Куннилингус в Византийской империи

Феодор Вальсамон (XII век) — юрист, писавший комментарии к церковному праву. Он также единственный византиец, который оставил нам подробное обсуждение проблемы куннилингуса. Канонический вопрос заключается в том, должен ли священник совершать литургию после того, как осквернился устами, — но «что такое — оскверниться устами? Некоторые говорили, что согрешил тот, кто дошел с женщиной до страстных любовных поцелуев… Другие говорили, что те, кто горячо воспламенен огнем Афродиты, пользуется женскими срамными местами как чашей и из нее — о скверна! — пьет этот отвратительный напиток, оскверняя так свои уста. Третьи говорят, что некоторые в эротическом безумии целуют женский срам и не только не стыдятся, но даже отвечают: “Губы наши у нас — кто будет им господином? [Пс. 12, 4]”» (Феодор Вальсамон. Толкования на каноны IV, 229–230).

Затем Вальсамон демонстрирует свою лексикографическую эрудицию, когда речь заходит о соответствующих частях тела: «Я читал у Юлия Полидевка [Поллукса] во второй книге “Ономастикона”, что части и органы женского срама по обе стороны он называет “миртовыми губками”, “обрывами” и “крылышками”. И мудрейший Аристотель в своем труде по физиологии “О частях животных” [т. е. “История животных”] называет их “губами”».

Вальсамон добавляет про эти органы, что «многие из тех, кто сочиняет эротические стихи, говорят, что они начинают зиять, плеваться и вздуваться под действием языка. Поэтому я считаю, что священнослужитель, осквернившийся каким-либо образом через такие губы, должен быть на время отлучен, как совершивший гнуснейшее деяние. Но так как он не совершил полного греха посредством соития, то не извергается из сана».

Записки о Средневековье

Эрик I Добрый, король Дании (1095–1103)

Голод, несколько лет терзавший Данию в 1090-е, закончился сразу после того, как Эрик был избран королем, и это было воспринято его подданными как знак свыше.

По свидетельствам Саксона Грамматика(Саксон Грамматик — датский хронист конца XII — начала XIII века), простой народ любил своего веселого короля, «физическое и умственное великолепие которого омрачалось лишь его неудержимой похотью». Впрочем, этот порок не помешал Эрику сыграть довольно важную роль в духовной истории своей страны. В 1101 году он побывал в Риме и убедил папу Пасхалия II канонизировать своего брата, короля Кнуда IV, убитого во время народного восстания и ставшего святым покровителем Дании.

Два года спустя, после того, как во время пира при дворе Эрика были убиты четверо гостей, он отправился в паломничество в Святую землю. Пройдя через Новгород и Константинополь, Эрик I Добрый так и не успел добраться до Иерусалима: он заболел и умер в городе Пафос на Кипре.

Ещё одна Генуя

На южном берегу Крыма, лежала Кафа (нынешняя Феодосия), самая значительная из черноморских колоний Генуи. Генуэзцы заполучили ее в награду за поддержку мятежных византийцев и к 1281 году посадили там своего консула. С того времени и вплоть до 1475 года, если не считать одного непродолжительного перерыва, Кафа играла роль центра черноморской торговли, «еще одной Генуи», рынка шелка, специй и рабов, крупного узла, куда сходились торговые пути из самых отдаленных районов Старого Света. Нотариальные записи Ламберто ди Самбученто 1289–1290 годов позволяют составить достаточно детальную картину этой колонии в XIII веке. В те времена город, по всей видимости, не был обнесен стеной, имелось лишь какое-то ограждение, за которым находилась бойня. Город делился на «кварталы» (contrade), по образу и подобию самой Генуи, однако свидетельств четкой этнической сегрегации у нас нет. Итальянцы, греки, армяне и сирийцы жили в тесном соседстве. В городе был целый ряд районов-фондако, францисканская церковь, лечебница св. Иоанна и большое здание консульской администрации на главной площади, где консул вершил судебные дела и нотариусы трудились над деловыми бумагами. Из 1600 имен и фамилий, встречающихся в записях Ламберто, почти 600 носят явно выраженный топонимический характер. Три четверти этой группы происходили из городов и деревень Лигурии, главным образом прибрежных, и еще 16 процентов — из бассейна реки По. Большинство этих людей были несемейные, настроенные в конечном итоге на возвращение домой. Примером может служить Буонсиньоре Каффараино, который в 70–80-е годы XIII века, как явствует из сохранившихся документов, занимался торговлей на Майорке и Корсике, в Константинополе и в Причерноморье. Он вел дела с влиятельным родом Дориа и со многими людьми из Сан-Ремо. Этот город, находившийся под юрисдикцией Генуи, по-видимому, и был его родиной. Он покупал и продавал корабли, например, «Святого Франциска», который, как мы узнаем из бумаг той эпохи, фрахтовал на перевозку рыбы из Таны в Константинополь, и имел земельную собственность и временное жилище в Кафе. В Тане сходились торговые пути, которые шли через все Черноморье, в первую очередь его восточную часть, и вели далее в Константинополь и Геную.

После разрушительной осады Кафы татаро-монголами в 1307–1308 годах генуэзцы покинули город, но вскоре отторговали свое возвращение. Магистрат города Генуи, отвечавший за заморские дела, выступил в 1316 году с планом реконструкции Кафы, которая вскоре вновь расцвела. Была возведена и продлена крепостная стена. К 1352 году она имела протяженность более 2 000 футов, а в конце XIV века уже свыше 16 000 футов. Была воздвигнута цитадель с часовой башней. В городе действовали двадцать семь латинских церквей, тринадцать греческих и одна армянская, не считая мечетей и синагоги. В 1322 году Кафа стала центром епархии и обрела плеяду францисканских и доминиканских епископов, среди которых были Конрад Брегенский (1358–1376) и Иероним Генуэзский (ок. 1404 г.). Епархия просуществовала вплоть до ее подчинения Османской империи. Сохранился документ 1386 года, в котором называется свыше тысячи латинян-жителей Кафы. Самой крупной статьей торговли являлись рабы, их продавалось порядка полутора тысяч в год, они вывозились в города Италии, Испании или Египта, находившегося под властью мамлюков. Однако наиболее заметную статью экспорта из Кафы, скорее всего, представляла «черная смерть». Именно отсюда на одном из генуэзских кораблей чума была завезена в Западную Европу в 1347 году. Такова была «Кафа, генуэзский город на одной из окраин Европы».

Эду­ард I дает клятву вер­но­сти Филиппу. Лист 22v (фраг­мент). Хро­ники Фран­ции или Сен-Дени (с 1270 по 1380 г.). Место созда­ния: Париж, Фран­ция. Время: послед­няя чет­верть XIV в., после 1380 г. Худож­ники: фран­цуз­ский мини­а­тю­рист, извест­ный под име­нем Мастера Вер­ги­лия (Virgil Master, акти­вен в 1380 – 1420 гг.) и его мастер­ская.

Необы­чайно слож­ное время – XI – XIII века – полно собы­тий, сыг­рав­ших важ­ную роль как в эко­но­ми­че­ской, поли­ти­че­ской, так и в куль­тур­ной жизни Европы и всего мира. Европа как бы про­сы­па­лась от спячки, наби­рая силы и ско­рость для сво­его дви­же­ния впе­ред. Во всех обла­стях жизни наблю­да­ется все воз­рас­та­ю­щее ожив­ле­ние. Боль­шая роль в этом про­цессе доста­ется захват­ни­че­ским кре­сто­вым похо­дам на Восток, воз­глав­ля­е­мым рыцар­ством. Это делает рыцаря одной из глав­ных фигур эпохи и на опре­де­лен­ное время – иде­а­лом муж­чины.

Как  видно, не слу­чайно граж­дан­ский костюм все больше при­бли­жа­ется по форме и силу­эту к воен­ному. При зна­ком­стве с памят­ни­ками искус­ства можно заме­тить, как при­мерно с X века и до XIV сперва мед­ленно, а потом все быст­рее объем евро­пей­ских костю­мов начи­нает умень­шаться. Если начало этого пери­ода – роман­ский стиль в искус­стве, то с XIII века – это уже готика. Рубахи, туники, штаны, плащи – все умень­ша­ется в объ­еме, при­бли­жа­ется к есте­ствен­ным объ­е­мам чело­ве­че­ского тела. Это, правда, не кос­ну­лось верх­них теп­лых и парад­ных при­двор­ных, а также цере­мо­ни­аль­ных обла­че­ний, кото­рые оста­ва­лись длин­ными и широ­кими. Изме­ни­лись и пред­став­ле­ния о муж­ской кра­соте. Блед­ный и худой с горя­щими гла­зами аскет уже не счи­та­ется иде­а­лом. Напро­тив, теперь кра­сивы при­знаки здо­ро­вья: белая кожа, румя­нец во все лицо, пыш­ные волосы, силь­ные плечи и руки, с длин­ными тон­кими паль­цами и т.д.

Туника, пер­вая из пере­чис­лен­ных одежд, начи­нает транс­фор­ми­ро­ваться: умень­ша­ясь в объ­еме, она пре­вра­ща­ется сна­чала в некое подо­бие наклад­ной сво­бод­ной, но не слиш­ком широ­кой куртки, ино­гда с неболь­шими раз­ре­зами по бокам. В таком виде она суще­ствует какое-то время и затем снова про­дол­жает умень­шаться, пре­вра­ща­ясь к XII веку в полу­при­ле­га­ю­щую одежду, кото­рую уже не все­гда можно было надеть через голову, и при­хо­ди­лось делать для головы длин­ный раз­рез, да и по бокам в швах остав­лять не малень­кие, а боль­шие раз­резы, чтобы можно было сво­бодно сесть на лошадь.

…Когда муж­ская туника сузи­лась до того, что ее при­шлось спе­реди раз­ре­зать, она уже фак­ти­че­ски пре­вра­ти­лась в предка совре­мен­ного жакета и пиджака»

Зародившись в XI веке в ходе экспериментов в Лотарингии, Фландрии, Вестфалии или Северной Испании, новые конституционные модели и лексика оказались в последующие столетия перенесены или заимствованы в качестве образца городскими поселениями Северной и Восточной Европы и Испании эпохи Реконкисты. Однако надо ясно представлять, что это распространение правовых основ не было чем-то бесплотным. Для того, чтобы стать городами не только в юридическом, но и в экономическом смысле, новым и растущим городским поселениям в эпоху Высокого Средневековья явно требовался ощутимый приток иммигрантов для формирования и поддержания на определенном уровне их населения. В центральных областях Западной Европы эта иммиграция часто носила сугубо локальный характер, когда в города устремлялись многочисленные сыновья и дочери крестьян из соседних деревень. Например, из 47 горожан Стратфорд-на-Эйвоне, чьи имена известны по документам 1252 года, 42 (то есть 89 процентов) были родом из деревень в радиусе 16 миль от города.
В пограничных областях латино-христианского мира, таких, как Восточная Европа, Испания Реконкисты или кельтские земли, напротив, население городов тоже было иммигрантским по сути, но происходило из более отдаленных областей.

Как явствует из хартий «франкам»,уже ко второй половине XI века малые города, лежавшие по окраинам Пиренейского полуострова либо на традиционных паломнических путях в Сантьяго, насчитывали большое число горожан, прибывших издалека, в первую очередь из Франции. «Саагунская хроника», составленная, по-видимому, в начале XII века, рассказывает, как тот же король
«издал указ о том, что там надлежит основать город, собрав со всех сторон света горожан, представителей разных ремесел… гасконцев, бретонцев, германцев, англичан, бургундцев, нормандцев, тулузцев, провансальцев и ломбардцев, и многих других торговцев разных наций и языков; и таким образом он заселил и образовал город немалых размеров.

В арагонский город Уэска, который в 1096 году был отвоеван у мусульман, поселенцы из Северной Франции прибывали на протяжении целого поколения: есть документ 1135 года, в котором упоминается собственник по имени Гумфред из Фалеза, жена и дети которого носили чисто французские имена — Оделина, Вильгельм, Иоанн, Гуго, Одетта и Аррамборж.

Бюргеры

Слово «бюргер» (от латинского burqensis),которое, по-видимому, служило обозначением человека, который получил новый юридический статус полноправного члена городской общины со всеми правами инкорпорированного города.

Зародившись в центре Западной Европы, это слово распространилось на периферию. Впервые термин употребляется в XI веке в Лотарингии, Северной Франции и Фландрии. Слово burqenses встречается в хартии города Юи 1066 года. На Британских островах это слово фигурирует в Книге Страшного суда 1086 года для Англии и Рудлана в Уэльсе, в Шотландии — в первой половине XII века и в Ирландии — в 70-х годах XII века.

Здесь мы встречаем его в хартии Генриха II в отношении Дублина. Это слово распространилось и в славянских областях Европы, причем в документах Богемии оно впервые появляется в 1233 году. Имея германо-латинское происхождение, слово «бюргер» и его производные получают широкое распространение повсюду, где развивается средневековая экспансия: греческий текст «Морейской Хроники» использует термин bourgeses, в Румынии горожан называют burqar или pirgar — от Burger, а в Уэльсе новые жители городов из числа переселенцев именуются bwrdais. Латинизированный вариант немецкой лексики, относящейся к правовому статусу городов и их граждан, оказался воспринят носителями кельтских, славянских и других языков благодаря тому, что формализованная модель города как такового (с определенными правовыми особенностями) была привнесена сюда из романо-германского мира.

Иллюстрация из «Большой хроники» Матвея Парижского, сопровождающая рассказ о битве при Линкольне

В решающем сражении при Линкольне именно «смертоносные стрелы» 250 королевских арбалетчиков решили исход дела, когда беспощадно валили боевых коней рыцарей, «как свиней на бойне».

В определенном смысле арбалетчики были изгои — церковные источники склонны ставить их в один ряд с наемниками и еретиками, — но это были изгои-профессионалы. Внушающие повсюду страх и ненависть, они тем не менее получали хорошее вознаграждение за свой ратный труд.

На рубеже XII и XIII веков пеший арбалетчик во Франции зарабатывал вдвое больше, чем простой пехотинец. Европейские правители зачастую привлекали в свои армии арбалетчиков на особых, заманчивых условиях, которые могли фиксироваться документально. Так, например, за службу арбалетчику иногда давали участок земли. В Силезии немецкий воин мог владеть достаточно крупным участком пригодной для обработки земли, «за которую он служит арбалетчиком, в соответствии с грамотой».

Среди останков, обнаруженных в ходе раскопок на поле битвы у Висбю, на острове Готланд (1361), встречаются черепа, пронзенные пятью или шестью арбалетными болтами (стрелами). Это означает, что болт прошел через шлем либо другой головной убор, закрывавший головы идущих в бой готландских крестьян, и пробил черепную коробку. От арбалета не спасали ни кольчуга, ни шлем. Рыцари — предводители конницы тоже стали уязвимы.

Французский король Людовик VI был ранен стрелой из арбалета, Ричард Львиное Сердце от такой стрелы пал в сражении.

Об эффективности этого оружия наглядно говорят некоторые эпизоды гражданской войны в Англии 1215–1217 годов. Несколько вождей восстания баронов пали именно под арбалетным обстрелом: арбалетчики обрушили на них град стрел, воспользовавшись стенами замка как укрытием.

Когда в 1215 году гарнизон мятежников в Рочестере капитулировал, король Джон (Иоанн Безземельный) повелел освободить тяжеловооруженных всадников из числа взятых в плен за выкуп, но «за исключением арбалетчиков;

Эдуард I Английский 1239–1307 гг.

Эдуард I Английский, также известный как Длинноногий и Молот Шотландии, правил с 1272 по 1307 год и оставил значительный след в английской истории.

При короле укрепилась центральная власть, стал регулярно созываться парламент, появилась серия законодательных актов, регулирующих сферы преступлений и отношений собственности. Король подавил небольшое восстание в Уэльсе в 1276—1277 годах, а на второе восстание ответил полномасштабным завоеванием. Эдуард покорил Уэльс и поставил его под английское управление, построил множество замков и городов в сельской местности и заселил их англичанами.

После смерти в 1290 году шотландской королевы Маргарет Эдуард вмешался как арбитр в борьбу за шотландское наследство и определил преемником Маргарет Иоанна I Баллиоля, затем вторгся в Шотландию, заточил Баллиоля в Тауэр, в 1298 году разбил восстание Уильяма Уоллеса, захватил и казнил Уоллеса, но Роберт I Брюс поднял новое восстание и после смерти Эдуарда изгнал англичан из Шотландии.