Самые отчаянные нелепицы всегда громоздятся вокруг самого главного. Самые важные места закрыты для нас нашей насмешкой над глупостями, которые неизбежно рядом с ними звучат.

В. В. Бибихин
Собственность

Я думаю, что одно из применений философии состоит в увеличении наших воображаемых конструкций о мире и доведении их до уровня гипотез.
Но существует и другое назначение философии, на мой взгляд, не менее важное, которое помогает понять нам, что существует множество вещей, кажущихся известными, на самом деле неизвестны нам. С одной стороны, философия заставляет нас думать о вещах, о которых мы можем узнать, а с другой стороны, позволяет нам с достаточной скромностью осознавать, как много из того, что кажется знанием, таковым на самом деле не является.

Бертран Рассел

В этом фрагменте Стравинский опередил самого себя, и когда Дебюсси слышит в гостях у друга первые пассажи из нового произведения Стравинского, он потрясен и восхищен абсолютной новизной этого искусства. Новизна, идущая из глубин архаических ритуалов, песен и танцев предков. Причем в новом темпе, соответствующем ритму машин, авиационным пропеллерам, стихам футуристов. Стравинский открыл в мире звуков то, что Зигмунд Фрейд параллельно нашел в человеческих душах.

Ф. Иллиес
1913. Что я на самом деле хотел сказать

Нет никакой глубины и пределов у безграничной шахматной доски, где в игру вовлечено само Бытие.

Жак Деррида

Мы слишком легко охладеваем сердцем, слишком скоро поддаемся соблазну отрешенности, абсолюта. Слишком рано в сердце каждого прокрадывается морозец трезвого отчаяния. Слишком охотно мы начинаем рассуждать, вместо того чтобы действовать и любить.

В.В. Бибихин
Отдельные записи
1975 г

государыня, ведь если ты хотела врагов,
кто же тебе смел отказать?

аквариум

Под конец жизни Мишель Фуко признался: «Ницше и Хайдеггер были для меня философским шоком! Но я ничего не написал о Хайдеггере, а Ницше посвятил крохотную статью; и все же именно этих двух авторов я читал больше всего… Я считаю важным, чтобы было несколько авторов, вместе с которыми вы мыслите и работаете, но при этом не пишете о них».

Представим себе, что мир был бы завершен и к тому же существовала бы некая великая теория, объясняющая нам, что такое любовь, что такое мысль, что такое причина и т.д. Ведь ясно, что если бы это было так, то было бы совершенно лишним переживать, например, чувство любви. Но мы же все-таки любим. Несмотря на то, что, казалось бы, все давно известно, все пережито, все испытано! Зачем же ещё мои чувства, если все это уже было миллионы раз? Зачем?!

Но перевернем вопрос: значит, мир не устроен как законченная целостность? И я в своем чувстве уникален, неповторим. Мое чувство не выводится из других чувств. В противном случае не нужно было бы ни моей любви, ни всех этих переживаний — они были бы заместимы предшествующими знаниями о любви.
Мои переживания могли бы быть только идиотическими. Действительность была бы тогда, как говорил Шекспир, сказкой, полной ярости и шума, рассказываемой идиотом.
Значит, мир устроен как нечто, находящееся в постоянном становлении, в нем всегда найдется мне место, если я действительно готов начать все сначала.

М. Мамардашвили
Как я понимаю философию

✨📚
Х. У. Обрист — краткая история кураторства.
Швейцарский куратор и критик формулирует оригинальный взгляд на историю современного искусства как на революцию, истоком которой стали невиданные раньше типы экспозиционной и музейной практики.