В этом мире иногда происходит что-то хорошее.

https://t.me/na_repitee/1872

Павел Дуров опубликовал пост-ответ на все обвинения французских властей.

Если кратко: мы готовы сотрудничать со всеми режимами, если их требования соответствуют нашим принципам, я ходил во французское консульство и установил со спецслужбами Франции "горячую линию", мессенджер блокировали в авторитарных России и Иране, вы регулируете интернет законами досмартфонной эры, а сам Telegram — нисколько не анархический рай, а такая балансирующая прагматическая структура. Где есть наши, Павла Дурова и команды, принципы, а мы уже в каждом одельном случае решаем: на что готовы, а на что не готовы пойти.

И тут вопрос: а до какого момента такое балансирование сможет вообще работать. То есть: государства в условиях экзистенциальных угроз — а мы все сейчас чувствуем как нашей экзистенции кто-то да угрожает — всё жестче модерируют повестку. И эта модерация одна по форме — всем нужен контроль, но разная по содержанию — что именно сдавать и кого именно чистить.

Рано или поздно придётся выбрать одну альтернативу из двух. Либо друг либо враг. Либо нами правит Аятолла-ИИ либо совет матриархов, либо бесконечное полотно из горизонтальных самоуправляющихся общин.

Но с другой стороны, задумываешься, а существует ли выбор. И например, свобода как критерий такого выбора.

Была одна чудесная история про такого человека как Богдан Сташинский — советского агента и убийцу самого Степана Бандеры. Не самый убеждённый коммунист послушно выполнял задания КГБ, просто потому что. Потом влюбился в немецкую женщину, та стала "открывать ему глаза" на ужасную советскую действительность, Сташинского взял под колпак, он постоянно находил жучки в квартире, за ним следили, а в конце концов поставили крест на его карьере — опять же, своими обострившимися подозрениями он подогревал подозрения начальства.

В итоге они с женой (с уже беременной) твёрдо решили: бежать в Западный Берлин через Восточный. Но жену выпустили, а Сташинского долго морозили.

Разрешили ему съездить в ГДР только на похороны своего четырехмесячного ребёнка. В день этих похорон он и его жена всё же сумели пересечь границу. Символически — за пару часов до того, как на границе начали возводить укрепления. Прообраз Берлинской стены.

Сташинский сдался полностью. Суд над ним стал журналистской сенсацией. Впервые советский шпион публично рассказывает об устранении политических противников коммунистов.

Получает подсудимый восемь лет вместо запрашиваемого пожизненного. А выходит через шесть —его передают ЦРУ.

Здесь его следы как будто теряются. Но в 1984 году экс-глава секретного подразделения Бюро госбезопасности ЮАР (это такие силовики времен апартеида, типа ЮАРовского гестапо) даёт интервью и говорит:

Сташинский приехал к нам. Поменял внешность и имя, развелся и нашёл местную расово правильную даму.

О его новой личности знал только я, глава Бюро и премьер (а потом и президент) страны — Балтазар Форстер.

Последний, к слову, был очень приятным мужчиной: он был членом "Оссевабрандваг",
пронацистской организации в Южной Африке, перевел на язык африкаанс "Майн Кампф" Адольфа Гитлера, попустительствовал расстрелам чернокожих и замутил огромное карательное ведомство на базе министерств юстиции, полиции и тюрем.

Сташинский мог помогать белым националистам готовить элитные части для борьбы с коренными африканскими повстанцами в Южной Родезии.

Про Сташинского в мемуарах напишет и Рейнхард Гелен. Уже неафриканский, а вполне себе настоящий нацист, генерал-майор Вермахта и разведчик. Он в своё время понял, к чему идёт дело, слил американцам всю накопленную секретную информацию и стал главой уже демократической разведки Западной Германии.

Так вот у Гелена мы найдём очень лаконичную, но издевательскую (в свете всего описанного выше) строчку:

Сташинский живёт сейчас как свободный человек где-то в свободном мире, который он выбрал 12 августа 1961 года.

ЮАР времен Форстера называли "самым счастливым полицейским государством".

В конце концов, свобода выбирать, в каком из полицейских государств ты будешь счастливее, — это уже привилегия.

Василий, византизм мы бережно храним, а брезгливость пестуем.

Спасибо вам большое за дозу стоической уверенности в завтрашнем дне! И с началом нового учебного года академических сотрудников. Говорю как человек, нагло бросивший аспирантуру.

Новый выпуск "Конца истории" выйдет в пределах двух ближайших недель.

https://t.me/vostgo/968

Смотрел цены на аренду в Москве — взлетели адски. Особенно по сравнению с рынком версии 2к19 (когда я копался в нём в последний раз).

Потом почему-то задумался о доме и его отсутствии.

В голове всплыли слова Лебедева про желание "жрать в Одессе в ресторане "Дача" у Саввы Либкина".

"Дача" — это такой дистиллят одесскости. Расположена в особняке XIX века — очевидно имперском. Внутри — интерьеры советского санатория у моря. В меню — тюлька, икра из "синеньких", форшмак и прочие голубцы. На веранде — качели, зверинец и каменные тропинки, периодически проглядывающие среди травы.

Примерно в такой же одомашненной айдентике (но с налетом урбанизма) выдержан другой ресторан Либкина — "Компот". Там, собственно, миллениалам и бумерам (на момент открытия) предлагалось окунуться в детство с жареной картошкой и свежей выпечкой. Раньше один из "Компотов" находился на Дерибасовской — но навсегда закрылся.

Но самое интересное, уже будучи сторонником Евромайдана, Либкин открыл "Компот" в Москве на Арбате. Чем вызвал мини-скандал среди знающих людей.

На сайте у Саввы Либкина всё начинается с раздела "О Либкине". И первая цитата там — цитата Михаила Жванецкого: "Хорошо, что Одесса кормит сама себя, а Савва Либкин кормит одесситов".

И Савва Либкин уже успел послать (по-украински, с 24 февраля 2022 года он демонстративно перешёл на украинский) Лебедева нахуй.

А бульвар имени Жванецкого, портрет которого красуется у Либкина на сайте, недавно решили переименовать в бульвар Военно-морских сил.

Переименуют и улицу одесситов Ильфа и Петрова, которые вполне могли застать реальные раннесоветские приморские санатории, под которые декорирована "Дача".

И улицу одессита Бабеля, родившегося на излете века, где "Дача" была построена.

Можно сокрушаться об обнулении истории и утраченной идентичности.

Но мне кажется — этот процесс закономерный. Одесса всегда напоминала труп своего имени, где время пытаются продать подороже. А внутри этого разлагающегося тела уже растут непонятные туристам бактерии. Которые превратились в уродливые массивы многоэтажек "с видом на море", кучей приезжих провинциальных девочек, перебранки за то, кто установит/снесёт доску Маршала Жукова, шастающих кругом языковых активистов и бесконечную пыль: на зданиях, брусчатке, в воздухе. Пыль как метафору — сурово пушкинскую.

В этом живом трупе было приятно меланхолично гулять. Можно было увязнуть, когда становилось совсем тепло. Но никакой устойчивости у этого "одесского мифа" не оказалось.

Во многом благодаря декларируемо пророссийским властям города. Нужно признать.

Потом я вспомнил одну историю, озвученную мэром Одессы Боделаном. Историю о Владимире Путине.

По словам Боделана, во время визита Путина в Одессу, в 2002 году, они вместе выпили пива в "Гамбринусе" (место известное, древнее). А потом Путин признался:

"Знаете, я здесь как-то ночь провел. Был с женой в Черноморском круизе, на обратном пути не успели на поезд, пришлось заночевать на вокзале. Спать хотелось, прилягу на скамейку, только усну, откуда не возьмись, появляется старшина милиции. Высокий, красивый, с усами и начищенными сапогами. И своей ногой в этом красивом сапоге толкает меня, будит. Так и не пришлось уснуть, а старшину помню до сегодняшнего дня".

И вдруг показалось, что все мои иллюзии о "доме", о возможности почувствовать себя где-то и с кем-то в безопаности, какие-то ностальгически фантазмы, которые я хочу натянуть на настоящее, все сформировавшие меня мифы — это просто сон уставшего разведчика на вокзале. Из которого его обязательно выдергивает старшина. А дальше — сплошная дорога.

После этого думал о кочевниках и об Эмиле Чоране, Жизнь для него была мтафизическим изгнанием.

Физически он слонялся по дешевым гостиницам и конец жизни встретил с Альцгеймером в Париже.

Он писал, что проще основать империю, чем создать семью.

Впрочем, женщина у него была — её звали Симона Буэ. И в качестве демонстрации высшего типа верности одного партнера другому — похоронили их в одной могиле.

Весь день думал написать про интервью Дудя* с Лебедевым или записать обращение к Татьяне Бакальчук с призывом вернуться в семью и не позволить третьим лицам осуществить рейдерский захват традиционных ценностей.

И пока обращение заливается на замедленный YouTube, напишу немного про интервью.

1) Очень неправильно относится к выпуску как к "состязанию позиций". Хотя именно это и планировалось, видимо, после кучи претензий в духе: "А где, блять, достойные собеседники с другой стороны".

2) Дудь встроил мировоззренческие штуки внутрь как будто бы внутрь вопросов про личное: опыт, высказывания, отношение.

3) В этом смысле Лебедев — очень удобный "одиозный персонаж". Он сам положил весь свой символический ЖЖ-капитал, чтобы быть вызывать раздражение, чего уж.

4) При этом Лебедев никогда не был риторически силен. Он в целом не про "дебаты". Именно потому, что система аргументации тролля рушится на длинной дистанции.

5) Дудь все ещё рассуждает с позиции абсолютной моральной прямолинейности. Все ещё идиотизм, но с Лебедевым периодически может работать.

6) Вопрос интеллектуального обоснования пророссийской позиции — не самый тривиальный. Потому что весь язык, на котором масс-медиа и обыватели (и даже учёные), рассуждают о политике сформирован в определенной традиции. Где набор тезисов очень простой, понятный и одобрен консенсусно.

7) Вот, например, Сергей Караганов. Базово человек воспринимается как довольно странный. Ведь пишет про превентивный ядерный удар возмездия и предлагает отстаивать "авторитарный социальный капитализм". Но стоит только выбраться из розового мира, где плохой человек А делает очень плохо человеку Б, чтобы все вокруг жили плохо, кроме человека А, и появляется огромное поле для осмысления.

8) Это огромное поле для осмысления — геморрой для любого человека, который захочет интеллектуально обосновать пророссийскую позицию. Потому что нужно закапываться глубже, усложнять, и объяснять, почему ты подвергаешь сомнению то или иное расхожее мнение. А это большие транзакционные издержки. Проще крыть друг друга хуями.

9) В этом смысле идеальным состязанием позиций было бы интервью Дудя, не знаю, с Александром Фридриховичем Филипповым. Но это невозможно.

10) Резюме: Лебедев выглядел не очень сильно, Дудь остаётся Дудем, дуб — дерево, роза — цветок, Бакальчук — вернись в семью и далее по списку.

*Юрий Дудь признан иностранным агентом.

Публичность

С того момента, как я впервые вышел на YouTube, прошел почти год, но в последние пару месяцев рост просмотров был диким, немыслимым, скачкообразным. И я все ещё не понимаю, как влияют на людей мои идеи, мысли и слова.

Вчера мне впервые угрожали убийством. На мой взгляд, ни за что. Но идиотов много.

В начале мая меня узнали в ресторане. Обращались по имени, подарили бутылку вина. Лестно и приятно.

Какие-то люди в барах просят сфотографироваться. Со словами "жена не поверит".

Кто-то добавляется в друзья в забытых соцсетях, кто-то находит контакты прямо в телеграме и пишет лично.

А я все ещё не чувствую, что что-либо изменилось. И не понимаю, как реагировать на эти внешние запросы. Пока небольшие, но уже довольно интенсивные.

Бояться ли угроз, отвечать ли всем, до какой степени быть искренним.

Очень рад, что нет никакой моей биографии в интернете.

Когда я ещё писал стихи и впервые в жизни собрал полный зал слушателей, у меня брали автографы.

Я очень этим гордился. Но это было совсем по-другому.

Теперь наступает жесткое ощущение неопределенности.

Мне всегда казалось, что мне хотелось быть известным. Сейчас я в этом не уверен.

Слава Богу в этом канале пока совсем немного подписчиков.

Решил вернуться к постингу в тг, сидя в кофейне. И тут вдруг заиграл Momus. Исполнитель, которого вы почти наверняка не знаете. И заиграл плотно: уже тридцать минут сижу и слушаю его песни.

Считаю это хорошим знаком, ведь в альтернативной реальности я точно был бы музыкантом и выступал в жанре постмодернистского кабаре-попа и/или аналогового барокко. С текстами про распятия ранних христиан, тяжести существования в роли маоистского интеллектуала и полную историю сексуальной ревности человечества с 17 по 24 главы.

У всех интервью Такера Карлсона есть строгий цикл освещения в России.

Анонс неожиданного гостя (впрочем, анонсируют не всегда) — высокие ожидания и массовый форс — полная лента сообщений "ну, ничего нового не сказал, но это же экспортный продукт, отнесемся с пониманием".

И все знают, что нового точно ничего не будет, но каждый раз смотрят именно потому, что происходит калейдоскоп контекстов. Вот американские глаза очно смотрят на бороду нашего Дугина, вот американские уши слушают аргументацию нашего Путина, вот американская кхм сидит на Tocheniy&Drocheniy нашего Дурова.

А уже контуром — то, что мы, русскоязычные потребители, знаем. От отсутствия гарантий безопасности до двадцатиминутного экспресс-курса по четвертой политической теории.

Дуров вообще выступил библейским нормисом. Библейским в том смысле, что если он, как говорил мне Георгий Лобушкин, мессия, а телеграм — последний оплот свободы в мире, то мессия сегодня не имеет права не быть нормисом. Он должен качаться, заливать бассейны льдом и сопровождать фотографии абсолютного благополучия цитатами из Марка Твена, Марка Аврелия и какого угодно ещё Марка, который писал про саморазвитие, стойкость или вообще писал хоть что-то. Даже Марк из Горгорода сойдёт. Не сойдёт только Марк Цукерберга — он нехороший и пиздил у Дурова идеи.

Сам же Карлсон при этом задаёт вопросы чисто в стиле Дмитрий Гордона (иноагента и экстремиста).

— Скажите, как вы думаете, почему вы ещё не на пятицентовой монете? Вы же светоч свободы...

Оффтоп: Именно от Карлсона я узнал, что Гордон заплатил Борису Джонсону миллион фунтов за интервью. Карлсон в одном из подкастов возмущался: как это так, премьер Великобритании толкнул Украину в пучину боевой эскалации, а за возможность объясниться требует бабки. Дмитрия Ильича платные объяснения не смутили.

В общем, к чему это всё. К тому, что мы никак не можем отлипнуть от желания видеть своё отражение в американском зеркале.

Потому что до сих пор калибруем свою идентичность о назначенного высшими силами соперника/врага/конкурента.

Вполне в духе миметической теории Рене Жерара. Желание (в широком смысле) рождается только пока есть конкурент, который желает того же.

Подумалось, что если бы с американским посольством в России случилось то же самое, что с посольством в Иране, то такой девестернизированный особняк Спасо-хаус стал бы идеальной студией для Tucker Carlson Network.

И все завораживающие русского человека контексты закольцевались бы лучшим образом.