Не самый элегантный способ возобновить постинг после двухнедельного перерыва, но ничего не могу поделать: студенты-первокурсники в KFC оживленно и громко обсуждают преподавателя по фамилии Шмаровоз.

Спускаясь в лифте, заглушённо услышал агрессивные женские крики, натурально свирепую ругань. Заинтриговался.

Оказалось, то две пожилые дамы (одна с собачкой) встали напротив друг друга посреди первого этажа и ожесточённо спорят на тему того, куда нужно смотреть при ходьбе: под ноги или же прямо. Одна при этом ссылается на видео из интернета, другая — не знаю, не стал дослушивать, вышел наружу.

А снаружи вечер, ветер и дождь. Сквозь дождь отдаленно слышны незнакомые ранее, но с недавних пор (месяца два или три) привычные уже звуки: нечто среднее между салютом и эхом от стука колёс поездов. Наверное ПВО.

Мое любование осенью только-только приняло очаровательный формат восседания на скамейке с книжкой средней степени тупости, но вот ведь засада: практически все скамейки на районе окружены деревьями и видимо из-за этого уже через пару минут по мне начинают ползать крошечные паукообразные насекомые болотно-зеленого цвета, эти сволочи гоняют меня с одной скамейки на другую, заставляя попутно отряхиваться и подпрыгивать. Что примечательно, старики на соседних скамейках (ну а кто еще будет по будням сидеть на скамейках, кроме стариков и меня?) с абсолютно невозмутимыми лицами часами не сдвигаются с места и даже почти не шевелятся. Тут только два варианта: либо старикам прям настолько всё похуй, что по ним можно ползать сколько заблагорассудится (как говорится, хоть ссы в глаза), либо эти насекомые не воспринимают стариков как объекты. Правда, есть еще вариант, что они (насекомые в смысле, не старики, хотя может и эти тоже) попросту мне мерещатся вследствие трех чересчур развеселых дней, но об этом я стараюсь не думать. И правильно делаю. Осень.

Любопытное интервью с точки зрения столкновения двух людей с кардинально разными ценностями. Очень забавно всю первую половину видео наблюдать, как ведущий то и дело округляет глаза и зависает на несколько секунд, порой даже переходит на агрессию от тупого…

Кстати о «Зинзивере» (вбил в поиск по своим постам и удивился, обнаружив отсутствие): по-моему это одно из наиболее инфернальных заведений в Москве.

Очень давно (лет пять назад) как-то раз я пришел туда, и в углу сидела компания молодых людей из Люблино, которые на весь бар время от времени принимались скандировать «РОС-СИ-Я!». Среди них был парнишка с прической морпеха из американских фильмов, он сказал мне, что только-только дембельнулся из армии, не особо понимает чё вообще делать в целом, зато у него в рюкзаке сто грамм твёрдого и он собирается на рассвете с этим весом гнать автостопом в Сочи. Надеюсь, у него всё хорошо.

В другой раз, тоже очень давно, я застал там уже другую компанию молодых людей, среди которых каким-то образом затесался натуральный француз, разумеется в жопу пьяный. Время от времени он вскидывал руку в фашистском приветствии, чем очень сильно всех веселил. В это время какая-то дура, забравшись на стол, с придыханием читала стихи Есенина, а какой-то бородатый мужик, совершенно обезумевший от бухла, чавкая прилипающими к полу подошвами кед, носился по залу с гранёным стаканом: он подбегал к каждому, выпучивал глаза и умолял что-нибудь в этот стакан плеснуть. Некоторые отказывали, а некоторые добродушно отливали ему пару капель портвейна, пива, настойки или ерша. Когда стакан полностью заполнялся этим буро-блевотного цвета коктейлем – безумец залпом его выпивал и заново начинал свой обход.

Собственно, только что я описал два из трёх раз, когда был там. Как видите, КПД совершенно зашкаливающий. В общем, никому не рекомендую. Или наоборот.

А еще Илья как-то рассказывал мне, что в «Зинзивере» обитает чувак, который ко всем подходит и говорит: «Давай ты дашь мне три сигареты, а я покажу тебе свои четыре соска». И не обманывает.

Малец из предыдущего поста вдохновил меня поставить берёзы в качестве эмодзи-статуса, далее мне конечно же захотелось послушать группу Любэ, и я обнаружил, что из спотифая (и без того отстойного, хорошо, что подписка кончается) недавно выкорчевали абсолютно все их песни, как будто и не было. Этому возмутительному факту почти удалось оскорбить мое человеческое достоинство.

«Мы напали на пиздец как последние ебланы» — голосом кубика в кубе на полной громкости говорит персонаж сериала «The boys» из динамика телефона моего соседа по автобусу. Перед нами бабуля и внук лет восьми невозмутимо улыбаются, смотрят в окно. «Когда начнутся берёзки — это значит мы подъезжаем к Рязани» — говорит внук. «Этот пидорас продолжает творить свою хуйню» — говорит персонаж. Сзади кто-то надрывно храпит.

Родина с непривычки всегда почему-то отчетливо пахнет смесью строительного и мебельного магазинов. И немножечко детской пеной для ванн.

Когда начинает темнеть — я почти обязательно выхожу ненадолго из дома, чтобы вернуться, когда уже станет темно. Как будто в момент наступления темноты с комнатой происходит нечто, чего мне не очень желательно видеть, как будто ей надо переодеться. В это время на проводах так много кричащих одновременно птиц, что из их голосов получается равномерный пронзительный шум, грустно зажигаются ртутные лампы в оптовом магазине-складе бумаг и ручек через дорогу от моей любимой скамейки. Еще чуть-чуть и урок окончен, можно идти домой.

Ну и что?

UPD.:
Только что птица насрала мне на предплечье, ну вот.

Режиссер назначил встречу в «‎Дежурной рюмочной». Он опаздывал, хотя жил там рядом. Я взял американо, поднялся на пустующий второй этаж, сел за стойку-подоконник с видом на непрерывный поток машин под пасмурным небом, Новый Арбат. Открыл только что купленную (захотелось перечитать на бумаге) книгу «Роман с кокаином».

Режиссер опоздал не сильно, я успел прочитать всего страниц десять. Стали разговаривать. Всё было как было почти всегда:

1) Режиссер пишет, что ему понравился твой сценарий.
2) Предлагает встретиться, обсудить.
3) При встрече говорит, что сценарий, конечно, хороший, но на данном этапе жизни он ему не совсем подходит (можно подставить любое другое абстрактное объяснение).
4) Предлагает бесплатно работать над его идеей.

К тому моменту подобное уже перестало меня расстраивать, эмоций не было никаких, я улыбнулся и отказался. Режиссер слегка погрустнел и пошел за пивом. Нам обоим в тот день никуда больше не было нужно. Мы пили и трепались уже не помню о чем.

Вскоре пришел известный экоактивист из Армении, друг режиссера. Сказал, что завтра женится: расписаться с подружкой решили на случай, если кого-то из них посадят. Снаружи плавно темнело. Окружающее нас пространство рюмочной незаметно наполнялось людьми. Экоактивист и режиссер обсуждали какие-то федеральные собрания, называли незнакомые мне имена, строили запутанные политические прогнозы. Мне всё это было до пизды. Я размышлял о своем (например, о том, что чего-нибудь я бы поел, но здесь это не по карману и вообще надо бы что-нибудь как-то придумывать, в общаге осталось жить несколько месяцев, в магистратуру что-ли пойти?), смотрел в окно на Новый Арбат, вдоль которого уже зажглись фонари.

В какой-то момент поток машин прекратился. Они тупо исчезли. ДПС-ники перекрыли все выезды на Арбат, и оживленная, всегда шумная улица стала вдруг совершенно пустой. Всё затихло. Даже люди вокруг стали разговаривать тише, а некоторые совсем замолчали. Слышался нарастающий гул.

Первыми показались мотоциклисты в черных кожаных куртках, затем бронированные внедорожники, следом несколько десятков черных автомобилей с мигалками, вперемешку с мотоциклистами, внедорожниками, снова одни только похожие на вороньё мотоциклы, снова внедорожники, слой за слоем и вперемешку, единым жутким потоком этот кортеж проносился мимо нас минут пять, издавая писклявый рёв. Ехали в сторону Кремля, занимая каждую из шести полос.

Когда последнюю сирену перестало быть слышно – движение постепенно восстановилось, как будто и не прекращалось. Яркие блики от вывесок, музыка, пьяный смех, разноцветные травоядного вида машинки катятся по своим делам, и я сижу с этими чуваками, слушаю урчание своего желудка и их разговор.

Перед тем, как поехать в общагу – закинулся бургером в маке.

Следующим утром началась война.