления: военная культура сексуализирована по природе своей, но, строго говоря, сексуализировано абсолютно все. Ты делаешь комплимент человеку, называя его сексуально привлекательным, и ты оскорбляешь его, указывая на его предпочитаемую сексуальную позицию. Я не знаю и не могу знать, как это ощущается изнутри: может быть, это нормально, что твой первый инстинкт в перепалке — оскорбление, завязанное на оральный секс. Потому что для меня, для нас, это абсурдно и захватывающе. То, насколько глубоко секс впечатан в культуру. Война — это большие фаллические пушки, свадьба — это подвязка, символы девственности, белые простыни, первая брачная.

• — Моя мама спрашивает, что мы собираемся делать в первую брачную ночь.
  — А ты?
  — Сказал, что мы будем СПАТЬ.

Мои белые туфли стоят в углу, я целую его в щеку, я прокручиваю завтрашний день в голове и мысленно соглашаюсь — даже если бы мы хотели спать друг с другом, моих сил после хватит только не уснуть на полу.

Все еще ни разу не раздевалась, полет нормальный».

Быть счастливым можно и без романтических отношений.

В 2024 году пора признать, что все мы разные. Одни стремятся найти партнера для долгих отношений, а другим нравится свобода.

Многие люди живут без пары — и счастливы. Они не чувствуют себя одинокими или неправильными. Например, Дэррил, 49-летний директор компании из Лондона, который поделился своей историей с The Guardian:

«Я гей, в статусе “сингл” уже 12 лет и не хочу ничего менять. Мне всегда было комфортно одному. Раньше я был в отношениях, но кончилось все не очень хорошо, и после искать кого-то уже не хотелось. Я могу сутками в свое удовольствие заниматься домашними делами, ни с кем не общаясь, и чувствовать себя счастливым. Мне нравится, что я могу делать то, что хочу, и когда хочу. Возможно, это эгоистично, но если в моей жизни появится подходящий человек, то я смогу перестроиться.

Меня расстраивает, что всё ориентировано на пары. Если ты без партнера, всегда приходится переплачивать. Покупка дома нелегко дается большинству пар, но это почти невозможная задача, если ты один. Отпуск стоит дороже из-за надбавок на одиночный номер или каюту. Даже такие приложения, как Spotify, делают скидку на парную подписку.

Люди часто говорят, что мне просто нужно найти подходящего парня, чтобы быть счастливым — и, возможно, сейчас, когда двое мужчин могут заключить брак и воспитывать детей, так стали говорить даже чаще. Но меня все это никогда не привлекало».

?: Guardian Community