В эти декабрьские дни часто приходят на память события Рождественского перемирия 1914 года.

Один из самых вдохновляющих эпизодов не только Великий войны, но и военной истории ХХ века в целом. Первая мировая похоронила старую Европу, и в этой общей драме гибели цивилизации, Рождественское перемирие как будто стало символом того, что у христианского Запада есть шанс. Но шансом этим, в конце концов, не воспользовались.

Пару лет назад я читал книгу Пола Фассела «Великая война и современная память», в которой автор раскрывает влияние тех событий на нашу общую современность через творчество писателей-фронтовиков. Именно оттуда я узнал о существовании сборника рассказов «The Challenge of the Dead» ("Вызов, брошенный мёртвыми") англичанина Стива Грэма. Книга не издавалась в России, поэтому я смог ознакомиться с ней лишь фрагментарно.

Но меня чрезвычайно впечатлил один рассказ, на него ссылался и Фассел. Он посвящён событию, случившемуся через год после Перемирия. В 1915 году командование обеих сторон, во избежание повторения рождественских братаний, запретило под страхом смерти пересекать полосу между траншеями. Но один из британских солдат все-таки пошёл. И на изрытом воронками поле он получил очередь в спину.

Грустная, казалось, история, но она заканчивается прекрасными словами:
«Этот сержант похоронен на маленьком старом придорожном кладбище, примерно в миле от Лавенти. И на его могиле растет высокий розовый куст, на котором каждую осень распускаются алые цветы. Рядом с ним лежит рыцарь и предводитель, и в изножье его могилы растет лишь щавель; все могилы там поросли сорняками, кроме могилы человека, который отдал жизнь за то, чтобы пожать противнику руку в день Рождества».

Это история об истинном Рождестве, которое возвышает над смертью, над безумием войны, над земными дрязгами. Три года назад я и представить не мог, какую актуальность эта история вскоре обретёт и для нас. Только на нынешних фронтах Рождественских перемирий не будет.

Каждый год делюсь этим постом

Недавние истории с многоженством для мусульман и языческим жертвоприношением в Москве вновь напоминают, что надо бы решать, как нам всем вместе поютнее скоротать неизбежную постсекулярность.

Защищать секулярное общество – значит хвататься за пустоту, пока другие эту пустоту заполняют. Ведь главная проблема постсекулярности состоит в том, что она не будет, скажем, христианской. Да и вообще хоть сколько-то традиционной. Она будет полниться всевозможным нью-эйджем, радикальным исламом, религиозным инфоцыганством и прочей хтонью. Люди будут вопрошать ко Вселенной маткой, приносить в жертву тёмным богам кошечек-собачек, а может и людей – потому что кошечек-собачек жалко, вспомнят ацтекские кровавые развлечения, почему нет? Поиски новой религиозности частенько именно в такие дебри людей и заводят.

Поэтому, взглянув на разбросанные по Матвеевскому лесу тушки зверюшек, следует задать себе вопрос: а в пространстве какой религиозной системы я бы хотел жить? И ответ «никакой» будет ошибочным, очень ошибочным.

У Бердяева есть мысль об «оправдании творчеством», согласно которой творчество является формой аскезы, возвышающей человека перед Богом. Мысль привлекательная, особенно в контексте идеи творчества как реализации Образа Божиего в себе. Однако есть и узкие места.

В христианской традиции вопрос аскезы для мирян очень тонок – если она начинает искушать и соблазнять ближних, то ценность её стремится к нулю. По крайней мере, если речь идет не о простом соблюдении поста, а о серьезных духовных практиках. Если вы из-за личного подвижничества развалили семью, забросили родителей, не занимаетесь детьми – то что-то с вашим подвижничеством не так. Любой опытный священнослужитель осадит такого аскета.

А кто осадит творца? Разумеется, именно творца с маленькой буквы. Допустим, если личные страдания, претерпеваемые им в творческом процессе, и правда могут оправдать его перед Богом, то как быть с ближними творческих людей?

Даже в нашем бытовом восприятии человек искусства имеет некую индульгенцию на свинство. Не то что бы мы совсем не обращали на это внимания, но всегда готовы простить – «ему можно». И я не призываю не прощать, я не имею такого права, да и не хочу. Просто любопытно, существует ли какая-то зависимость, между масштабом творческого плода и масштабом скорби, которую творческий человек в праве причинить окружающим. Вернее даже, именно ближним, окружающие в широком смысле от подобного творца или выиграют, или ничего не потеряют.
Наверное, это вопрос, схожий с вопросом Раскольникова.

Как бы то ни было, Бердяев прав в том, что к творчеству нельзя подходить менее осознанно, чем к аскезе. И опасно оно тоже не менее.

Если вы давно хотели разобраться в истории Армении и не знали с чего начать, то вот вам отличный выпуск от Минутной Истории. Для старта самое то.

Если душнить и придираться: на монтаже вместо дорогой моему сердцу церкви св. Екатерины на Невском 42 воткнули католический собор св. Екатерины (пускай тоже очень красивый). Но между ними всего пара сотен метров, так что простим москвичам эту оплошность.

(Кстати, в этом католическом соборе покоится прах фельдмаршала Моро, того самого, который бился со Суворовым, а потом окольными путями оказался на русской службе и, как следствие, похоронен на одной с Александром Васильевичем улице. Сюжет сам по себе достойный выпуска.)

Ну и в конце сказали, что вопрос утверждения российским императором армянских католикосов носил формальный характер. Это не совсем так. Дело в том, что в тот период в ААЦ за влияние боролись несколько католикосатов, Эчмиадзинский лишь один из них, другие же находились на территории Османской Империи. Царская администрация была заинтересована в доминировании Эчмиадзина, и в российском подданстве католикоса, потому что это использовалось и для влияния на мировую армянскую диаспору, и как аргумент в актуальном тогда Восточном вопросе. Ввиду того, выборы армянского каталикоса со тщанием курировались и по линии Синода, и по линии Министерства иностранных дел. А вмешиваться в них начали ещё в конце XVIII века, то есть до вхождения Восточной Армении в состав России. У Пола Верта есть хорошая статья по теме.

В остальном выпуск отличный, всем рекомендую. И да, отдельный разговор по армянскому вопросу в ХХ веке нужен. А по Кавказской Албании тем более.

Взял с полки «Лавр» Водолазкина и открыл наугад. Попалась цитата отлично описывающая современного обывателя, хотя, казалось бы, она про позднесредневекового поляка. Обычная вневременность автора.

Дорога стала шире, и с ними поравнялся купец Владислав.
Я слышал, как вы говорили о смерти, сказал купец. Вы, русские, очень любите говорить о смерти. И это отвлекает вас от устройства жизни.
Амброджо пожал плечами.
А разве в Польше не умирают, спросил Арсений.
Купец Владислав почесал в затылке. Лицо его выражало сомнение.
*Умирают, конечно, но всё реже и реже.*

В последней фразе вся современность. Во всей её ироничности.

Когда-то я писал, что «Лавр» – лучшее фэнтези ХХI века. Спустя два года готов вновь эти слова подтвердить. Возможно даже смелее сказать готов: это моя любимая книга, из написанных в XXI веке.

Мои политические предпочтения обосновываются главным образом эстетически. Иногда ещё этически, но от утилитаристских дискуссий об эффективности обычно клонит в сон.

Да и у всех на самом деле так. Можно говорить об эффективности отдельных средств и методов, но более общие, рамочные политические предпочтения зиждутся не на рациональных основаниях. Просто не все готовы это признать.

Я вот, к примеру, монархист по эстетическим причинам. И речь даже не о церемониале и символизме, хотя и они мне нравятся. Просто мне эстетически близка идея личной верности монарху. В ней есть что-то глубоко человеческое. Это преданность эксклюзивной истине, без нелепых попыток утверждать, что избрать хорошего правителя проще, чем родить и воспитать.

И да, идеальная монархия, на мой взгляд, превосходит идеальную республику. Однако в мире нет идеальных вещей. И реальные монархии очень разные, также как и реальные республики. Успехи и поражения одних и других зависят от множества причин. Тут тысячу раз были правы древние, когда делили режимы на правильные и неправильные, невзирая, правит один или многие.

Люди ломают копья и до хрипоты спорят о вещах, которые на деле они выбрали иррационально. И уже сверху на эту иррациональную вкусовщину они наслаивают рациональные аргументы.

Поэтому и изменить что-то можно лишь повлияв на вкусы людей, а не убедив их, умно разложив по полочкам.

Отношения человечества с прогрессом слегка напоминают знаменитое фольклорное «право неожиданности».

Напомню, это когда герой в обмен на какое-либо благо для себя здесь и сейчас соглашается отдать то, «что имеет, и о чем не знает». В моменте кажется, что ничего ценного за этим скрываться не может – собственные богатства тебе известны, но ко времени платежа открывается нечто новое – например (чаще всего) неожиданная беременность супруги героя. И так платой оказывается ребенок.

Несколько отличный, но схожий сюжет есть и Ветхом Завете, когда судья Иеффай в обмен на победу над врагом обещает принести во всесожжение Богу, первое, что встретит у ворот дома. И его вышла встречать собственная дочь.

Ну а в современной массовой культуре о праве неожиданности знают благодаря пану Сапковскому и принцессе Цирилле из Цинтры.

Так вот, в пользу прогресса мы (и наши предшественники) постоянно жертвуем то, что имеем, но о чём ещё не знаем. Как будто никогда не придётся расплачиваться. Да, герои сказок часто спасают такой сделкой свою жизнь, другое дело, согласились ли бы они на это, знай сразу, чего придётся лишиться.

Уникальное видео: Император Клавдий II призывает готов поступить на римскую службу.

Я, конечно, не умею работать с инфоповодами. В начале года вот «Прядь» номинировали на «Большую Книгу», а я об этом благополучно забыл. Впрочем, так как дальше номинации дело не пошло – и ладно.

Зато теперь роман можно заказать в Буквоеде. И в Читай-Городе, если удобно. Ну а если там дорого, то на Озоне сейчас в два раза дешевле.

Электронка также появилась на MTC-строках. А на Яндекс-Букмейте можно даже послушать в нейросетевой озвучке, которая безбожно путает ударения и плохо считывает интонации, но всё больше похожа на человека.

Такие дела.

P.S. Все прежние площадки тоже актуальны.