LIMONOV. LA BALLADE. Releasing in France since 4th December

Дж. Оруэлл. Последнее интервью.

About our LEBEN MIT EINEM IDIOTEN

https://seenandheard-international.com/2024/11/the-artist-is-present-alfred-schnittkes-life-with-an-idiot-by-kirill-serebrennikov-in-zurich/

Неужели опять сидеть годы и ждать, когда кто-то соизволит выпустить картину? Что же это за поразительная страна, которая не хочет ни побед на международной арене нашего искусства, ни новых хороших фильмов и книг? Настоящее искусство их пугает. Это, конечно, естественно; искусство, без сомнения, противопоказано им, ибо оно — гуманно, а их назначение — давить все живое, все ростки гуманизма, будь то стремление человека к свободе или появление на нашем тусклом горизонте явлений искусства. Они не успокоятся до тех пор, пока не уничтожат все признаки самостоятельности и не превратят личность в скотину. Этим они погубят все — и себя, и Россию.

23 февраля, 1972 г.
Андрей Тарковский

40 дней. И сегодня (так совпало) оказалась готовой доска. Папа и Мама.

*🎹 В Нью-Йорке нашли неизвестного Шопена*
Очередное открытие было сделано в Музее Моргана в Нью-Йорке, пишет NY Times. Ноты вальса, обнаруженные в коллекции музея, вероятнее всего принадлежат Шопену. Такой вывод эксперты сделали на основе почерка, бумаги и чернил. Рукопись датируется периодом между 1830 и 1835 годами, когда композитору было чуть больше 20 лет.

Джеффри Каллберг, ведущий исследователь Шопена из Университета Пенсильвании: «У меня отвисла челюсть, когда я увидел фотографию рукописи. Я был уверен, что никогда раньше не видел этого сочинения».

Вальс в 48 тактов с повтором в тональности ля минор можно послушать в исполнении Ланга Ланга.

💌 @opernogobaleta | отдать голос

Мы играли его на открытой сцене папского дворца под звездами и в ураганном мистрале. Шла война, почти каждый день Россия бомбила украинские города. Это были незабываемые сложные чувства не только от триумфа спектакля, но и от ощущения катастрофы, которая происходит прямо сейчас и которую ни мы, ни зрители предотвратить не можем. Пьеса рассказывает одну и ту же историю четыре раза – от лица каждого персонажа. У каждого – своя правда. У каждого – своя боль. Как и у каждого из нас. Но самая страшная часть – от лица самого Монаха, который путешествует во времени и говорит на всех языках. И к которому так стремился Коврин – ведь поговорить о вечности больше не с кем. Он и есть та самая воронка безумия и смерти, в которой, как в смерче, нет спасения. Но зато есть секунда упоения, всплеск гениальности. Так что остается только улыбаться.
Вчера спектакль DER SCHWARZE MÖNCH сыграли в последний раз на сцене в Гамбурге. Спасибо, ThaliaTheater! Но это не значит, что он опять не возникнет где-то на какой-то другой сцене как бесконечная череда отражений, как сам этот манящий Черный монах: для кого-то – галлюцинация, для кого-то – лучший собеседник, для кого-то – рок.

“Здравствуйте! Меня зовут Павел Кушнир. Я по профессии, не побоюсь этого слова, пианист и работаю солистом филармонии в городе Курске. Мне хочется попробовать свои силы в художественном переводе с английского языка на русский. Больше всего меня сейчас интересует творчество Кэти Акер и Раймонда Федермана”.

Такое письмо я получил несколько лет назад. Получил и не ответил. И вспомнил о нем только сейчас, когда пришло известие о том, что Павел погиб в российской тюрьме.

Сегодня весь день читал его единственную изданную книгу, — роман «Русская нарезка». Изданную в Дюссельдорфе и прошедшую незамеченной. «Нарезка» — это cut-up Берроуза, которого Павел в романе сравнивает с Моцартом.

Начинается роман с оммажа Пьеру Гийота — «Эдем. Эдем. Эдем», только дело происходит не в Алжире, а во время советского наступления в Восточной Пруссии. Как и Гийота, Кушнир взрывает синтаксис, перекручивает слова: неописуемые зверства уничтожают и русский язык, отменяя любые правила.

Павел был идеальным читателем «Митиного журнала»: видно, что он знал не только Акер, Гийота и Берроуза, но и Ильянена, Улитина, Харитонова.

Я всю жизнь мечтал получить такую рукопись, сделанную из всего того, что мне дорого в литературе, и, надо думать, Павел намеревался мне ее прислать. Но я не ответил на его письмо о переводах, и он решил не приставать.

Все пишут о том, что он был гениальным музыкантом, но он был и замечательным писателем.

Значительная часть романа — это его дневник, идущий вспять, как бы убегающий от шокировавших автора событий 2014 года, которые он сравнивает с пришествием гигантской свиньи.

«Мёртвое вытянутое прочное в редких крючковатых волосках
бледное длинное большое, огромное рыло безглазой свиньи
вплыло в оконце, вздрагивая, доворачиваясь, выставилось, и
тихо, уверенно, хищно хрюкнуло».

Павел Кушнир опознал эту свинью, проклял ее, и она его растерзала.