Процесс завершения чего-то невозможно подтолкнуть искусственно.

Как и:
— заставить себя завершить или отгоревать,
— принять решение (если оно преждевременно),
— увидеть реальность и разочароваться в иллюзии,
— перестать ждать и надеяться…

Можно только перебирать свои чувства и сомнения столько, сколько понадобится на это времени — и заранее никогда не известно, сколько.

Много времени на то, чтобы говорить кому-то: «я не могу завершить» — и правда не мочь. И везет найти того, кто окажется рядом и не будет подгонять или судить за нерешительность. Кто посидит вместе на берегу. Порассматривает вместе и кораллы, и камни, и рыб. Поговорит, помолчит вместе. Найдет место и слова для сомнений, нерешительности и этих еле уловимых, но сильных чувств.

И тогда можно дождаться заката.

Закат всегда приходит своевременно, его невозможно подгонять или ускорить. Когда придёт время…

Одно из важных психических событий — быть с теми, с кем питательно душе.

Психика держится на крепких связях. Сначала эти связи и отношения реальные и внешние, потом мы можем буквально впитать, впечатать эти наши любимые и любящие объекты внутрь и обращаться к ним, даже (и особенно) когда мы одни и одиноки.

Но мы всегда будем нуждаться в людях. Идея о полной самодостаточности крайне преувеличена и обслуживает скорее прошлый неприятный опыт отношений (и страх снова в них оказаться), чем реальную «самодостаточность».

Хорошо обнаружить (наконец) себя — и то, что в компании самих себя мы не одиноки, не покинуты, не брошены и не страдаем. Что нам может быть приятно и наполнено, интересно и плодотворно. Творчество зачастую рождается здесь — в «своей комнате», в кристальной уединенности.

Но также важно припадать к источнику, к чистой воде — стабильных связей, глубоких разговоров, опыта узнанности и увиденности. Опыта обмена с другим человеком, в котором рождается новое. Опыта прочных отношений, к которым я всегда могу вернуться.

Иногда это означает: перестать вкладываться в то, где мне напряженно и истощенно (или: безответно).

Целительная важность тех, с кем мне хорошо, где меня видят — и где я себя могу увидеть. Опыт взаимной любви здорово наполняет.

Невыносимость быть начинающим, неумеющим, новичком — острое переживание, кому знакома нарциссическая травма или нарциссическая структура. Читала сегодня об этом у Симингтона.

И тогда, когда я смотрю, как другой что-то умеет или у другого что-то есть, испытывая зависть к этому, мне хочется это разрушить. «Пусть и у тебя тогда этого не будет». И мы тогда равны. У меня нет — и у тебя нет. Завидовать нечему. И есть некий триумф от своей разрушительной силы (если нападение свершилось).

Еще вариант — жадно сожрать и поглотить (от невероятного голода) — и тоже тогда разрушить, пожирая.

В какой-то момент приходит облегчение, когда оказывается, что разрушать и пожирать необязательно. Но для этого нужно продвинуться к новому невыносимому этажу-переживанию. Переживанию, которое избегалось ранее, когда я отрицал или разрушал.

К признанию, что я могу нуждаться.
Что во мне есть уязвимость и неполнота.
Что другой мне важен и нужен.
И что другой обладает тем, чем не обладаю я — но что мне очень желанно.
И что другой достаточно хорош и щедр, что может со мной этим поделиться.

Например: я не умею — но я могу научиться у другого. Другой может научить меня, показать. И я могу из неумелого и неопытного состояния стать крепче — с поддержкой. Для этого больше нет нужды уничтожать ни его (невыносимо хорошего), ни себя (такого неопытного и маленького). Я могу расти и быть довольно хорошим — и быть окруженным довольно приятными людьми.

«Вы хотите поговорить об этом?»

Такая заезженная фраза и обложка, похожая на обложки сотен (проходных) книг по популярной психологии — и как давно я не была настолько захвачена книгой.

Смешанный жанр: биография, художественная литература и вроде бы популярная психология, которая оказалась не слишком популярна — мы зачитываемся с подругами-коллегами взахлёб.

Я не знаю, как и кто рискнул бы так честно и простым языком описать другую сторону профессии, что остаётся за кадром и за иллюзией «пустого экрана» и «чистого листа», которым кажется психотерапевт. Подобным был сериал In treatment (название, переведенное как «Пациенты»), где была показана работа Пола, его жизнь, его личная терапия и супервизия — и его душевная жизнь за пределами (и внутри) кабинета.

Очевидно, нужно было много смелости. В признании своей человечности и своего человеческого несовершенства. Своих сложностей в работе. Нюансов этой профессии. О том, каково работать, когда на фоне происходят личные драмы. Когда в работе с пациентами случаются ситуации, которые не решаются рациональным умом и теоретическими знаниями, где могут помочь только осознавания, чувства и возможность оставаться в отношениях, особенно когда это тяжелее всего.

(Спасибо моему аналитику, которая порекомендовала эту книгу, откликнувшись своими ассоциациями на мои).

Давно не была так увлечена чтением и не получала столько удовольствия. И давно не плакала над книгами. Хочется и поскорее дочитать — и вместе с тем растянуть этот долгий, пронзительный и честный разговор.

Тема лета, каникул и отпуска — это также и тема трудоголизма (и безумия в погоне за продуктивностью жизни)

В недавнем разговоре с коллегой узнала о жизни в сообществе анонимных трудоголиков. Как спросила другая моя подруга: «а в чем опасность этой зависимости вообще? Это ведь не алкоголизм и не наркомания».

И правда.

А ещё это такая социально одобряемая активность, которую зависимостью язык не повернется назвать. Эффективно, продуктивно, насыщенно — и бонусы в виде денег, признания и собственной значимости (если повезет).

Вот тут и нюанс.

И тут даже речь не столько про количество этой самой работы, сколько про отношение к разного рода деятельности и активности вообще. Что можно отдыхать, заниматься спортом и (даже) дружить — как трудоголик, с головой заныривая в кучу встреч или планов, не давая себе ни оказаться в этих местах, ни переварить этот опыт, ни почувствовать удовольствие. Всегда нужно больше — и еще больше.

Компульсивно, плотно, бездумно — теряя при этом связь с собой, но обретая много фотографий в соцсетях и новых знакомств, например. Или дипломов/сертификатов. Обретая чувство собственной важности — но себя не обретая.В целом, здесь речь не про работу, а про себя, когда я не спешу или не занимаюсь ничем: хорошо ли мне? чувствую ли я себя в порядке, или мне нужно непременно прикрыть своё — резко ставшее голым и блеклым — тельце покрывалами полезных и важных дел

~~(и стремлением к «лучшей версии себя»)?~~ Кстати, можно таким же образом относиться и к психотерапии: поставить галочку, что я на неё хожу и у меня есть терапевт, но превращать терапевтическое пространство в зону избегания настоящей встречи с собой: в гонку за быстрыми изменениями и эффективно проведенным временем, к которому молчание, чувства или слёзы зачастую совсем не относятся.

Ловушка двойного зеркала
Многие из нас очень хотят отражения. Многообразие форматов и возможностей «проявляться» сейчас — об этом. Блоги, каналы, подкасты. Отразиться и получить в ответ: что я нравлюсь, что я делаю что-то заслуживающее внимания, что-то поистине интересное. Ко мне хорошо относятся или обо мне помнят. Меня узнают.

Но есть важный момент: кто именно отражается (и как не запутаться в зеркалах).

Прежде чем появиться, порой рука тянется себя и свою жизнь приукрасить. И стараться понравиться, опираясь на то, чего от меня ожидали и за что меня хвалили (а не: кто я на самом деле). Если вписываться в то, что предлагают исключительно тренды и инструменты увеличения охватов — мы отходим от себя настоящих и попадаем в зону «фальшивого я».

Тут и ловушка кривого зеркала, в котором отражения искажаются.

Взрослый человек с нарциссической травмой обращается к другим для поддержки и укрепления вот этого «ложного я». И тогда эта зависимость вечная: надо раз за разом идти за подтверждением, как за обезболивающим. Заклеивать эту ранку, потому что пластырь через день отваливается. Ложное я никогда не станет отдельным и не принесет удовлетворения. Особенно когда надо выдать другим то, чего они хотят *(а не показать себя).

«Факт того, что значимость — это лишь суррогат любви, которой ты действительно жаждешь, и что ты пожертвовал собой ради восхищения и утешения, и что в этих стараниях теряется настоящая жизнь, слишком болезнен для осознавания».*
Ключевой сдвиг и выход — обращение к другим за отражением и поддержкой своего настоящего, подлинного «я», который скрыт за прочными фасадами и прекрасен в своей уникальности — и совершенной человеческой обычности.

Стивен Джонсон в книге «Психотерапия характера» пишет, что сначала мы уязвимы и зависимы от других в этом, а наше «истинное я» кажется бедным, неизвестным и слабым. Таким обыкновенным. Но «нахождение истинного я знаменует окончание поисков и отчаянной потребности в беспрестанном восхищении других», именно здесь начинается путь домой.

Путь постепенный и ни разу не простой — к более точному и тонкому проявлению себя. Рисковый и без гарантий. Но именно он может принести настоящее удовлетворение и возможность оказаться в своей собственной жизни.