балования цветами

палитра...

Стас проводит палитру. дождалисссььььь

помогите

У них определенно были веселые посиделки за чашкой чая, Мори свой шарф так и не смог вернуть.

— Чего мне бояться? Проигрыша?

Конь съедает коня. Какой кошмар, что за каннибализм.

В комнате звучит смех — слегка подхрипловатый, немного даже натянутый. Ох, да он знает. Он распланировал всё, как же Дазай сразу не догадался!

— Хотя бы его, — рука тянется за стаканом с виски вслепую. Глаза прикованы к доске. — Фёдор, скажи честно, вот прямо и без своих вечных увиливаний. Для чего тебе это?

Достоевский задумывается. Складка расчерчивает глубокую борозду у него меж сведённых к переносице бровей, взгляд — мёртвый, застылый. Обычно он бывает у рыб, которые перестали барахтаться в руках рыболова.

Чёрный ферзь уничтожает прожорливого коня.

— Вы все остановили меня. Забрали Книгу, уничтожив с помощью тигриных когтей, поставили крест на моём плане, на смысле — что ещё тут говорить?

Дазай приглядывается внимательнее. В сердце колет от такой правды — если это вообще была она — и сводит спазмом в горле. Обычно Дазай не сентиментален, но его дорогой враг, кажется, попал в исключение из правил.

— Неужели ты ничего от своей жизни не хочешь?

Конь съедает коня. Черный — белого. Месть? Или просто ловко подвернувшийся шанс забрать фигуры с поля?

Фёдор любуется фигурой недолго, без особого интереса — скорее, тянет время.

— Неужели это тебе настолько интересно, насколько банальна наша партия?

Слон съедает коня. Потрясающе, Достоевский специально подставил его под удар?

— О чём ты?

— Сам посуди, — Фёдор обводит рукой доску и начинает перечислять следующие ходы. Каждый приближает победу белых, неумолимо и бесповоротно. — Как по учебнику. Неужели тебе не противно играть так?

— Однако ты сам начал развивать этот план.

— Ой ли?

Дазай на это лишь фыркает. И правда, зачем всё это? Можно было бы играть без подвохов, более искусно и мастерски, они оба это умеют, но оба же выбрали стратегию, как по учебнику.

— Давай просто доиграем.

Больше никаких кошек-мышек. Нет надежды на спасение — у обоих, нет желания играть в поддавки — давно, нет желания смириться с потерей… а вот здесь уже непонятно. Точно ли? Правда ли? Или же Достоевский лукавит, а его усталость — лишь пыль в глаза?

Но нет, Дазай умеет читать людей. Он этим занимается всю недолгую жизнь.

Последний ход (и правда по учебнику). В руке — слон, хватит одного хода, чтобы поставить шах и мат чёрному королю, но что-то не даёт это сделать. Дазай крепче стискивает пальцами фигурку, аж до противной боли возле края ногтей.

— Не тяни, — бросает Достоевский. — Мы оба знаем, чем это закончится.

Слон на с7. Шах и мат.

— Прости, — вырывается глупое и даже подростковое. — Но это должно было произойти.

— Должно было, — эхом откликается Достоевский, когд Дазай мягко касается губами его лба. Да, он знает символику.

Пусть хотя бы так, метафорически умрёт.

Дазай не прощается словами, но взмахом руки, потому что не может больше находиться в этом помещении.

В помещении, где пал чёрный король.

[2/2]

#bsd
#зарисовка
#коллаб

Коллаб с прекрасным Августом ?

__________________________

Дазай следит за движениями пешек в руках Достоевского. Они хаотично мелькают то в одной, то в другой ладони, перемешиваясь и путая взгляд. Фигуры прячутся за спиной, но через несколько мгновений появляются, скрытые в кулаках.

— Как я понимаю, нужно выбрать один из вариантов? — Дазай переводит внимание с одного кулака на другой, но удостоверивается, что всё решит божество рандома.

Указывает на правую руку. Белая.

— Поздравляю, Дазай-кун, — улыбается Достоевский и отдаёт белую пешку, а после разворачивает шахматную доску, чтобы напротив него были чёрные фигуры.

— Как символично, — хмыкает Дазай и окидывает взглядом игровое поле. И правда символично, если учесть, что это — их последняя партия. — Играем без ограничения по времени?

— Желательно до рассвета.

Дазай пару раз моргает, но понимает почти сразу же — им нужно вернуться на прежние «места». Самому ему надо бы в общежитие агентства, а вот Достоевскому… интересно, где же он поселился? За время, проведённое с ним, Дазай так и не разгадал эту тайну. Возможно какого-то одного места и нет, можно перемещаться по разным укромным местам, но это уже пусть остаётся на совести самого Достоевского.

— Я не ожидал, что ты согласишься, да ещё и проявишь такой энтузиазм.

— О, неужели? — удивляется Дазай и делает первый ход пешкой на f4.

— Мне казалось, что ты не захочешь больше иметь со мной никаких дел. Особенно после того, что произошло.

Ответный ход чёрной пешкой на d5.

Пока выводятся на поле все фигуры, можно и поболтать, почему нет? У них есть для этого вся ночь.

— В этих стенах мы договаривались не ворошить прошлое, или же я забыл какие-то правила игры?

Конь на f3. Непонятно, что делать, Фёдор ждёт, думает, кусает ноготь большого пальца. Неужели его задели слова?

— Нет, — чёрная пешка на с5, — только вот захотелось исключения, раз уж у нас такой вечер.

— Ночь.

— Не цепляйся к словам.

Дазай смеётся и продолжает игру. Всё же приятно вот так, позабыв о старых обидах, боли, недосказанностях и лжи, просто играть, просто болтать. Невольно вспоминаются дни в Мёрсо, когда можно было вот так же легко мериться силой в шахматном бою в воображении. Тогда казалось, что вот, вот этот момент будет важным, что вот этот ход станет последним гвоздём в крышку гроба, но нет.

Сейчас всё иначе.

Достоевскому всё хуже. Словно бы с каждым днём он теряет цвет лица, а годы уходят, испаряются, высасываются какой-то потусторонней силой, которая не позволяет жить полноценно. Возможно, думает Дазай, это всё тяжесть грехов, которые насобирал на себя Фёдор. Возможно, думает Дазай, это всё из-за грандиозности планов, которые обычный человек не сможет вынести в одиночку.

Возможно…

Белая пешка съедает чёрную.

— Что ты хочешь делать после того, как мы доиграем?

Опасный и наглый вопрос, Дазай знает, но играть по правилам Достоевского он не хочет. Лучше выложить сразу все карты на стол, рискуя, может, даже своей головой, но в обмен на нечто ценное, ценнее даже собственных планов на будущее, блеск которых зардел на горизонте.

— Ну, если же мы доиграем, — чёрная пешка съедает белую, поражённая фигурка ловко скользит меж покусанных пальцев, — то у победителя будет возможность даровать смерть или помилование… бедному проигравшему королю.

Достоевский странновато улыбается, совершенно на себя непохоже. Странно. Чего это он?

Слон сжирает чёрную пешку.

— Неужели непобедимый Фёдор Достоевский будет согласен на такую крупную сделку? И не боишься?

Подначивания, глупые и бесполезные, но лучше через них, чем напрямую. Лучше иносказательно и по-дурацки, нежели серьёзно и с остатками былой заботы.

[1/2]

#bsd
#зарисовка
#коллаб

Молодой Фукучи такой?
ещё не заскуфился

там нет бсд фандома если что, так что тише

наконец то я добился бсд от неё

его одежда была порвана и в крови, а казино давно там уже не рабочее
мальчик остался без красивой одежды(