Это слово тут не подойдёт

Уже месяц с одним из авторов мы работаем над очень своеобразным текстом. Его «своеобразие» заключается в том, что автору важны малейшие различия и смысловые оттенки используемых слов. Вплоть до этимологии и происхождения корня.

«Мечты» – подойдёт, а «мечтания» – категорически нет.
«Приобрести уверенность» – совсем неправильно, а вот «получить уверенность» – другое дело.

Хоть такой подход поначалу вызвал у меня недоумение и даже негодование, теперь я заметила, что действительно стала внимательнее относиться к словам и смыслам, которые лежат чуть глубже привычного и поверхностного. Возможно, писателю и вправду стоит в тонкости восприятия уподобиться древним грекам, которые вместо одного простого слова «любовь» использовали семь разных по смыслу терминов. Тогда и тексты стали бы лучше, и, может быть, к своим чувствам мы бы подходили более разборчиво.

Вот, кстати, примерный список видов «любви» в греческом:

Агапе – возвышенная и чистая любовь.
Эрос – страстная любовь.
Филия – принятие, дружеская любовь.
Сторге – семейная, любовь к близким.
Мания – любовь, переходящая в одержимость.
Людус – легкое влечение.
Прагма – симпатия, связанная с уверенностью в своей выгоде.

«А увлекают меня такие книжки, что как их дочитаешь до конца — так сразу подумаешь: хорошо бы, если бы этот писатель стал твоим лучшим другом и чтоб с ним можно было поговорить по телефону, когда захочется. Но это редко бывает. Я бы с удовольствием позвонил этому Дайнсену, ну и, конечно, Рингу Ларднеру, только Д.Б. сказал, что он уже умер. А вот, например, такая книжка, как «Бремя страстей человеческих» Сомерсета Моэма, — совсем не то. Я ее прочел прошлым летом. Книжка, в общем, ничего, но у меня нет никакого желания звонить этому Сомерсету Моэму по телефону. Сам не знаю почему. Просто не тот он человек, с которым хочется поговорить. Я бы скорее позвонил покойному Томасу Харди».

Этот фрагмент из «Над пропастью во ржи» Сэлинджера — лучшее описание того, что значит «любимый писатель».
Хоть сейчас такой период, что я бы любому разговору предпочла полчаса тишины, а все-таки с удовольствием позвонила бы Дугласу Адамсу. Посмеялись бы над «вопросом жизни, вселенной и всего такого».

А вы бы кому позвонили?

Хорошая книжка на один вечер

Давно и регулярно натыкаюсь на такое лаконичное описание самых разных произведений у блогеров, но только сейчас осознала, чем оно мне ужасно не нравится.

Когда впечатление о книге (да и любую другую мысль) надо уложить в одно предложение — это очень-очень сложно. И эмоцию надо бы передать, и о смысле высказаться, и хоть немножко затронуть стиль автора... Но высказывание «хорошая книжка на один вечер» несёт лишь каплю информации о количестве страниц в книге и лёгкий намёк на то, что автор высказывания быстро читает.

Одним словом, звучит это примерно так:
«Хороший фильм, полтора часа идет!»
«Хороший спектакль, в зале было тридцать рядов!»
«Хорошая песня, в ней есть звук!»

Но, если честно, восторгаюсь умением некоторых читателей писать отзывы в стиле гороскопов: так, чтобы фактов было много, но они подходили вообще для любой книги.

Например:
«Под впечатлением. Тронуло до глубины души. Очень неоднозначный главный герой, с замиранием сердца следила за тем, как он меняется и растёт над собой. Сюжет динамичный, поворот — внезапный, развязка — просто огонь, я плакала. Хорошая книга на один вечер».

​​Что общего между датским теологом Кьеркегором и Ридли Скоттом

Удивительно, когда параллели устанавливаются между такими несовместимыми сферами, как философия и голливудское кино. Однако схожесть есть, и это — револьверная композиция.

История, выстроенная при помощи револьверной композиции, показывается с разных точек зрения. Автор будто прокручивает барабан: щёлк — мы смотрим на события глазами одного из героев, щёлк — переключаемся на другого.

Думаю, это один из моих любимых видов композиции. Уже удалось обнаружить его в совершенно разных сферах:

? Кьеркегор, например, делит своё произведение «Или — или» на две части: первая рассказывается от лица эстетика, который ищет наслаждений, а вторая — от лица этика, который отрицает ценность «земного».

? Ридли Скотт в фильме «Последняя дуэль» рассказывает о последнем судебном поединке рыцарей 14 века, показывая одну историю с трёх точек зрения. Одни и те же сцены. Трижды. И каждый раз события выглядят по-разному и имеют разный смысл, потому что герои воспринимают их по-разному.

? Рюноскэ Акутагава в рассказе «В чаще» показывает нам нескольких подозреваемых, каждый из которых рассказывает свою версию истории.

? И, наконец, самый неожиданный пример — это игра «Last of us 2».
Сначала игроку дают любимого героя, сталкивают его со «злодеями», отправляют мстить, заставляют чувствовать праведный гнев и жаждать справедливости. А потом вдруг меняют точку зрения и дают прожить историю «злодея», от которой становится просто плохо. Потому что только так становится понятно: негодяй здесь — как раз главный герой.

Одним словом, если захотите познакомиться с револьверной композицией, можете выбрать любой формат и жанр на свой вкус. Я бы рекомендовала Акутагаву и Ридли Скотта ?

А вот если бы...

Таким размышлениям часто предаются фантасты: именно из таких вопросов и рождаются замыслы произведений.

А вот если бы...
... сознание можно было переселить в новое тело? (Привет, Шекли)
... робот телепат начал врать всем подряд? (Привет, Азимов)
... люди отравились колонизировать другие планеты, но по дороге забыли, куда и зачем они летят? (Привет, Хайнлайн)

А еще такие размышления частенько беспокоят любого из нас, тут даже фантастика не нужна.

А вот если бы...
... я тогда промолчал.
... обстоятельства сложились по-другому.
... у меня было чуть больше времени.

Каждый из нас немножечко фантаст. И картины, которые представляются нам после таких рассуждений, порой лучше любой литературы.

Очень чутко эта идея подмечена в рассказе Марии Плясовской «Нить», который можно почитать на сайте #журнала