Президент Ирана предложил перенести столицу из Тегерана на юг страны

Президент Ирана Масуд Пезешкиан заявил, что "Тегеран, как столица страны, сталкивается с проблемами, которым нет решения".

"Нехватка воды, проседание грунта, загрязнение воздуха и прочие проблемы только обострились", - добавил он.

"У нас нет другого варианта, кроме как перенести экономический и политический центр к южному побережью страны", - резюмировал он.

В какой именно город или провинцию целесообразно перенести столицу Пезешкиан не уточнил.

@irandezhurniy

Подводя итог, в целом можно сказать, что советы были достаточно успешны в плане создания структур и процессов, посредством которых рабочие могли участвовать обсуждении и принятии решений на местах. Структуры и процессы, организованные через выборы, были относительно демократичными, и поспособствовали развитию радикального демократического этоса.

Советы также поспособствовали вовлечению значительного количества рабочих в в политическую борьбу. Она позволила получить более высокие зарплаты, повысить качество жилья, облегчить условия получения ипотеки и т.д. При этом из-за Ирано-Иракской войны многие из этих достижений были аннулированы. Ключевым достижением рабочих было снижение разрыва между белыми и синими воротничками.

Но советы также имели и ряд провалов. Они не смогли сохранить и удержать контроль над производством. Также у них был низкий уровень координации на уровне отдельных отраслей промышленности. В результате советы не смогли изменить трудовые отношения на уровне отраслей. Они также поспособствовали внесению изменению в новый Трудовой кодекс 1980 г., который стал более прогрессивным.

В целом опыт иранских советов подводит к трём важным выводам:
1) у рабочих есть потенциал создать демократические организации в авторитарном контексте, и получить некоторый уровень контроля на рабочих местах;
2) некоторые интерпретации ислама позволяют существовать рабочему контролю, хотя они и содержат противоречия, выражающиеся в отношениях советов с государством;
3) в Иране революция, война и государственное строительство шли рука об руку, что оказывало на них влияние с разных сторон.

Источник: Jafari, Peyman. 2020. The Showras in the Iranian Revolution: Labour Relations and the State in the Iranian Oil Industry, 1979–82. Worlds of Labour Turned Upside Down. Brill. P. 252-285.

Советы рабочих в Исламской революции 1978-1979 гг.

Одним из малоизвестных эпизодов Исламской революции было создание снизу советов рабочих на фабриках.

Они возникли из-за сочетания двух процессов. Во-первых, в связи с экономическим кризисом, возникшим из-за забастовок, отсутствия политической предсказуемости, и недостатка сырья - многие предприятия закрылись, часть их владельцев покинула страну. Во-вторых, на производственные отношения повлияли радикальные идеологии, от марксизма до исламизма.

Ключевыми местами, где возникали советы рабочих, были те, где менеджмент их покинул или был существенно ослаблен. На местах, где менеджмент продолжал нормально функционировать, советы возникали из-за революционной трансформации сознания рабочих. У революционного сознания было два ключевых элемента: 1) чувство собственности у рабочих относительно их рабочего места и общества; 2) для многих рабочих старый фабричный режим был связан с авторитарным режимом шаха, потому демократизация на рабочем месте была ему альтернативой.

В отсутствии нормальных профсоюзов советы выражали экономические требования рабочих, в частности по отношению к зарплатам и условиям жизни домохозяйств.

При том, что сами советы возникли спонтанно, на них достаточно сильно повлияла коммунистическая идеология. На местах члены коммунистических ячеек и просто сторонники играли важную роль в создании и поддержании работы советов. Когда советы были созданы, их поддержали почти все коммунистические организации, не понимая, впрочем, их потенциал и возможности.

Парадоксально, но меньше всего их создание поддержала просоветская партия Туде. После революции она поддержала не советы, а создание национального профсоюза. Члены партии аргументировали, что профсоюзы и советы это разные организации, должны существовать обе. Но по факту они поддержали создание профсоюза.

Также довольно большое количество коммунистических партий выступало против, среди них крупнейшими были Иранские народные партизаны-фидаины. Они выступали за партизанскую борьбу против шаха, а также создание независимых профсоюзов, призывали рабочих вмешиваться в управление производством и захватывать власть через советы и другие низовые организации.

Среди исламистов также были разные подходы к советам. Сторонники линии Шариати, который выступал за революционное преобразование Ирана в бесклассовое общество, поддерживали надзор и контроль за всеми финансовыми, кадровыми и культурными аспектами действиями фабрик.

Хомейнисты также поддерживали советы, ссылаясь на два айята Корана, согласно которым решения надо принимать на основе консультаций.

Временное правительство Мехди Базаргана оппонировали советам, поскольку они нарушали отношения между трудом и капиталом, что мешало свободному рынку. Консервативное духовенство также выступало против них, в 1982 г. оно сформировало правое крыло Партии исламской революции (ПИР).

Сами советы стали возникать в период февраля-августа 1978 г. Рабочие верили, что они получат власть после прихода к власти аятоллы Хомейни. Однако по факту, когда советы попытались получить контроль, им противостояли и временное правительство Базаргана, и Хомейни, и ПИР.

Первая фаза отношений между совета и послереволюционным правительством Ирана закончилась в августе 1979 г., когда правительство устроило атаку на оппозицию в Курдистане. Также в это время усиливался внутриэлитный конфликт, что вело к новым назначениям в правительстве. В сентябре 1979 г. началась вторая фаза, во время которой советы защищались от хомейнистов и сторонников Базаргана. Третья фаза началась 22 сентября 1980 г. вместе с Ирано-Иракской войной. Война послужила способом отвлечения от социальных конфликтов и аргументом в пользу подавления оппозиции во им национального единства.

Президентские выборы: о чём говорят опросы после утверждения списка кандидатов

9 июня для участия в президентских выборах Наблюдательным советом были утверждены 6 кандидатов: консерваторы Мохаммад Багер Галибаф, Амир-Хоссейн Газизаде Хашеми, Саид Джалили, Мостафа Пурмохаммади, Алиреза Закяни и реформатор Масуд Пезешкиян.

16 июня Национальный институт культуры, искусств и коммуникаций выложил результаты телефонного опроса по поводу поддержки утверждённых кандидатов. И они оказались относительно неожиданными.

Самый популярный из них - Джалили, 36.7%, второй - Галибаф, 30.4%, третий - Пезешкиян, 28.3%. У остальных поддержка колеблется от 0.7 до 1.4%, никого из кандидатов не поддерживает 64.7%.

Если исходить из того, что этот опрос хоть как-то отражает реальность, то получается, что явного фаворита нет. Если явка будет соответствовать его результатам, то крайне вероятен второй тур между Джалили и Галибафом, как это было в 2005 году. Вообще такая картина стала в принципе возможна из-за того, что в выборах участвуют 5 консервативных кандидатов, и консервативный же электорат размылся между ними.

Вместе с тем, нельзя не отметить неожиданно высокую популярность Пезешкияна. По сути он идёт почти вровень с Галибафом, и в теории имеет шансы занять второе место - разрыв минимальный. Возможно, это эффект протестов имени Махсы Амини, попытка изменить легальным образом хоть что-то. Однако важно понимать, что 65% избирателей вообще никак не хотят участвовать в выборах, и они тоже, скорее всего, оппозиционно настроены. Потенциально они могли бы также проголосовать за Пезешкияна и вывести его во второй тур, но это уже зависит от его действий.

В общем, в выборах появляются две интриги: будет ли второй тур? Займёт ли Пезешкиян второе место? Вполне возможно, что за счёт корпоративной мобилизации Джалили обеспечат первое место, или поддержат Галибафа. Однако сейчас это не слишком очевидно.

Эти категории создавали экстремальные уровни неравенства на и вне рабочего места. Зарплаты различались в 4-5 раз, у белых воротничков были разные бонусы типа более длинных выходных и более дешёвой ипотеки. Разные группы ходили в разные рестораны и туалеты, жили в разных частях города, госпиталь НИНК был разделён на две части. При этом внутри каждой группы также была своя иерархия. Для синих воротничков такое неравенство было источником ресентимента, как из-за экономического фактора, так и из-за чувства унижения.

В 1970-е также происходило распространение не-ручного труда, многие синие воротнички заместили белых на некоторых работах. Внедрение компьютерных систем, переход языка коммуникации в офисах с длинных на более короткие фразы, характеризовал изменение иранских образованных элит.

Рабочие нефтяной отрасли также жили в лучших условиях по сравнению с большей частью иранского рабочего класса. Например, в 1972-1973 гг. часовая оплата исследовательской работы составляла 82.7 риала, на НПЗ - 67.6 риалов. Для сравнения, в табачной индустрии она была 37.5, в транспортной - 16.7, в текстильной - 12.9. При этом внутри отрасли также были значимые различия в зависимости от конкретной работы, квалификации, образования.

У рабочих отрасли также были разные бонусы типа более качественного питания, ипотеки, доступа разным услугам подобным кинотеатрам, здравоохранению, спортивным и культурным клубам. Однако была одна проблема для части сотрудников - экономическое исключение. Оно касалось тех людей, что не работали напрямую на НИНК. У них были меньшие зарплаты, меньше выходных дней и т.д.

Рабочие НИНК таже требовали повышения зарплат, введения оплаты за техническую работу, 7-часовой рабочий день, улучшения социальной инфраструктуры, расширения строительства жилых домов.

В 1970-е гг. также сильно выросло количество нефтяных рабочих в целом, за счёт образованного класса. Этот класс был изначально политизирован из-за обучения в университетах. При этом существовал недостаток квалифицированных и полуквалифицированных сотрудников. Помимо прочего, две особенности фрустрировали сотрудников среднего ранга: политические назначены и иностранцы занимали высшие позиции в НИНК. Иранские менеджеры и инженеры не могли их занять. У иранских технократов невозможность подниматься выше по карьерной лестнице вызывала недовольство. 20% всех белых воротничков были европейцами и американцами, чьё присутствие символизировали контроль Запада над НИНК.

Культурно же одной из важных частей наследства рабочих была промышленная и антиимпериалистическая борьба. Эта традиция оставалась живой из-за передачи её через поколения, а также потому что история борьбы рабочих отрасли была частью литературы Хузестана того периода.

При этом НИНК воспроизводила свою идею современности, которая была связана с трема главными компонентами. Первый был связан с жизненным стилем западного среднего класса. Второй - культура меритократии, но она была ограничена лояльностью монархии и культурными критериями. Третий - идея прогресса, который определялся экономическими терминами. Религия не играла большой роли среди рабочих отрасли, в отличие от политических идеологий. Али Шариати, Федайены, Моджахедины, Туде имели много сторонников среди сотрудников НИНК и её вспомогательных организаций.

В целом этот набор недовольств создал условия для вступления рабочих нефтяной отрасли в борьбу против шаха во время Исламской революции 1978-1979 гг. Они послужили основной для забастовок, которые, в свою очередь, экономически сильно навредили шаху, что также поспособствовало смене режима в стране.

Источник: Jafari, Peyman. 2013. Reasons to revolt: Iranian oil workers in the 1970s. // International Labor and Working-Class History. Vol. 84. P. 195-217.

Рабочие нефтяной отрасли в Иране 1970-х гг.

Забастовки рабочих нефтяной отрасли были одной из особенностей Исламской революции 1978-9 г. При этом считается, что они были реакцией на политическую агитацию Хомейни или радикальных рабочих и активистов. По факту же оба этих подхода игнорируют риторику и агентность самих рабочих.

Глобально, у рабочих этой отрасли было две причины протестовать. Первая связана с рядом поводов для недовольства, которые были частью их истории. Вторая же состоит в том, что они могли серьёзно навредить государству, и они знали об этом.

После 1953 г. нефтяная отрасль находилась под контролем Национальной иранской нефтяной компании (НИНК) и Международного нефтяного консорциума (МНК). МНК отвечал за разведку и добычу нефти, НИНК же, особенно с 1973 г., всё больше вовлекалась в продажу сырой нефти за рубеж, а также за контроль над транспортной системой, добывающими станциями и экспортными терминалами. НИНК так же контролировала НПЗ в Абадане, Керманшахе, Тегеране, Ширазе, Тебризе, отвечала за обслуживание, ремонт, здравоохранение, обеспечение рабочих разными благами. К 1972 г. в отрасли работало около 41 тысячи человек, включая 2 тысячи иностранцев.

Фактическое количество рабочих при этом было выше, т.к. в статистику не включались сотрудники распределительных организаций, Потребительская организации нефтяной промышленности и субподрядчиков. В 1976 г. в распределительной организации НИНК работало около 10 тысяч человек, у субподрядчиков - около 50 тысяч. В целом во всех организациях в сумме работало около 80 тысяч человек, т.е. около 2.3% от всех рабочих Ирана, или 4.5%, если включить субподрядчиков.

Экономическая зависимость Ирана от нефтяной отрасли делала её сотрудников влиятельными. На это играли следующие факторы. Во-первых, правительство получало большую часть валюты и прибыли от продажи нефти. Во-вторых, иранские НПЗ обеспечивали нефтью большую частью национального спроса. В-третьих, нефтяной сектор относительно географически сконцентрирован на юго-западе провинции Хузестан. Ахваз и Абадан это ключевые промышленные центры региона. Там сосредоточено максимальное количество рабочих отрасли, разные офисы и подразделения, привязанные к ней.

Рабочие нефтяной отрасли накануне революции также знали о своих возможностях. Во-первых, они знали об исторической роли предыдущего поколения, которое сыграло значимую роль в движении за национализацию нефти 1951-1953 гг. Во-вторых, государственный политический курс постоянно напоминал им об их стратегической важности. В-третьих, уже во время революции газеты и журналы открыто обсуждали возможный эффект нефтяных забастовок.

Рабочие нефтяной отрасли отличались от остальных по четырём основным индикатором: гендерному и этническому составам, статусу занятости и стратификации труда (ручной - не-ручной).

Гендерно большинство рабочих были мужчинами, за исключением секретарш, администраторов, медсестёр.

Этнически рабочие были арабами, персами, лурами, белуджами, курдами, армянами и евреями. Рабочие поддерживали свою этническую идентичность и солидарность, но в 1970-е гг. это стало более сложно по сранвению с предыдущими периодами. Плюс была одна важная проблема - недопредставленность арабов на работах с высоким уровнем навыков, менеджериальных должностях.

Статус занятости разделял сотрудников НИНК и всех остальных. Большинство нефтяных работников имели постоянные контракты, а вот сотрудники организаций-сателлитов находились на временных. Самый сильный раздел был между синими (1-7 уровень) и белыми (8-13) воротничками. К синим воротничкам относились неквалифицированные, полуквалифицированные и квалифицированные рабочие.

В 1946 г. жизнь рабочего движения сильно облегчилась из-за назначения нового министра Ахмада Кавама, лояльно относящегося к левому движению. ХОС в связи с этим возобновила свои действия по вовлечению рабочих в свою деятельность. К середине 1946 г. ЦСФП представлял из себя коалицию с около 270 тысяч членов, из которых 45 тысяч были нефтяными рабочими. Между мартом и августом 1946 г. рабочее движение проводило достаточно активные демонстрации, однако в середине августа руководство ЦСФП и ХОС было арестовано за организацию насильственных столкновений. К концу ноября штабы Туде были закрыты, также были арестованы лидеры этой партии и известные активисты. Так что к концу 1946 г. рабочее движение ушло в подполье.

В марте 1947 г. ХОС и Туде создали теневой комитет и реорганизовали управление в Абадане. АИНК также изменила свою политику и создала зависимые от государства профсоюзы типа Союза синдикатов иранских рабочих, которые позволяли получать компании обратную связь безопасным для неё путём. Такие профсоюзы получали существенную поддержку от АИНК, Министерства труда и местного правительства. Однако такие профсоюзы не смогли выдержать конкуренции с ХОС и Туде: члены ХОС проникали в них, занимались саботажем и т.д. АИНК и Министерство труда также создавали Фабричные советы, целью которых было разрешение конфликтов между рабочими и менеджментов заводов. В целом все попытки АИНК подорвать авторитет ХОС и Туде провалились.

Почему так произошло? Во-первых, дискриминация сотрудников по этническому и социальному происхождению в Абадане никуда не делась. Во-вторых, рабочие стремились сохранить дух сопротивления в городе. В-третьих, отказ сотрудничать с АИНК и соответствующими профсоюзами был для них актом поддержки Туде и ХОС.

Постоянная ненависть рабочих к АИНК и сохранение верности Туде и ХОС создали к началу 1950-х гг. условия, когда Национальный фронт смог воспользоваться уже готовой платформой и инфраструктурой, что в том числе привело к возникновению Движения за национализацию нефти в 1951 г.

Источник: Zagagi, Nimrod. 2020. An Oasis of Radicalism: The Labor Movement in Abadan in the 1940s. // Iranian Studies. Vol. 53. No. 5-6. P. 847-872.

Рабочее движение в Абадане 1940-х гг.

История иранского рабочего движения сильно связано с Туде (Коммунистической партией Ирана) и её аффилированными профсоюзами до такой степени, что успехи и провалы рабочего движения обычно идентифицируются с самой Туде - от пика 1946 г. до подавления и объявления партии вне закона в 1949 г. Этот нарратив, однако, игнорирует подпольное рабочее движение, а также мотивацию нефтяных рабочих поддерживать эти подпольные объединения, хотя они жестоко подавлялись.

Особую роль в рабочем движении шахского Ирана играл город Абадан, из-за влияния Англо-Иранской нефтяной компании (АИНК) - именно в нём располагался её иранский офис и основная масса сотрудников и управлений. Большое влияние на местный социальный порядок оказывала иерархия: 1) европейские сотрудники с большим количеством привилегий; 2) офисные и технические сотрудники, в основном иранцы; 3) иранские в основном рабочие и ремесленники. Такая иерархия привела к возникновению у рабочих особой идентичности - рабочих, пришедших из отдалённых сельских территорий чтобы работать в современной промышленности, оставив за спиной своё прошлою и свою традиционную идентичность (племенную, региональную, этническую). Формирование этой идентичности, а также модернизация и агрессивный националистический дискурс при Резе-шахе Пехлеви привели к возникновению профсоюзов в Абадане, которые сами использовали национализм как идеологию.

В начале Второй мировой войны Абадан страдал из-за проблем с поставками нефти - основной путь через Суэцкий канал был заблокирован, потому британские корабли огибали Мыс Доброй Надежды на юге Африки. Это также привело к снижению продуктивности АИНК. Однако уже к середине 1940-х гг. в этом городе были крупнейшие на тот момент НПЗ в мире.

При этом городская инфраструктура развивалась крайне слабо. Большая часть иранских сотрудников компании сильно страдала из-за крайне высоких цен на жильё даже в соседних деревнях и городах. Многие сотрудники спали в самодельных убежищах и домах около базара или дверей завода. Зарплаты также не соответствовали постоянно девальвирующемуся курсу иранского риала, что приводило к падению реальных зарплат. Ещё одной проблемой была неэффективная полиция, которая не могла разрешать конфликты и следить за сохранением правопорядка в городе, что приводило к регулярным дракам.

Всё это создало почву, на которой быстро набрала популярность Туде. Туде ориентировалась на трудовые и социальные права, что позволило ей получить массовую поддержку среди интеллектуалов, среднего класса, рабочих, разных этнических групп и меньшинств. Однако партия не смогла создать устойчивую организацию в Хузестане в целом и в Абадане в частности из-за ограничений, которые накладывали военные.

Помимо Туде, в Абадане также функционировали Союз иранских рабочих (создан в 1944 г.), Иранский союз рабочих и земледельцев, Объединённый союз рабочих провинции Хузестан. Параллельно зонтичная организация Туде, Центральный союз федеративных профсоюзов (ЦСФП) значительно усилился. Он проводил агрессивные, порой насильственные кампании для объединения под своим контролем независимых профсоюзов. Его действия приводили не только к изменению на политической арене внутри страны, но также и усиливали разделение по оси лево-право, но также способствовали опубличиванию связей между СССР, Туде и ЦСФП. Действия ЦСФП в итоге привели к созданию Хузестанского объединённого совета рабочих и трудящихся (ХОС). Однако в итоге попытки Туде и ХОС добиться какого-то коллективного действия провалились, в основном из-за действий АИНК.

После Второй мировой Департамент безопасности АИНК обнаружил, что Туде достаточно активно действует среди рабочих компании. Она собирала информацию, писала доклады о компании и общей ситуации в Абадане.