мои стихи полны гнева,
молитвы бесплодны,

со временем то, что в твоем
сердце, станет пеплом,
сгорая, сгорая, сгорая, сгорая

моей жизни вынесен приговор

Ничто так не забавляет меня как человеческая убежденность в том, что им известны не только мотивы других, но и их нутро. Они с легкостью навешивают «как так можно…», они говорят «да я бы никогда…», они кидают «да все понятно, он это сделал потому что…» они не в силах сдержать злобу, зависть и боль за собственную ничтожность. Не зная себя ни на грамм, они убеждены, что другие – орешки, которые они щелкают, а в их руках рассыпается скорлупа с ответами на все вопросы.

Только им невдомек, что они вот уже почти вечность носят себя как мешок с органами, зная о себе лишь свое имя. Человек, который не знает себя, отчаянно нуждается в том, чтобы создать иллюзию знания других, которая заглушает страх неизвестности и незнания себя. А человек, который знает себя хоть на грамм, не нуждается в том, чтобы заглушать это чувство. Знакомство с сами собой дает ему возможность смотреть на других людей через призму «я знаю этого человека только здесь и сейчас, только одни его слова, только один поступок, только в данную секунду мы знакомы, не знал его в прошлом и не знаю в будущем». Оценки и осуждения присуще лишь тем, кто так рьяно смещает фокус с себя на других

правила техники безопасности написаны кровью тех, кто понял, как не надо. царапал слова на стенах, оставлял следы, похожие на бесконечный тюремный календарь. вертикальные и горизонтальные полосы указывали на разное ощущение времени: неделя длилась то семь дней, то меньше, то больше. потому что когда не следишь за часами, отсчитываешь секунды по тому, что чувствуешь, как долго и насколько сильно.

осторожность и осмотрительность существуют, чтобы дать возможность не разбрасываться своей врожденной невинностью. не той, что есть продукт глупости, а той, что определяется чистой совестью. такую невинность знаниями не исключают, её ими наоборот усиливают, заостряют.

эти вещи вокруг с биркой «нельзя» не просто так висят, есть смысл их послушаться, чтобы сэкономить силы на беспредельное «полезно».

*🔊* Нажми чтобы найти песню

Каждый сломлен по-своему,
наши края настолько острые, что
иногда мы режемся друг об друга.

Сначала все друг друга берегут, боятся поранить, пылинки сдувают и нарадоваться не могут. Ну, это как с новенькой посудой или только что купленным платьем. Сервиз на самое видное место поставят, будут любоваться, протрут лишний раз, для платья лучшее место в шкафу выделят, а наденут, так все складочки расправят. А потом ... Из этой посуды просто едят по будням, не боясь, что она разобьётся, а в платье каждый день ходят на работу, не заботясь о том, что оно помнётся. Так и с человеком поступают. В начале отношений: ахи и охи, на комплименты друг другу не скупятся и на дела хорошие. А после: есть человек, ну и ладно, куда он денется, да и что ему станется? И вообще надоел, приелся. Знаешь уже, как облупленного, неинтересно, не в новиночку. И если молчаливая посуда, разбиваясь не почувствует ничего, а платье, порвавшись, не испытает такого дискомфорта, как порвавшаяся от равнодушия душа, то человек то ведь живой. И у него есть сердце, и ему больно...

«Чтобы звёзды дрогнули...»
© Алина Ермолаева, 2019

Бывает состояние
Что тошнит от всех.