Однако, эта история по прежнему нуждается в божественных кажимостях:

«А чтобы дать вам представление о том, кто я такой, скажу, что я, видимо, происхожу от какого-нибудь богатого короля или владыки давнопрошедших времён, потому что вряд ли вы когда-нибудь видели человека, который сильнее меня желал бы стать богатейшим королём, чтобы задавать пиры, не работать, ни о чём не заботиться и делать богатыми своих друзей и всех достойных и учёных людей…»
Рабле

Олимпийские игры, несомненно, игры, ориентированные фаллосом в лучах божественной кажимости. Лучший, сильнейший, быстрейший… на наших глазах соревнующееся тело может стать титулованной звездой Олимпа. Количество «энергии» тела перерастает в качество означающего. Для того- то и нужен Олимп и его этические комитеты. Чтобы поддерживать божественную кажимость акта именования. Стать чемпионом, «быть именованным на» с гарантиями Олимпа. По сути для этого и нужны те или иные « Олимпы», чтобы акты именования слыли «божественными». Чтобы «человеческий материал» мог из достоинства Вещи возвестись в означающее.

Не буду тратить время на этические комитеты «олимпов». Мне лично ближе поэзия, которая в них не нуждается. Где божественность акта именования подтверждается не гарантиями комитетов, а резонансами в теле.

Стихи обычно читают в одиночестве. Но там, где на сцену выходит “phale” собирается много народу. Поглазеть на целостность и могущество формы.

Здесь, конечно, нельзя упускать ни момент видения в «массовой психологии», ни обеспокоенность правящих элит тем, как ориентировать толпу, особенно в случаях , когда она больше ориентирована не фаллосом, а объектом. Что за обьект? Объект потребления и наслаждения.
Наслаждение фаллосом ограничено, гарантировано «этическими комитетами». А вот наслаждение объектом - нет. Капиталистический дискурс делает сепарацию от объекта невозможной. Как в шизофрении субъект не может отделиться от мусора, так и в капиталистическом неодискурсе субъект не отделим от объекта до такой степени, что возникает путаница между субъектом и объектом. Вместо субъекта означающего, субьект наслаждения.
И добрую, старую фаллическую ценность означающего в капиталистическом мире тоже сложно отличить от ценности меновой.
Те, кто не ориентирован фаллосом, как правило,плохо включены в цепочку потребления. Это тоже проблема капиталистического неодискурса. Интеграция в эту цепочку потребления требует поблажек со стороны этических комитетов, которые сами, конечно , ориентированы старым «phallle» в его сращении с прибавочным продуктом.

Дальше, я уже полагаюсь на свой опыт работы в а- ртджете. Это был проект для детей с аутизмом, который мы в течение довольно продолжительного времени делали с коллегами. Это был действительно один из самых важных клинических опытов для меня. И начинающим аналитикам можно дать совет (который им очевидно не нужен) - займитесь клиникой!)
Важно понять, что интеграция - это не только и не столько излечение самих аутистов, сколько «лечение» общества , некогда ориентированного фаллосом и его идеалами.
Несмотря на то, что этот проект был закрыт, его проблемы и вопросы не перестают звучать для меня.

Два вопроса :
- если вы не ориентированы фаллосом, то вопрос половой ориентации становится проблематичным с точки зрения бинарных оппозиций, и субъекту ее нужно изобретать. И получается , что он тоже претендует на божественный акт именования. И здесь всем потребуются новые мифы как в нашумевшем открытии Олимпиады (о том, как они будут создаваться, читайте в самом конце).
2. не нужно путать интеграцию субъекта и включение его в потребительскую цепочку. Интеграция куда?

Здесь , мне очень зашел вопрос , сформулированный Фишером : Что можно желать за пределами капитализма?

Будет ли посткапитализм таким , как его рисуют нам различные, как говорится, акторы по ту или по эту сторону? Возможно. Здесь, мне нравится идея Важмана, что Америка - это миф, написанный в сценариях фильмов и спроецированный на большой экран. Закономерность именно такая. История обретает форму, только из рассказа, который мы из него делаем.

Продолжая мою историю, состряпанную из
рецептов адской кухни, в этот жаркий летний день последним ингредиентом для божественного компота станет Рабле и его «Гаргантюа и Пантюгриель». недаром Бахтин поместил именно это сатирическое произведение в основу европейского романа. Да, все дело в том, в каких рассказах сегодня история обретает форму!Заметим лишь, что это больше не форма логического квадрата и бинарных оппозиций, а прямоугольник вашего смартфона.

Открытие Америки//
На парусах фантазма

Путешествие - это точно не про от- дых. Это, скорее, про новый вз-дох! Нужно набрать в легкие воз-духа, чтобы сделать усилие и вызвать свой дух , а не дох открытий ! Когда оказываешься на «неизведанной земле» то, что обычно начинаешь делать? Правильно, хватаешься за камеру! Зачем? Ты просто начинаешь кадрировать реальное в соответствии с окном твоего фантазма и логикой четырехугольника,
законов его центра и пропорций ! Все лишнее из кадра - вон!
А мне бы очень хотелось открыть «Америку», а не приписать ей свой «фантазм». Это мое первое путешествие сюда.

Мое кадрирование фантазма в основном обязано русской литературе. Вот смотрю я в безграничный океан,и взгляд мой блуждающий в завораживающей синеве, вдруг останавливается и цепляется за ... «белеет парус одинокий»… А дальше… меня подхватывает другая стихия. Стихия стиха: «а он мятежный просит бури». Стихия стиха структурирована вокруг «бур-бур- бури». «Бурчания» бури. Нечитаемое и разрушительное, одновременно желаемое, наслаждение.

Фантазм субъекта - это кадр, защита от беспредельного реального. Его природа мазохистична. Его наслаждение парадоксально: « Увы, он счастия не ищет, и не от счастия бежит».

С одной стороны, это удовольствие, с другой - это удовольствие от которого субъект страдает. Но на него никогда не жалуется. Он просто бурчит : «как будто в бурях есть покой…»

Парус фантазма раздувается воображаемым в океане наслаждения и несет субъекта по жизни, задавая направление его телу ($<>a) и ориентируя его в пространстве, пронося мимо неизведанных земель и открытий.

Путешествие в анализе - это путешествие по ту сторону фантазма. И , в конечном счете, открытие «америки»!

Любовный отзыв на книгу «Сериалы, мир, кризис, женщины» Ж.Важмана (отрывочек)

Парижанин Жерар Важман, скорее всего, - незнакомец для русскоязычного читателя. Несмотря на регулярный выход его книг на французском языке, посвященных диагностике «болезни цивилизации», на русском существуют разве что обрывки переводов, выложенных в сети. На радиофранс вы можете найти его замечательный подкаст.
Если бы мы захотели написать портрет читателя Важмана, то в голову, скорее , лезет образ французского психоаналитика, или студента факультета психоанализа, ведь Важман и сам психоаналитик, писатель, создатель Исследовательского Центра  Истории и  Теории взгляда, преподаватель Париж 8, Отделения психоанализа. Впрочем, в книге Важмана вы не найдете  много слов из психоаналитического словаря, что на мой вкус является безусловным достоинством книги, а это значит, что она  адресована широкому кругу читателей. 
Возможно вас ждет любовь с первого взгляда.  Важман обольщает своими простыми и страстными предложениями. Он не пишет, он скандирует. Режет. Пристегивает. Именует. А если интерпретирует, то только между строк, чтобы эффект истины оставался на стороне наивного читателя.  Как психоаналитик, он хорошо оснащен инструментарием лакановского психоанализа и навыками практического вслушивания и, разумеется, чем -то еще таким, что привело меня, наивного читателя, которому не чужд психоанализ, к открытию в себе другого - зрителя, либидинального инвестора в индустрию взгляда и кино. Не скрою, кино мне всегда представлялось слишком сложно устроенным объектом, чтобы оказаться в состоянии схватить в нем нечто реальное.

Страсть Важмана проявляется во всем, чего бы он не коснулся: Абсолютного глаза , Голоса, Внутреннего, Натюр морта/ Nature morte, Коллекции, а  в этой книжице в 120 страниц, о которой и пойдет речь - сериалов. И не просто сериалов!  Автор обещает с три, точнее с четыре, короба прямо с обложки: «Сериалы, мир, кризис, женщины».
Важман - страстный любитель сериалов и знаток истории кино, эрудит и заговорщик. С первых строк книги вы понимаете, что попадаете под гипноз его стиля. Его заговор звучит подозрительно просто. 
«Почему сериал. Это не вопрос. Потому что сериал - это ответ».

Стиль Важмана  детонирует в каждой букве и знаке  текста. Мастер пунктуации, ритма, оранжировки. Именно стиль, модус  его высказывания захватил мой читательский интерес. Вопрос не что, а как. Как автор добивается того, чтобы захватить читателя в  плен «своего мнения»? Несомненно, читательский плен -самый сладкий на свете, ведь порой, вы даже и не замечаете, что вы в плену. Итак, реконструкция моего читательский фантазма звучит так: «стокгольмский синдром наивного читателя в книжном плену». Эта худощавая книжонка продержала меня ашь два года в своем  плену! 

Однажды, слушая  по радио «нескучные» в последнее время новости мировой политики, я столкнулась с идеей, которую  мне приходилось уже не раз слышать: «внезапное появление Кеннеди младшего в американской предвыборной компании— это лишь обещание нового сезона сериала». Один сезон кончился, и вот, мол, ждите, будет следующий. Идея,  что мы бесконечно увязли в просмотре сериала этого безумного мира - довольно банальна. И принадлежит она  не Важману. Она витает в медиа-воздухе.
Именно Важману принадлежит другая идея: сериал- это новая и остро актуальная форма. Речь не о жанре, давно известном в истории искусства и литературы, а именно о форме. А изобретение новой формы вещь сама по себе редкая! С одной стороны сериал привязан к нашей эпохе, с другой- наша эпоха привязана к сериалу. Важман интерпретирует: «сериалы- форма могут быть сами по себе языком нашего мира, языком того, как он есть, и что в нем не так». 

Можно вечно глазеть на мавзолей, а можно задуматься о той функции, которую незахороненное тело бывшего вождя выполняет в культуре. Все ответы, как всегда, на поверхности. Как похищенное письмо. Небольшой отрывок из моего текста, пока неопубликованного:
«В Советской версии  «вечно живой» Ленин является вариацией мифа о мертвом и наслаждающемся Отце из «Тотема и Табу», которого Фрейд поместил в основание религии. Фрейд, а затем Лакан, прибегая к мифу о мертвом отце, продемонстрировали переход от природы к культуре, к миру символов, и в конечном счете, к логике, отделяющей отцовскую функцию от конкретного персонажа из жизни любого человека. Мертвый отец- мифическая фигура, которая помещается на место исключения и поэтому становится гарантией Закона. Советский же миф о мертвом и наслаждающемся Отце является, скорее, памятником застывшего перехода от мифа к логике. Вместо Имени Отца как символической функции – мумия Отца. 
Тело вождя, иссушенное наукой (для поддержания его в таком состоянии потребовался целый институт), так и застряло на полпути между символом и мертвой плотью, между биологией и лакановской биологией. Значок бессилия былого мифа и торжества науки.

Интересно, что Лакан пришел к разделению Отца и функции «Имени Отца», изучая именно случаи психозов. Кстати, в формировании того, что называют сегодня ординарным психозом, форклюзия Имени Отца и возвращение его в реальное в виде статистических норм в Европе - является основной гипотезой.

Миллер парадоксально замечает «Это не форклюзия Имени-Отца, но напротив, чрезмерное присутствие Имени-Отца является пружиной психоза. Отец не должен смешивать себя с Другим закона».  Так, в случае президента Шребера отец отличался чрезмерной строгостью, пытаясь вписать ребенка  в суровую воспитательную систему. Но проблема в том, что это не спасло Шребера от психоза и даже, наоборот , послужило причиной отбрасывания символической функции Отца.

В другом известном случае писателя Джеймса Джойса, автора нечитаемого и широкоизвестного романа «Поминок по Финегану» , отец, как замечает Миллер, «не передал ему никаких умений в том, как обходиться с миром. Миссия Отца – научить коммуникации, те измыслить язык, ввести рутину, которая бы совместила означающее и означаемое».

Истина о наслаждении Отца не передается прямо, она как путеводная звезда мерцает между строк – это и есть дверь, открывающая вход на второй этаж для бессознательного  желания.

В 1975 году Лакан в RSI скажет: "Отец имеет право на уважение, если не на любовь, только в том случае, если то, что он говорит о любви, об уважении, [...] делает женщину объектом маленьким а, вызывающим, причиняющим его желание". [И] дети, в отношении которых отец, тем не менее, вмешивается, исключительно в надлежащих случаях, чтобы, поддерживать в подавлении, в полубожественном состоянии, его собственную версию его пер-версию, pére-version, папа-версию». 

Скажем просто, жил- был отец- человек, и дело не в том, что он наслаждался на полную катушку как в «Тотеме и табу» у Фрейда, а худо- бедно ограничивал свое наслаждение некой особой. Не то, чтобы запрещая навечно наслаждение своим детям, а откладывая его и обещая им вполне себе земные радости. Это и есть то, что делает его живым, делает из него человека, а не вечно работающую полуживую мумию»...

Для меня произошло важное событие. Мы запустили
“Лаканблог». За время работыисследовательского семинара «Клиника сингулярности» было что- то сказано о разных явлениях русской культуры, кое- каких писателях, неизгладимых художниках, гипнотических сериалах с Нетфликс,значковых советских фильмах , Ленине, маньяках и даже про песенки. Понимаю, что лично для меня больше подходит формат, скорее , кратких высказываний, поскольку чем дольше «роман» с текстом, тем более непредсказуемые последствия! Серьезный и объемный формат подходит лишь серьезным ученым мужам или гениальному Джойсу, сколотившим себе эскабо из литературы. поэтому формат блога до 4000 знаков воодушевляет. Тексты моих выступлений появятся в блоге.

❗️Всего этого бы не произошло без участия дорогих коллег, и их тексты так же появятся в самое ближайшее время.
Про свой первый текст «Слово пацана. Все лгут» ничего говорить не буду. Ну , да , тот самый, набивший оскомину , сериал.
Его можно прочитать по ссылке ниже. Замечу лишь, что в «пацанском вопросе» меня интересовала, скорее , логика самого феномена , и механизм замещения упадка Имени Отца. Это только первая часть текста . Про парадокс пацана .

lacan-sinthome.ru

Слово пацана. Все лгут. Первая часть

Сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» вышел в ноябре 2023 на стриминговом сервисе и сразу завоевал звание «народного сериала» уровня «феномен».

Первые впечатления от фильма «Мастер и Маргарита», конечно, не обойдутся «была проделана большая работа». Фильм прекрасный. Забейте на критиков и знатоков Булгакова (ваш дьявол вам в этом поможет) . Мастеру не нужны другие мастера.
Даже запах разлагающегося попкорна в душном и переполненном зале , а фильм длится 2,5 часа, не помешал моему тихому зрительскому помешательству.

Это действительно была встреча с дьявольским сюжетом и по- дьявольски красивым фильмом.
Дьявол у каждого свой. В вашем прочтении романа и фильма - только ваш дьявол вам и в помощь.

Рукописи не горят. Похищенное письмо Булгакова , которое мы ищем в наших снах и наяву, в психической реальности ленты мебиуса, в неизгладимых образах или в воспоминаниях- экранах, в бредовой чехарде подробностей утомляющей суеты, за ширмами мертвых советских идеалов , проступает как нарратив повторения, и пророчества Волланда все время сбываются . Голова чем- то обрезается, но даже будучи приставленной обратно, не справляется с дьявольским наслаждением. Он нее нет никакого толка в этом деле.

«Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».

Мастер и Маргарита- это роман о том, как два наслаждения- автора, мастера, господина означающего и женское , летучее, ускользающее, невидимое, не- всего, Маргариты , прошедшей путь от ценного бижу к ведьме, ставшей почти галлюцинацией Мастера, получили благословение дьявола, став титром романа, дьявольский сюжет которого не перестает не писаться и посей день:

«Мы говорим с тобой на разных языках, как всегда, но вещи, о которых мы говорим, от этого не меняются».
Булгаков

возможно, к Маргарите я еще вернусь…

Почему существует скорее ничто, чем нечто (или небольшой комментарий про то, что такое «объект а» из опыта анализа) ?

Упссс ! А это не вопрос из курса философии. Это неизбежный вопрос, насущный, вылезающий в анализе. Была у Фрейда идея о том, чтобы назвать анализ археологией. А что?! Нет, конечно, чистюля- анализант/ка, прилегший/ая с томиком фрейда или лакана на кушетке или субъект/ка с лопатой на развалинах, в грязи , явно может запачкать идеал анализанта, но… положа руку на томик лакана, признаемся, анализ - это грязненькое дельце. Слово анализ обычно, а иногда и необычно, сбивает с толку. Часто ( почти всегда) на первых сеансах, столкнувшись с со своим высказываемым, задаются вопросом - а о чем мне подумать? Что нужно анализировать? Над чем мне поработать?
Как свести дебет наслаждения с кредитом влечений?
И вот этот вопрос называется на самом деле: «Бонжур , много- смысла , еще больше прибавочного наслаждения!»Вопрос заводит в тупик, потому что не изымает смысл, а прибавляет его, и делает сепарацию от объекта невозможной . ШТОБЫ вы там не думали, это так мало отражается на ваших реальных действиях, а главное- на вашем режиме наслаждения, который, как правило, имеет различные оттенки страдания и жалобы. В некоторых случаях ( скорее часто, чем нет), может доходить и до «100 оттенков страдания», ведь одно означающее преохотно отсылает к другому. Вот думать в таком развороте - это закапываться, бывает и окапываться. А нужно бы наоборот - откапывать!
Только не копаться, заниматься самокопанием и закапываться, а откапывать. Что ж придется повозиться… Снимать слой за слоем на кушетке с найденных артефактов пыль смысла и найти место для этого самого объекта. Место этого самого «сокровища».

Объект а Лакана - объект многофункциональный. Экстимный ( те «и вашим и нашим». И субъекта и Другого.) Но главная его функция - затыкание дыры, те нехватки субъекта. Как грудь матери затыкает рот ребенка, также и объект а ( в каждом случае по разному) затыкает нехватку субъекта. Логически объект а- это дыра, обретающая воображаемую консистентность. Объекта а выводится из неполноты и неконсистентности Другого , другими словами, логически. Эта логика лежит в основании языка как структуры. Анализ пробуждает любовь к логике. От мифа случая к логике случая. В общем, настоящее сокровище - это нехватка!

Нехватка на русском языке звучит отлично!
В нехватке есть хватка. Нужно чтобы нехватка, то что было негативировано символическим, что было заткнуто пробкой, объектом а, кажимым, нужно схватить, очертить.
Только так и можно счастливо обходиться с реальным, т.е. схватить его.
Освободить, высвободить ничто !
Освобожденное ничто - это и есть пуповина того, где зарождается фантазм, питающий утверждение существования Другого.
Другой не просто предположительно знает, но , как следствие, желает, потому что свою нехватку субъект приписывает Другому.

Субъект в анализе неизменно приходит к этому вопросу : «как получилось так, что существует скорее нечто, чем ничто?». Как получилось так, что именно желанием Другого, в существовании которого я когда- то уверился, я ориентирован на своем жизненном пути?
Анализ - это практика высвобождения ничто.
В моем собственном случае, именно этот объект ничто ориентировал мой фантазм. И потребовались годы анализа и интерпретация аналитика: «вы подумали, что были ничто для другого», чтобы вызволить это «ничто» из любовного бреда к знанию и страсти к негативации, от отрицания перейти к упрощению, сокращению, сведению Другого к ничто, т.е. дыре.

Девчушка в красном берете уже битый час елозила взад- вперёд по скамейке. Утомленная, скрюченная мать, со сползшим  на глаза серым беретом, сидела рядом, позевывала. За стеклянной дверью маячили в зеленом камуфляже пограничники, молочный фон сопротивлялся иллюзии их поглощения.
Автобус, следовавший по маршруту Хельсинки - Санкт- Петербург, застрял на пропускном пункте. Пассажиры уныло выползли в очередной раз наружу, без энтузиазма отчитались за своё добро перед  скучающими таможенниками. Кажется , всем было немного с- кучно.
Теперь ждали, когда пропустят и автобус. А там, пару часов, и дом, Питер. 
Некто, истеричный дама, причитал, что у нее поезд, и компания несёт ответственность, если вдруг она/он опоздает. Ее причитания не производили никакого эффекта, воздух , казалось, поглощал все звуковые колебания. Атмосфера была гнетущая. 
Изнурительное ожидание  во время бесконечных ночных переездов и затекающее тело, платившее дань венозным застоем, этой новой дисциплине путешествия.

А красный берет не унимался. Девочке,  как и всем, порядком надоело ожидание.  Она что -то напевала, ее маленькое, складное тельце не могло смириться с этой томительной обездвиженностью, успевшим  стать тягостным, ожиданием.  
«Лечение говорением» начинается гораздо раньше, чем в кабинете у психоаналитика. В детстве предположение о том, что есть тот, кто знает, заворачивается в рой жужжащих вопросов. Эти упакованные в вопрос, означающие, только и ждут неподходящего момента, чтобы найти себе пару,  затонуть в объятиях смысла.
Что - то кристаллизовалось в воздухе, где через нагромождение  затекших тел словно по проводникам, передавалось желание движения. Желание старта.
 - Мама, а что такое марш? 
Мать явно была не в восторге от назревшей викторины, где пружина- место предположительно знающего. И все же она нашла в себе силы и промямлила:
- Марш- это музыкальное произведение. 
Ребенок не унимался:
- Ну как же! Нам в садике говорят: на старт,  внимание, марш!
И еще немного подумав:
- Мама, ведь, марш- это ещё такая розовенькая кучка, ее еще можно жарить! Нам в садике давали,  и ты тоже так делала.
И тут повисла еще и пауза в этом пространстве сдавленного приграничного застоя. Со всех сторон посыпались придавленные смешки, слегка разряжая сущий гнет навязанного торможения. 
Мать воскликнула со смехом: 
- Это не марш, а фарш!
Девочка покраснела, а вот берет стал  походить  на камуфляж:  
- А-а-а-а….
Что ж только представьте на минуту, что в садике вам каждый день слышится : на старт,  внимание,  фарш!

Такие ослышки, знакомые нам из опыта,  относятся к тому моменту, когда для ребёнка возникает различие между тем, что слышится и тем, что читается плюс врезается  то, что говорят. Вот та самая писаная торба- бессознательное. 
Измышления знания о йазыке, лаланге. Йазык, слово- то какое ! Так это и есть монстр, т.е. монструозность субъективного восприятия.
Бессознательное, в конечном счете, и есть «то, что говорят, позади того, что говорится, в том, что слышится». Это вибрация в дыре Другого, которого не существует в силу его неполноты и неконсистентности. ( «Оглушенные» Лакан ). 
Пассажиров позвали в автобус. Один, из - за которого автобус и задержали, американец, остался на границе в «ежовых рукавицах»новой реальности. Это был большой любитель и ценитель Рахманинова. Об этом он успел поведать любопытной пассажирке.
Оглушительное  молчание снова поглотило вибрации живого, измышления о йазыке и любовь к музыке.

Прекрасный подарок в день , который исторически отмечен манифестацией протеста женщин против неравноправного положения. Желаю нам всем , чтобы протест стал не просто праздником истерической смелости в результате которого женщинам традиционно ( обсессивно) дарят цветы и прочие «вещи-пробки», закрывающие действительно важные вопросы, и не только в отношениях с Другим полом, и не меняющие положение вещей.
Против логики фантазма бесполезно протестовать, да и отмечать его фиксацию тоже … через фантазм можно только перейти.
14 книга Семинаров Жака Лакана «Логика фантазма» в ред. Ж. А. Миллера.