Маскотное, теологическое и филологическое

Вспомним википедию:

Лука́ — мужское русское личное имя греческого происхождения; восходит к др.-греч. Λουκᾶς (Лукас) — греческому личному имени, которое, в свою очередь, предположительно образовалось от лат. lux (родительный падеж — lucis) — «свет». Возможное истолкование имени — «светлый, светящийся» или «родившийся на рассвете». По другой версии, имя Λουκᾶς означает «человек из Лукании [Lucania -прим. моё]», исторической области на юге Италии, в античности колонизированной греками.

Титул Lucifer - "несущий свет" - это в античной римской традиции именование утренней звезды (Венеры). Понятие "люцифера" в Новом Завете и духовной литературе носит исключительно положительные коннотации.

И только средневековые упражнения в гебраистике дошли до перевода титула царя Вавилона "блистающий [в смысле восславляемый: слово הילל переводится как "восславляемый", "являющийся объектом молитв" (сравните с термином مُحَمَّد, но осторожно)] сын Шахара" как "ἐωσφόρος" - "несущий свет зари", который затем ещё более криво перевели на латынь как "luciferus" - "несущий свет", растеряв изначальные коннотации. Забавно, что в церковно-славянской традиции этот термин переводят как "денница, сын зари".

При этом "сатана" связывается со светом только в Новом Завете, у Апостола Павла: "И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света."

В ветхом завете сатана упоминается как "обвинитель на суде", "испытующий" и "препятствующий".

Так что попытки увязать маскота "Луку" с Люцифером - это такая, немножко задорновщина, когда люди, неискушённые лезут на серьёзную организацию, для которой теология и филология - основа деятельности.

К "спросу за наряд" следует добавить ряд мыслей.
Безусловно, Польша - это "восточная окраина Европы" (уже при достоверных Романовых возник странный пространственно-временной казус, когда при движении на восток шла Европа, потом восточная окраина Европы, а потом опять Европа, но уже перемешанная с "восточной окраиной"). Но до окончательного подчинения Венгрии Австрией всякий путешественник с большим трудом смог бы определить, где заканчиваются земли мадьярские и начинаются польские. То есть дяденька с картинки, одетый в миланский доспех - в лучшем случае "Джихади Джон", присланный взрослыми ребятами, а в худшем - шейх, купивший себе дорогой статусный "обвес".

Другой деталюшечкой является появление "полков иноземного строя". Понятно, что это "карго нидерландского войска", которое "карго терции", которая... Но не важно. Главной особенностью "западноримской военной доктрины" стала подготовка пехоты, позволявшей ей справится с полукочевой конницей (у поляков таковая называлась мадьярским словом "хуссары", что грубо можно перевести по смыслу как "конная гопота"). Это привело к тому, что общий "ландскнехтский" вид вытеснил иранский доспех - все эти шишаки, бахтерцы, куяки (на самом деле очень забавно смотрится русский былинный "ой люли-люли", когда могучие блондины с голубыми глазами на иллюстрациях одеты в "тюркско-сассанидский" доспех). А за военной модой неизбежно тянется и гражданская, но что важнее, полки иноземного строя дали начало той важной черте будущего русского характера: русский - хороший пехотинец.

Что же касается официального наряда государя (пять халатов один на другой, на верхний блестяшек пришить), то здесь скорее речь идёт о "протокольных мероприятиях". Будучи окружённым мадьярами, тюрками и турками, государь на официальных мероприятиях вынужден мимикрировать, примерно также, как сегодня лидеры всяких стран должны носить пиджаки.

Не будет слишком большой вольностью заметить, что в той же мере, в каковой "Госуслуги" и "МФЦ" облегчают гражданам бюрократическую рутину, повсеместное открытие магазинов "Перекрёсток" может облегчить гражданам оккультные практики - ибо где ещё легче всего встретить потусторонние сущности, нежели в "Перекрёстке" у дома?

Про Летова стоит сказать отдельно, что он в некотором роде закрепил ещё тогда "распад текста", когда музыкант вместо того, чтобы зарифмовать свою мысль, рассказать что-то, что непременно должен услышать не успевший увернуться меломан (на заднем фоне завывают скучные неофолкеры из Вом Троншталь, или как там этих чертей звали: "Прекрати есть мясо! Прекрати есть мясо!"), использует голос и значение слов как ещё один инструмент.

"Ходит дурачок по лесу - Ищет дурачок глупей себя," - это буквально грустная скрипка, а не пение. Думаю, от Летова это пошло дальше, постепенно превращая тексты песен или в a cappella или в "ленту с мемасами".

Возможно, что Летов вкладывал в свои стихи какой-то конкретный смысл, сообщение, критическое замечание об окружающем мире, но для современного слушателя, живущего при "распаде текста песни", расшифровка таких сообщений - это как сказать: "Я слышу в этом звуке гобоя образы революционной борьбы рабочих за свои права!"

Мы живём в изумительное время, когда музыка перестала быть Важной.

Теперь песня (или композиция) становится отличной вещью, которую слушают, испытывая какие-то свои эмоции, соотнося с устремлениями души. Почему слушают "фонк"? Потому, что он "качает", "цепляет", "клёвый". Точно также слушают какую-нибудь сладкоголосую девочку из вконтакта, которая сама сводит свои песенки о любви, мальчиках, невыносимой лёгкости бытия и так далее - потому, что это нравится, это звучит, и настраивает на мысли о хорошеньких девочках.

Безусловно, музыка всё ещё является мемом, причём мемом очень могущественным, либо компонентом мема. Возьмите видео с какими-нибудь танками, солдатами и наложите Цоя - вы получите очень точное настроение, буквально то, что нужно.

Это на самом деле очень хорошее дело, что музыка перестала быть высказыванием, причём обесценилась музка-высказывание прошлого. Какой-нибудь Жефферсон Эирплейн был Важным Сообщением Миру тогда, а сегодня стал отличным саундтреком для шутера про Вьетнам или вообще мема про ПТСР. Кажется, мы лишились чего-то важного, но на самом деле мы получили величайшую защиту: на одного Творца с Высказыванием мы имели десяток гадин, строчащих музыкальные лозунги как из пулемёта. Сегодня "революционная песня" будет вызывать хохот, просто представьте, что кто-то сочиняет бравурное: "Вейтесь кострами, тёмные ночи, Мы экологи - дети трансгендеров!" - отличная вещь для невзыскательного паблика с кринжовым юмором, а каких-то 100 лет назад это было Серьёзное Дело.

Поэтому Летов, может быть, полинял как Творец с Высказыванием, но заместо этого стал отличным парнем, который делал классную музыку, которая теперь навсегда с нами. Как и Цой. Как и изрядно других.

Отбросив естественное обывательское возмущение, замечу, что открытие игрищ в Париже выглядит так, будто сценарий им писал Лорченков, разве что строгий редактор потребовал вымарать экзотично поданную обсценную лексику и сцены насилия. В остальном такая схема хорошо ложиться в стиль какого-нибудь его романа позлее.

Впрочем макабр, если задуматься, всегда был неотъемлемой частью великой французской культуры, этакой стильной дулей в кармане. Трудно поверить, что читать любовные стихи про труп лошади или цитировать товарища Мао с баррикад – это что-то иное, нежели злая попытка уколоть, рассчитаться за перенесённые горести, за униженное положение сильного духа таланта.

Больше всего это увлекло американцев – американские авторы усвоили в след французам в XX веке шик демонстрации ужасов и гадостей как некий протест против общества (непременно плохого), мира (непременно несправедливого) и личной судьбы (а тут никуда не деться: главный герой великой американской литературы – непременно алкоголик). Трудно определить, откуда на нашу литературную почву занесло сие сорное семя. Может от усвоения некогда популярного американского мрачного постмодерна – все эти «намотал кишки на краник, Чак Паланик, Чак Паланик». А может и получен этот подарок из первых рук – недаром у Бабеля отрубленная голова вполне по-бодлериански катится в сукровице заката. Интересно, к слову, что Рабле, словно Моцарт игравший на струнах грубого физиологизма, кажется не оставил такого следа в наших умах, хотя и в отличие от Баркова попал в корпус настоящей Классики.

Безусловно, XX век, как и века ранее были периодом репрессивного давления на свободу высказывания творца, на самые его мысли, в конце концов. Но вот творцы вместе с обывателями в век наступающей гиперинформации ускользнули юркой садовой овсянкой из-под пяты государственной критики, обретя почти полную свободу говорить и думать, а значит дулю в кармане держать не так уж и нужно. И тут выдался прекрасный момент для свободного творчества – сцена, открытая всем жителям земли, несколько часов, освещаемые лучшими глазами современных телекамер… И дуля была предъявлена qu'elle est.

Так может быть макабр – это в некотором роде скрепа французской культуры?

Спрашивают и думают о генезисе нашего народа.

Так, чай, поди, романовы мы.

Telegram

Новая хронология Львова

Голландская Русь Голландская колонизация проходила вдоль берегов Северной Двины с севера на юго-восток, а затем на юго-запад, где затем возникла Вологда. Роль Вологды в истории России трудно переоценить. По своему значению это первый Петербург, “окно в…

This magic tango
Reminds me of champagne and mango

Нам повезло, а может и не повезло, жить во время тотальной девальвации «сакральных» образов современности. «Демократия» вызывает уже какой-то хохот, «права человека» стали немного постыдным термином и так далее. Но давеча удивился, что и публичных экономистов пообтрепало неслабо.

Классическим экономическим нарративом были рассказы о некоторой онтологической никудышности России – дескать, работают плохо, условия не те, да и вообще, ничего хорошего здесь не будет, не способна Россия занять достойное место в капиталистическом соревновании. Зато с превеликим удовольствием описывали пряничную экономику какой-нибудь Финляндии, а то и «мощь экономики» Германии.

И вот, грянули известные события, которые довольно-таки комедийно показали, что финское экономическое чудо держалось на русской дармовщинке, колбасники тоже чего-то загрустили немного, ну и в таком духе. Ещё оказалось, что безработица в России имеет какие-то странные причины – после СВО ситуация пугающе повернулась: с кем не пообщаешься – везде рыдания: готовы брать минимально адекватного человека на работу, лишь бы были рабочие руки. Вызывает глубочайшее подозрение: нам говорили, что «святые западные компании» уйдут – и всё рухнет, а вместо этого оказалось, что без «святых западных компаний» появились рабочие места.

Но окончательно у меня картинка сложилась, когда я задумался о продуктовом вопросе, особливо о манго – признаю, я как-то поздно понял, но всё же. Во времена до волшебной операции на прилавках у нас были богато представлены манго, некрупные такие, зелёные с красным бочком, и по большей частью морковь-морковью. Чтобы этой мангой насладиться, надобно было подобрать приличный фрухт и дать ему полежать дома, чтобы он дошёл и обрёл мягкость и вкус, но при этом не загнил. Хотя всё равно эдакой морковкой отдавало. Были дорогие Тайские Манго – Настоящие! Правда показались они мне довольно посредственными, но, видимо, выбирать я не умею. Конечно, где-то у Людей были Настоящие Манго – хорошенькие девочки, которые ездят по заграницам, рассказывали, что на таком-то курорте совершенно изумительные манго, которые они ели с наслаждением, и такого вкуса у нас не сыщешь.

Потом случилась волшебная операция, экономике России пророчили крах, нам вещали о том, что весь мир от нас отвернулся и так далее – словом, персональный плохой конец истории. И вдруг в провинции объявились некие египетские манго – огромные, по-овощному зелёные плоды, не дешёвые, но и не запредельно дорогие. Публика подозрительно принюхивалась, а потом стала их сметать – оказалось, что можно купить себе манго то самое, сочное, без морковности, но с ярким вкусом и сладостью. Да и, вроде, до сей поры их на прилавки выкладывают, впрочем, сезон сейчас явно не для манго.

И вот это странно: неужто жители Нила готовы продавать свои манго (как и персиянцы готовы везти арбузы и дыни с мая месяца, как и марокканцы – голубику чуть ли не с зимы) только брутальным плохим парням? Или, может быть, какая-то сверхпаскуда, вроде «Юнайтед фрут», насильно кормила жителей России дрянными манго, не пуская приличный товар на полки, а нынче вынуждена была бежать, поджав хвост? А, господа экономисты?

Не читал, осуждаю.

Конечно же я не упустил возможность и не посмотрел «Мастера и Маргариту» - во-первых, зачем смотреть одно и то же, во-вторых, если бы он был хорош, то до меня докатился бы вал восторженных отзывов, после чего я бы может и глянул.

Проблема в том, что экранизация «культового» произведения – это жест. Если фильм удаётся, обретает новые смыслы, глубину, намертво вплавляется в культуру, как «Собачье сердце», становится постоянным источником заимствований, мемов, если угодно. А вот ежели снимается откровенно средний фильм (откровенно средний фильм именно снимается, а не получается – попытка снять «Великое кино» или даёт оглушительный результат, или становится никем не понятым артефактом, почвой для рассуждения снобствующих юношей), то перед нами жест маркетингового скопидомства: экранизацию известного произведения продвигать проще – люди знают, опять же, можно скандальчик разжечь – нежели какое-то оригинальное городское фентези. Опять же, на написании сценария экономия.

Впрочем, можно возразить, что справедливее говорить о фанфике, что не отменяет соображений об экономии, высказанных выше – это тоже играет роль в написании фанфиков. В любом случае, спасибо законам о морали, этот фанфик лишён характерных деталей, если вы понимаете, о чём я.

Как зритель кино, я уже несколько постарел для того, чтобы погружаться в восторженное изучение приёмов режиссёра, а ценю скорее интересную историю, симпатичную картинку и общую любовь режиссёра к своему детищу (как, например, получилось в «Вампирах средней полосы»), поэтому меня «экранизация великого произведения» скорее отпугнёт. Мало того, наше поколение изрядно уже пугано зарубежными экранизациями известных книг.

И как зритель, я бы скорее предпочёл оригинальный сюжет, пускай и базирующийся на том или ином произведении (кто мешает взять некую боковую ветвь, если уж так хочется). В современном мире это намного проще – можно немного театрально сказать, что уверенных средних писателей в России сегодня бесконечно много, а значит найти команду на написание хорошего сюжета не так уж сложно. И тут уж режиссёр может развернуть своё эго как он захочет. Но, по-видимому, такое освобождение кино пройдёт по тому же сценарию, как и освобождение литературы.