Субботний кофе №43Про самовнушение (и почему это не всегда плохо)

Многие знают про эффект плацебо — это когда мы внушаем себе, что лекарство помогает, и нам действительно становится легче переносить болезнь. Есть противоположный эффект, он менее известен, но вполне реален — ноцебо. Это когда мы думаем, что нам станет хуже от чего-то — и нам действительно становится хуже.

Так, учёные из Великобритании и Нидерландов в совместном исследовании показали, что эффект ноцебо вносит вклад в состояние под названием синдром раздражённого кишечника. Например, если человек верит, что у него непереносимость глютена, то после кусочка хлеба этому человеку будет становиться хуже.

Этот синдром не какая-то болезнь, а скорее комплекс симптомов: боль в животе, вздутие и диарея и прочие неприятные вещи. Считается, что этот синдром проявляется, когда нарушена двухсторонняя связь кишечник-мозг, то есть нарушение пищеварения может быть и следствием хронического стресса, и его причиной. Лечат этот синдром не только медикаментами и диетой, но и психотерапией.

Эксперимент был очень простым и наглядным. В нём участвовали 4 группы добровольцев, страдающих синдромом раздражённого кишечника. Две группы ели безглютеновый хлеб, две группы — обычный. Как проверить действие эффекта ноцебо? Надо сказать людям, что они едят хлеб с глютеном (даже если это не так) и посмотреть, что из этого выйдет. Поэтому половине тех, кто ел безглютеновый хлеб сказали, что они едят обычный хлеб, а половине из тех, кто ел обычный хлеб, сказали, что они едят безглютеновый.

В результате оказалось, что те, кто думал, что ест глеб с глютеном, чувствовали себя хуже тех, кто думал, что ест хлеб без глютена.

Таким образом учёные подтвердили, что одним из факторов синдрома раздражённого кишечника является самовнушение: человек ожидает, что ему будет плохо — и ему становится плохо.

Меня могут закидать тапками сторонники исключительно доказательных методов, но я считаю, что в некоторых случаях эффектами плацебо и ноцебо нужно пользоваться. Если человеку поможет вера в действие волшебной пилюли с сахаром, а другого лекарства нет (или самочувствие связано не с патологией, а с «нервами»), то плацебо будет вполне оправданным средством.

Более того, из своей практики я знаю, что многим помогает вера в то, что есть человек, который может помочь.

Подкаст про Соню
Я рассказывала, что зимой у меня появилась третья собака. Соня вызывает столько эмоций, что мне захотелось рассказать о ней и о себе в подкасте. А заодно ответить на вопросы: «Зачем тебе ещё одна собака?» (это бабушка любит спрашивать), «Не тяжело ли с тремя сразу?» (это интересует всех остальных). «Низачем» и «тяжело» — это если коротко.

В восьми выпусках «Подкаста про Соню» я рассказываю нашу историю: как у меня появился щенок, как мы притираемся друг к другу, как складываются её отношения с Федей и Самиром, что меня бесит и умиляет в Сонечке и — самое главное — почему я всё-таки оставила её.

Подкасты можно послушать и посмотреть здесь:

Spotify: https://open.spotify.com/show/1ws20GJFL77eUdLVIlo2mU

Подкасты Apple: https://apple.co/3BWXxBZ

Подкасты YouTube: https://youtube.com/playlist?list=PLVehW8dn7gzQP4jyLB9qF2dNI2ICy1KNi

Кошки — это (почти что) жидкость
они способны просочиться через узкие и низкие отверстия, при этом осознавая свои габариты

Венгерский этолог Петер Понграч провёл оригинальный эксперимент. Он исследовал 38 кошек в домашней обстановке, предложив им такую задачу: в дверной проём ставили перегородку с отверстиями, с одной стороны -- кошка и экспериментатор, с другой — хозяин, и чтобы подойти к хозяевам, животным нужно было просочиться сквозь отверстия двух типов — либо достаточно высокие, но очень узкие (уже среднестатистической кошки), либо же достаточно широкие, но низкие (ниже среднестатистической кошки в холке).

Обнаружилось несколько любопытных деталей.

Во-первых, только 30 из 38 кошек справились с заданиями, потому что мало кто может заставить кошку делать то, чего ей не хочется. Во-вторых кошки очень хорошо проходили через щели узкие и высокие, а вот когда им нужно было пролезть через низкое отверстие, они колебались и иногда пытались найти альтернативный путь — например, перепрыгнуть через перегородку. Понграч пришёл к выводу, что кошки очень хорошо понимают размер своего тела и в этом похожи на собак. «Кошки — это (почти что) жидкость!» — написал учёный в заголовке статьи для iScience.

И хотя мы не можем сделать ничего со своей биологией и полюбить собаку сильнее ребёнка, но в нашей власти найти несколько минут в день и приласкать питомца.

Дети отодвигают собак на второй план
Став матерями, женщины начинают по-другому относиться к своим питомцам. Свежее австралийское исследование показало, что для бездетных женщин характерен более тревожный стиль привязанности к собакам, а для недавно ставших матерями — более избегающий (и менее тревожный) стиль. Причём отношение к собакам чаще всего менялось после появления первенца. Женщины-матери рассказывали, что стали уделять собаке меньше внимания, относиться к ней в целом прохладнее и пересмотрели роль собаки в семье.

Для многих домашние питомцы являются чем-то большим, чем просто собаки и кошки. Мы называем их своими детьми, сюсюкаем с ними, как с детьми, выбираем собак и кошек с детскими чертами лица — и в целом делаем породы всё более и более инфантильными. Наверное, это можно в целом связать с урбанизацией и достаточно хорошим качеством жизни (в среднем): собаки и кошки больше почти не используются утилитарно, для чего-то — они стали нашими компаньонами. Ко всему прочему люди стали позже заводить детей, чаще выбирают жизнь одиночки, дети съезжают от родителей и те остаются одни — всё это, однако, не отменяет желания заботиться о ком-то и получать ответную поддержку. Собаки подходят на эту роль просто идеально. Для молодых семей собака становится замещающим ребёнком.

Однако многое меняется, когда в семье появляется первенец. Согласно недавнему опросу, который провели австралийские психологи Кетлин Изобел Кэмпбелл и Джессика Ли Олива, отношение женщин-матерей к собакам становится иным. Хотя многие из этих женщин говорили, что ранее собаки были их четвероногими детьми (так считали и бездетные женщины), после рождения ребёнка это уже «просто питомцы».

В чём это проявляется? Во-первых, собакам уделяют меньше внимания: забота о ребёнке, по словам одной из респонденток, отнимает все силы, и собаке перепадает гораздо меньше внимания, чем раньше. Кто-то отмечает, что перестаёт мыть и расчёсывать собаку, отчего от неё начинает плохо пахнуть — и с ней не хотят общаться уже из-за этого. Во-вторых, стиль привязанности женщины к своей собаке становится более избегающим (т.е. хозяйка перестаёт внешне проявлять любовь к питомцу) и менее тревожным (такой стиль проявляется в сильных всплесках «любви» и характерен для бездетных женщин, участвовавших в этом исследовании). В-третьих, — и это, похоже, связано со стилем проявления привязанности — собакам ставят определённые условия, на которых они теперь общаются с членами семьи (чаще всего это — ограничения).

Надо сказать, что некоторые из респонденток отвечали, что чувствуют вину за то, что пренебрегают потребностями собак.

Эта и другие работы показывают, что роль собаки в семье меняется в зависимости от жизненных обстоятельств владельцев. Когда ничто не мешает, собака может быть #1 в семье, но появление ребёнка и связанные с этим изменения образа жизни отодвигают собаку на задний план.

Кэмпбелл и Олива упоминают работу, в которой установили, какие области мозга активируются у матерей при взгляде на фотографии их собственных детей и их собственных собак. В целом паттерны очень похожи: «светились» зоны, связанные с системой вознаграждения, эмоциями и приязнью. Но когда женщины смотрели на детей, у них ещё активировались вентральная покрышка и чёрная субстанция — участки, также связанные с системой вознаграждения и привязанности, — а также сильнее реагировала миндалина — эволюционно древний отдел мозга, в котором рождаются эмоции. Когда женщины смотрели на снимки своих собак, то у них была более активна веретеннообразная извилина, которой приписывают участие в узнавании лиц и социальном интеллекте. То есть да, мы эмоционально реагируем и на своих детей, и на своих собак, но дети вызывают более сильные эмоции, чем собаки. Видимо, поэтому собаки перестают считаться детьми, когда у нас появляются настоящие дети.

С другой стороны, привязанности к собакам никто не отменял, хотя она и трансформируется — что сопровождается чувством вины.

Что с этим делать? Принять как факт ивсё-таки не забывать о питомцах, которые остаются привязанными к нам.