Реву, как она фактит ❗❗❗

Всё на оригинал!

#SHIT

Мне всё ещё смешно с того, насколько люди ущемляются с канонного образа Руслана, и в работе с этим персонажем бросаются из крайности в крайность.
ЧЕЛ БУКВАЛЬНО МОЖЕТ СИДЕТЬ НА ИРКУТСКЕ, КОГДА ЕМУ ВЗДУМАЕТСЯ, ОН ПРОВОЦИРОВАЛ НОВОСИБ НА ПОЦЕЛУЙ В МИНИ КОМИКСЕ, ШУТИЛ ПРО ХУИ В ДРУГОМ МИНИ КОМИКСЕ И РУМАНГЕ, А ВЫ ГОВОРИТЕ, ЧТО ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ МОНАШКОЙ???
То же самое в обратную сторону. Если он блять совершает какие-то откровенные действия в сторону любого персонажа, это не значит, что он хочет с ним переспать, это значит, что он его дразнит, выводит на эмоции и доебывает из-за собственной скуки. А УЖ ТЕМ БОЛЕЕ, КОГДА ОН ШУТИТ БЛЯТЬ, это всё так же не может значить, что он стремится отсосать кому-то. Заебали, теперь видимо снова придется долбить людям об этой золотой середине, как год назад.

#Пофактам

Троица "я самая пиздатая"

Кто-то: что окружающие думают о вас, основываясь на вашей внешности?

Ростов-на-Дону: что у меня пистолет под подушкой и гвоздь в заднице

Кто-то: это правда?

Ростов-на-Дону: ))))))))))))
#хедуем #хинкали ~~присоединяюсь к движению~~

#хедуем, у Вовы есть в комнате та самая стена, обклеенная мангой (сколько слез он пролил, прощаясь с любимым томиком)

#хедуем, у Вовы есть в комнате та самая стена, обклеенная мангой (сколько слез он пролил, прощаясь с любимым томиком)

Широкие ладони перетекают с поясницы и виска вниз, к бедрам, отрывая Руслана от земли и прижимая ближе. Дугар уносит его в другую комнату, бережно опуская на подушки, и нависает сверху, улыбаясь. Руслан улыбается ему в ответ.

– Обожаю, когда ты так делаешь, – блаженно стонет, потянув Дугара к себе.

– А я тебя обожаю, – Ангарский покорно наклоняется, чмокнув Енисейского в уголок губ.

И Руслана всё равно любят больше.
~~чем эту птицу~~

– Дугар, твоя птица на меня пялится злобно, – привлекая внимание, Руслан шевелит закинутыми на крепкие плечи сбоку ступнями.

– Ему жарко, а ты летать не даешь. А ещё твои волосы привлекают внимание, – отстраненно отвечает Ангарский, продолжая работать. Бесит так. Руслан цыкает и откидывает телефон на живот, пронзая его недовольным взглядом, – И не смотри на меня так.

Руслан, если быть честным, ни жару, ни холод воспринимать нормально не умел. На улице хоть и всего 23 градуса, он, славно сахар, почти растекался на стуле. Ну, не зря ж его Дугар сладким называет.

Чувствуя мельтешение под ногами, Енисейский, сильно надавливая, проводит пяткой по спине, говоря сидеть смирно. Его личный морозильник, а Ангарский, по ощущениям, именно им и был, выделываться не смел, а сейчас вдруг начал. Руслан обессиленно запрокидывает голову, медленно, но верно плавясь. Дугару-то полегче, конечности вечно ледяные. Хотелось забраться ему под футболку.

– Дуга-ар, – Руслан приоткрывает глаза, вздрогнув от холодной ладони на голени, спустя мгновение чувствует, как по телу бежит дрожь, – ты куда? – Руслан прижимает ноги к себе, упираясь ими на край стула, и ощущает себя несколько... Отвергнуто?

– Схожу на кухню взять тебе попить. Там «Спрайт» есть, будешь? – и снова Дугар показывает себя идеальным. Это даже злит. Руслан кивает на его предложение, и Дугар треплет его по голове, еле заметно улыбаясь.

– Дугар! – возмущенно восклицает, цапнув ногтями запястье. Вот же ж, все волосы Руслану спутал. Красноярск гладит между пальцев алую прядку, смотря ему вслед, а после цепляется взглядом с ярко-оранжевыми глазами птицы.

Енисейский не упустит возможности бессовестно подразнить Байкал. Он подходит к клетке, наклоняясь к птице, и нагло ухмыляется.

– И на кой черт ты на меня весь день, как на хуй пойми что, смотришь? – Руслан выгибает бровь, а Байкал непонятливо моргает. – Сделать ничего не можешь, и завидно? Да-а, твой хозяин... – Енисейский не успевает договорить, с криком отскакивая от клетки. Он и кончик пальца в клетку не засунул, но получить – получил.

Заходя в комнату, Дугар уже знает, что произошло.

Он ставит стакан на стол, оглядываясь на довольного Байкала, подходит к сжимающему от боли зубы Руслану.

– Блядская птица! – Красноярск держится рукой за голову с широко распахнутыми глазами.

– Рус, ты как? Дай посмотрю, – Дугар приобнимает Красноярска за плечо, погладив по нему, и кладет ладонь поверх Енисейской. – Не подходи к нему больше.

– Говоришь, это я виноват, что он психанутый!? – Руслан поднимает на него почти обиженный взгляд, поджимая губы. – Он мне клок волос вырвал!

– Я такого не говорил, Рус, – Красноярск молчит, упираясь взглядом в сторону от Дугара. – А на меня ты за что обиделся?

– Я не обижаюсь.

– Ага, я будто бы не три с лишним века с тобой знаком, чтобы на это повестить, – Дугар аккуратно гладит его ладонью по щеке и пытается убрать с головы ладонь, проверить, насколько всё плохо. Красноярск всё ещё не дается, – Рус, дай мне посмотреть, пожалуйста.

Дугар вздыхает, не заметив никаких действий, и подходит почти впритык, прижимая к себе за поясницу. Не дает времени и осмыслить, – ласково прижимается губами к чужим.

Руслан хватается за его плечи от неожиданности, теряя равновесие, жмется ближе. Перестает, наконец, держаться за больную голову в попытке забраться Дугару под кожу. Иркутск гладит его по затылку, не отпуская, и, звонко причмокнув, кусает Руслана за нижнюю губу. Очень аккуратно и даже не болезненно.

Руслан не успевает среагировать, когда Дугар разрывает поцелуй, сжимает его подбородок и поворачивает голову чуть в бок.

– И ничего нет даже, – бормочет, перебирая в пальцах пряди, и чмокает в больное место. – Теперь всё хорошо?

– Дурачьё, – Руслан, перед этим поучительно дернув за хвост, вновь втягивает Дугара в поцелуй. Он не длится долго, они лишь трепетно жмутся друг к другу, не переходя грань нежности.

Иркутск переходит поцелуями в уголок губ, к щеке, к линию челюсти и шее, одаривая каждый открытый кусочек лаской, а Руслан довольно мычит, надавливая на его плечи, и прикрывает глаза, вверя себя.

А кто бы не ждал Юру?

Руслан глухо выдыхает, скрепя зубами. Хоть и жара не была настолько уж невыносимой, но даже под такой температурой Руслан загибался. Попросту хотелось принять ванну с ледяной водой. Дугар держит его за руку, сжимая, и не выпускает, тянет за собой.

– Я хочу домой, – недовольно гаркает, останавливаясь.

– Рус, ну, не капризничай, – Дугар, оставляя между ними пару сантиметров, поворачивается, положив руку на щеку, и успокаивающе гладит. – Всего ничего осталось. Я куплю тебе чего-нибудь, как дойдем, сойдет?

– Собрался подмазаться ко мне газировкой? – Руслан, выгибая бровь, складывает руки на груди.

– А нужно что-то ещё? – Дугар, словно щенок, заглядывает ему в глаза, наклоняясь ближе. Руслану от этого будто ножом по сердцу режет.

– Разберемся на месте, – Енисейский вздыхает, отодвигаясь от Дугара, который опаляет его лицо горячим дыханием. – Давай пойдем.

Они скоро доходят до Верхней Иркутской набережной, выходящей на Ангару. Дугар рассказывал Руслану легенду об Енисее и Ангаре ещё в детстве, однажды даже на бурятском. Маленький Красноярск слушал завороженно и восхищенно, выпрашивая потом ещё и ещё.

– Вон там есть магазин, – Дугар вместе с Русланом проходят между домов, заходя в рандомный «у дома». Наконец, хоть не так жарко, – Выбирай, я у кассы.

Руслан быстро шмыгает к холодильникам с газировками, высматривая или вишневую колу, или фанту. Забирает со второй полки, в итоге, колу, идёт к Дугару, довольный находкой. Расплачиваются они быстро, к счастью, очереди на кассе не оказалось.

У воды прохладнее и ветреннее, и Руслан рефлекторно зачесывает пряди за уши, покрепче сжимая чужую руку.

– Давай пойдем подальше? – Дугар склоняет голову в бок, прижимаясь щекой к макушке Руслана, помогая ему открыть газировку.

Красноярск спешно кивает, делая большие глотки. Освобождает ладонь, держа Дугара под руку, закрывает бутылку.

Они медленно идут вдоль по набережной, молча, наслаждаясь компанией друг друга. Руслан трется щекой о чужое плечо, жмётся ближе. Голова пустая, мысль даже на языке не крутится. Они минуют и мамочек с колясками, и компании детей, уходят всё дальше. Подходят к широкой ограде, опираясь на неё локтями. А Руслан ставит бутылку ближе к Дугару, придерживая за горлышко.

– Дашь? – спрашивает коротко, погладив Руслана по запястью.

– А вот нет, – Красноярск по-детски ухмыляется, выдергивая руку. Играется. Иркутск не против.

– Хорошо, – Дугар тянет его на себя, тычется носом в шею, щекочет дыханием. Сжимает нежную кожу зубами, заставляя Руслана пикнуть и предпринять попытку вырваться.

– Отпусти, – настойчиво проговаривает, надавливая свободной рукой на чужое плечо. Дугар кусается сильнее, гладит широкими ладонями талию. – Я знаю, чего ты хочешь, не пытайся, – Руслан хмурится, всхлипывает ему куда-то в плечо. Всё равно не работает. – Дугар, ну! Блять, ладно-ладно, отпусти меня только! – Иркутск бережно целует в место укуса, насмешливо хмыкает, смотря в недовольное лицо Красноярска.

– Не дуйся, – отпивая и отпуская Руслана, Дугар искренне улыбается, чувствуя тепло где-то в районе сердца.

Руслан, как раньше, показывает ему язык, нахмурив по-детски бровки.

– Тебе просто сказать больше нечего.