Зараз буду виглядати, як та Баба Яга, що проти. Але скажу ще раз: "День волонтера" – це неправильно.

Я, безумовно, вдячна всім за привітання, це завжди приємно. Але дозвольте пояснити свою "дивну" позицію

"День волонтера" звучить так, ніби це професійне свято якихось спеціальних людей. Як День вчителя, чи День журналіста. Це відокремлює волонтера від решти. Формує уявлення про те, що волонтер – це хтось інший, хтось особливий. Супергерой, володар чарівної сили, хто завгодно, але "точно не я".

Це хибний шлях, друзі. Це неправильно. А в останні три роки – категорично неправильно.

Нема такої професії на букву "В". Волонтером повинен бути сьогодні кожен українець. Без виключення.

Вибачте, звучить пафосно, але я справді так думаю.

Щось робити безоплатно для наближення Перемоги – це не просто буденна норма, це формула виживання.

Впевнена, у кожного українця знайдеться пара годин на тиждень, щоб завітати до найближчого хабу. Плести маскувальну сіточку, крутити лимонну суміш, сортувати ліки, чи заливати смолою скиди для "пташок", так зараз це дуже треба.

Кожен, в кого є сусідка – одинока бабуся, чи багатодітна родина, може взяти їх "на себе". І тоді не треба буде Костенко кожного тижня клянчити (вибач, Сань) на консерви і памперси.

Кожен, в кого є руки, може виготовляти окопні свічки, навіть школяр. І тоді не треба буде Олі вимолювати у своїх читачів порожні банки, які їй часто надсилають немитими. Вибач, Оль.

Кожен, у кого є автівка, може щось привозити і відвозити.

Кожен, у кого є чайник, може зробити чай для рятівників у сусідньому дворі, що розбирають завали.

Кожен, у кого є хата, може дати ключі хлопцям, щоб їм буле де переночувати, помитись, попрати.

Кожен, у кого є швейна машина, може пошити трохи балаклав.

Цей список можна продовжувати нескінченно.

Кожен сьогодні може і повинен бути волонтером. За замовчанням. Без реєстрації, особливого статусу, чи спеціального Дня.

Так, деякі речі можуть робити не всі. Навіть географічно. Але лише деякі.

Вибачте, трохи наболіло.

– А скільки ти з військових береш за ночівлю? Тю, а чого не береш? Вони ж непогано заробляють!

– І не боїтеся ви там скиди робити, раптом хтось сдасть?

– Навіщо ви їм купуєте одяг? Їм зараз все видають!

З Днем кожного українця, друзі. Приєднуйтесь.

Прачечная? Хуяченая. Это институт культуры.

Меня только что оштрафовали за парковку в неположенном месте. Это очень смешно, правда. И не только потому, что полиция в прифронтовом Харькове "пасёт" неправильно припаркованные автомобили.

Я их, кстати, так и спросила: "Хлопці вам шо, більш зайнятися нічім?". Спросила по-доброму, по-отечески даже, но они всё равно обиделись.
И в отместку держали меня полчаса на морозе, зачитывая права и выписывая длинную простыню-протокол. Бляха, у Чикатило приговор был короче.

В общем, самый центр города. Огромный, страшно модный торговый центр. А рядом, прямо напротив, центральная научная библиотека. Вот угадайте, откуда я вышла?

Главное, вокруг тёлочки на инфинитях, так им ничего. А я на своей тарантайке, как всегда, Аня - Лаки.

Кажу "Хлопці, ну тут, правда, більше нема де стати, вибачте. Я лекцію в бібліотеці читала, запізнювалась".

Там реально живого места нет, все бордюры в машинах. Посетители "Никольского" и Аня из библиотеки.

А хлопці такі – залізобетон, харків’яни ж.

– Протокол!

Ржу, говорю "я в загалі єдина в місті людина, яку цім пекельним літом оштрафовали за розмову по телефону під час руху". Я, кстати, тогда ехала в область на авторскую встречу с читателями, свернула не туда (во время сирены навигатор не работает) и звонила уточнить дорогу.

– Не єдина! – серйозно каже поліцейський.

Ого, у меня есть родственники. Хорошая новость – я не сирота.

Мою историю штрафов можно читать, как юмористический сборник. Меня на Кипре когда-то оштрафовали за то, что мы с девочками ели бутерброды в машине.

Я не ругаюсь, я улыбаюсь, честно. Штраф за парковку – это что-то такое, из прошлой мирной жизни. Хай буде.

В Харкові знов важкий день. Чергова клята російська ракета потрапила у серце міста. Дякувати богу, впала між домами. Сорок будинків здригнулися так, що посипалося скло. Загиблих немає, але чотирнадцять людей вже у лікарнях.

Доброго ранку.

А я вчора весь вечір проплакала. Була у мами на кладовищі, принесла її улюблені хризантеми на День народження. Стою, обіймаю свої хрести, навкруги щось бахає. А мені треба ж батькам розказати, як ми з’їздили з театром у суботу до Києва. У нас так заведено в родині – все все обговорити з подробицями.

І я кажу їм, що було дуже тепло, що було стільки світлих людей, і неймовірно щирих слів, і купа подарунків.

– Якась мила жінка зв’язала для мене светр, уявляєш, мам?! А ще був справжній київський торт, який ми з акторами їли у перерві між другою та третьою виставою. А ще в мене тепер є білосніжні рукавички. А ще передали смаколики для Гектора і поки я була у ванній, він мені всю валізу заслинив…

Мені стільки треба було розказати.

– Йдіть звідси, негайно! Ви, що не чуєте, летить? Сюди завжди прилітає.

Це підійшов співробітник цвинтаря.

Я вхопилася за холодний хрест, як у дитинстві хапалася за мамину руку, коли треба було йти до дитсадочка. Кажу: "Дайте мені дві хвилини, у мами День народження". А дядька черствий такий, суровий, вже відійшов, кричить: "Йдіть, бо зараз особисто до мами потрапите".

І я розплакалася, як дитина, не можу зупинитися.

Такий відчай накотив, як тоді у 2022-му.

Вчора думала: завтра заспокоюся і напишу про вистави у Києві. А завтра, тобто сьогодні, знов жахіття у Ха.

Сукі, кляті оркі. Ненавиджу.

Погода сегодня в Харькове такая, как на карикатурах про собачников. Знаете, такие смешные картинки, где в окошках уютных домов улыбаются счастливые обладатели кошек, а вокруг ураган уносит вдаль темные фигуры с поводками.

Вот примерно так и происходит сейчас. Сильный ветер, дождь, небо тёмно-серое. Мы гуляем с доберманом в пустом парке, мокрые, но счастливые.

Счастливые после невероятно теплого вечера в Днепре, куда мы ездили на гастроли с Театром для людей. Вчера вернулись.

Я до последнего сомневалась в этой поездке. Думала: история в постановке больше харьковская. Поймут ли, примут ли её в Днепре?

Поняли, приняли. Плакали, смеялись, аплодировали.

Спасибо, люди. Казалось, во время спектакля, сотни судеб слились в одну. И в зале все свои, родные.

Хочу поблагодарить каждого, кто был на постановке "Як ти там".

Девушка, которая принесла подарок от своего восьмидесятичетырехлетнего папы – баночку с мёдом. "Он вас читает, очень просил передать". Спасибо, я не могу сдержать слез.

Чоловік с дружино – військові, що сиділи у другому ряду: Дякую! Ви неймовірно світла і красива пара. Аж мурахі по шкірі.

Аня, мати загиблого героя Артемчика, що попри біль змогла зайти до театру: Дякую!

Артем в юности ходил в театральную студию и после гибели сына Аня боялась, что никогда больше не сможет переступить порог фойе. Но после спектакля сказала, что мы снова открыли для неё театр.

Это так трогательно.

У меня до сих пор болит рука, потому что я подписала, кажется, сотню книг, но именно такие встречи дают силы. Жить, дышать, верить в нашу Перемогу. Ведь таких людей невозможно победить.

П.С. В субботу будем в столице. Теперь не сомневаюсь: встреча будет теплой, несмотря на обещанный синоптиками мороз. Спектакли не анонсирую, билеты все раскуплены. Но если вы не попали в театр, а хотите подписать книжку, это можно будет сделать в полдень, в книгарне Vivat на Сагайдачного (там нужна регистрация, я дам ссылку в комментарии).

Если по моему номеру вам сейчас ответит хриплый старик – не пугайтесь, это я.

Я только что потеряла полтора килограмма нервных клеток, добавила пару тысяч седых волос и сорвала голос. Совсем.

Зайчик, блядь. Зайчишка. Зверюга ушастая.

По каким таким, сука, делам можно скакать через оживленное шестиполосное шоссе?! Что у тебя там? Совещание по стратегическому планированию запасов моркови?

Сволочь серая.

Думаете я была за рулем? Нет, все значительно драматичнее.

Я гуляла с собакой.

Гектор рванул за ним ТАК, что по ходу вырвал мне руку из плечевого сустава. Охотник херов.

Я орала "СТОЯТЬ" на таких децибелах, что в радиусе километра люди замерли, как детской игре "морская фигура".

И только зайчик и доберман молча неслись по трассе.

Мужик на сером "Вольво", прости, с меня коньяк, если читаешь.

А хочешь, я за тебя замуж выйду? Все одно мы такие больше никому не нужны – два седых идиота. Один охрип, другой оглох.

Мечтаете завести пятидесятикилограммовую собачку? Добро пожаловать в клуб седоглухонемых людей.

П.С. Зайчик и доберман не пострадали… чудом.

Если вы только проснулись и еще не читали новости, то побуду плохим вестником: в Харькове снова была тяжелая ночь. Сразу оговорюсь – все живы. Но раненых много.

Три российских авиабомбы ударили по городу. Две – в центр, одна на Салтовку – прямиком в двенадцатиэтажку.

Сквозная дыра на первом этаже. Я была там только что, это рядом, идти пять минут вразвалочку. Картина во дворе традиционная – надувная палатка с чаем, экскаваторы, коммунальщики, перепуганные люди у подъездов. Такая мизансцена для Харькова уже давно стала почти будничной. И это чудовищно.

Официально сообщают о 25 пострадавших, среди них трёхмесячный малыш. Ната, моя подруга, рано утром отписалась "всё, завалы разобрали". Они с Игорем в спасательном отряде.

Что бы там сегодня не придумали российские пропагандисты про очередное "уничтожение базы НАТО" в спальном районе Харькова, скажу сразу – в радиусе нескольких километров нет ничего военного. Разбитая (еще весной двадцать второго) моя школа, пара заколоченных детских садов, магазинчики и жилые дома. Всё.

Знаю, повторять это давно бессмысленно – свои и так понимают, враги не слышат, обеспокоенный мир занят своими делами, да.

Но всё же, это надо говорить. Каждый раз. Каждый. Потому, что это – убийство мирных людей, геноцид украинцев, кремлевский терроризм в чистом виде.

Каждого адепта фразы "это не наша война" хочу попросить представить на секунду: три часа ночи, в ваш спальный район, в обыкновенный жилой дом, где спят семьи с детьми, прилетает пятисоткилограммовая авиабомба...

Эта, кстати, летела очень низко, с диким свистом. Её полрайона слышало.

И что ты успеешь сделать? Ничего. Даже помолиться не успеешь.

Меня час назад одно европейское издательство пытало: "А была ли тревога"?

Блин, не бесите. В Харькове это вообще вопрос не принципиальный – была, не была.

Любого харьковчанина поймай на улице и спроси: "Сейчас тревога или отбой"? Он начнет часто моргать, соображая.

Сотни раз наблюдала ситуацию, когда люди подходят к закрытой почте (она закрывается по тревоге) и начинают судорожно лазить в телефонах, переговариваясь

– Так отбой же вроде был
– Та не, то по баллистике, по рсзо отбоя не было
– Вроде шахеды объявляли

Типичный диалог в Ха.

У нас постоянно тревога. Она как белый шум. И даже если ты в этой какофонии уловил "отбой", то через три минуты все равно снова заорет сирена.

Я бы вообще попросила официальные лица города отказаться от фразы "не нехтуйте сигналами повітряної тривоги". Она не имеет смысла. Или вот эти объявления в супермаркетах "негайно пройдіть в укриття". В какие на хрен укриття? Где они?

Простите за эмоции.

Просто это нечестно, это вводит мир в заблуждение. Мир думает "ох, эти странные харьковчане сами виноваты, игнорируют воздушную тревогу, поэтому погибают".

Но это не так. Бляха, это совсем не так!

Ракета из Белгорода до Харькова летит минуту. Авиабомба – две. Максимум, что мы можем сделать – это отойти от окон, которые сейчас разлетятся к чертовой матери из-за взрывной волны.

Нужно так и произносить в ретрансляторы: "Внимание, Харьковчане, отойдите от стёкол". Это будет куда честнее, чем "пройдите в укрытие".

П.С. Утром, во дворе, в ста метрах от удара авиабомбы, мужчина открыл ставни своего овощного киоска. Открыл по расписанию, в восемь.

– Почем помидоры?
– Если вы с этого дома, то берите бесплатно.

Харьков, 8 ноября 2024.

Из войны в войну.

Мы с дочкой договорись, что будем встречаться хотя бы раз в полгода. Несмотря ни на что: ни на русские ракеты, ни на палестинские теракты.

До февраля двадцать второго, мы вообще практически не расставались. А сегодня обнять друг друга два раза в год – роскошь. Сашка прилетала в Харьков зимой, теперь настала моя очередь отправиться в Тель-Авив.

Мы никак не могли взять билеты. То в Украине расписание поездов скачет из-за обстрелов, то в Израиле отменяют авиарейсы, потому что очередной сосед грозит расправой.

Да, среди всех стран мира мы выбрали две самые опасные на сегодня.

В день моего отъезда Россия выпустила по Украине больше ста ракет, а Ливан пообещал начать атаку на севере Израиля. Когда мы в понедельник говорили с дочкой по телефону и что-то грохнуло, мы одновременно произнесли фразу "это у тебя или у меня?".

И все-таки я отправилась в путь. Мы же поклялись "раз в полгода несмотря ни на что и только ядерный взрыв разлучит нас, аминь".

Дорога. Когда ты проделываешь путь из Харькова куда угодно, то думаешь: Боже, как мало мы ценили ТО время. Время, когда можно было выйти из подъезда на рассвете, а к полудню есть креветки-гриль на берегу средиземного моря.

До меня как-то итальянский журналист докулупался: "О чем мечтают харьковчане?". Я отвечала, а он постоянно уточнял "а конкретнее?". Сегодня, после двух суток в дороге, я могу четко конкретизировать – аэропорт! Мечтаю, чтобы наш аэропорт снова работал.
Потому, что автобус, два поезда и электричка – весьма утомительное путешествие к трапу самолета.
Вернусь, напишу брошюру "как состыковать пять пересадок и не сойти с ума".

Но, как вы уже догадались, "несмотря ни на что" я здесь.

– Ой, ну что же вы? Из войны в войну прилетели! – сетует женщина в очереди на паспортный контроль, когда видит тризуб на моей обложке.

Я пожимаю плечами. Что сказать? К своему ребенку я полетела бы и в Папуа-Новую Гвинею в разгар перестрелок местных банд. Я – мама, и так устроен мир.

Жаль только, что часть этого мира всё еще жаждет стрелять, убивать, уничтожать. И в этой оголтелой, омерзительной жажде не способна увидеть главного. Оно, это главное, очень крохотное и совсем простое – быть свободным, обнимать своего ребенка, сидеть вечером на безлюдном пляже, болтать обо всем и хохотать, когда теплая морская волна касается ног.

И только одно может прервать эту идиллию:

– Мам, перестань смотреть харьковские новости, отдай телефон!

?

П.С. Друзья, я совсем ненадолго уехала, скоро вернусь. Тем более, что театральный сезон в Харькове вот вот начнется (ага, "несмотря ни на что"). Я в первом комментарии дам расписание спектаклей "Як ти там?" по моей книге. Сходите обязательно, постановка, правда, хорошая.

Польська журналістка якось під час інтерв’ю сказала мені, що коли готувалась до поїздки в Україну трохи почитала про наші міста і Харків уявляла сірим, індустріальним. Вона очікувала, що тут мало не в центрі міста димлять величезні виробництва.

Питаю: Ти що, радянську енциклопедію читала?

Посміялися.

Харків насправді дуже сучасний. В нашому місті, якщо не помиляюсь, близько ста вишів. Молодь завжди була візитною карткою Харкова. До великої війни він був різноколірний, яскравий, усміхнений. Так, в нас багато заводів. Але, мені здається, настрій міста задають не вони, а вуличні фестивалі й театральні прем’єри, джазові концерти й мистецькі виставки. А ще ті крихітні кав’ярні, де бородатий бариста завжди знає, як приготувати твій улюблений капучино. Навіть, якщо ти раніше заходив туди лише пару разів.

В цьому і є головний секрет. Коли мне питають, чім Ха такий особливий Харків і «чого ви всі його так обожнюєте»? Я кажу: Розумієш, з одного боку, він величезний, з іншого – піди пройдись садом Шевченко, задовбешся здоровкатися?

Харків – це свої люди. Кажу вам, якщо в якомусь чатику мікрорайонна спитати, чи може хтось швиденько дістати портативний адронний колайдер, бо треба но нуль – знайдуть за пів години.

На жаль за останні два з половиною роки ми багато чого втратили. Зруйнували орки, знищили, понівечили. Будинки, парки, долі, життя.

Але тому нас і називають Незламними. Бо попри всі жахіття, ми є. Ми тут.

Стоїмо. Працюємо. Волонтеримо.

Живемо, не дивлячись на постійні обстріли. Видаємо книжки, ставимо вистави, і їдемо на дачу на саморобному поромі, бо міст підірваний. Але ж треба огірки позбирати, тю! ?

З Днюхою тебе, моє місто-Герой, місто-Фортеця. Тобі сьогодні 370 рочків. Хоча, я впевнена, що останні три з них повинні рахуватися за десять кожний.

Сьогодні в Україні святкують День Державного Прапора. Хай над нашим містом завжди розвивається тільки жовто-блакитний.

Тому що, хер їм, а не Харків!

Сегодня два года, как умерла мама.

За это время острое горе сменила светлая тоска. Я больше не рыдаю в машине, когда по пешеходному переходу идет бабулька в похожем беретике. Не объезжаю поворот к родительскому дому. Не пролистываю фотографии, которые подбрасывает фейсбук, как воспоминания.

Да, я вдруг стала бояться забыть цвет её глаз, потерять в памяти черты лица. Не вспомнить голос, забыть ощущения от тепла её ладони.

Невыносимая боль возвращается теперь только на кладбище, у креста с её именем.

А так, я всё больше думаю о ней с улыбкой. Думаю, как об удивительном человеке.

Как она, выпускница простой сельской школы, без всякого высшего образования, умудрилась не сделать ни одной педагогической ошибки?

Она никогда не критиковала меня. Не ставила в пример более успешных девочек. Не шантажировала, не обесценивала, не запрещала, не игнорировала, не наказывала.

Единственным методом воспитания её – была любовь.

Спи спокойно, моя хорошая. Я искренне благодарна судьбе, что ты – моя мама.

– Привет, чем занимаешься?
– Осколки от авиабомбы перебираю.

Реальный диалог, Харьков, 2024 год.

Я и не заметила, как наступило календарное лето. Жара стоит с мая, да и дни слились в один. Как тогда, в двадцать втором, помните: "Какое сегодня число? Сорок седьмое февраля…".

С начала нового наступления на Харьков, даты снова потерялись. Дни недели определяем по прилетам – "в четверг горел супермаркет" или "во вторник в гольф-поле попали".

Вчера опубликовали официальную статистику

"В травні Харків пережив 76 обстрілів. 37 — ударів керованими бомбами, 25 — ракетами, 12 — БПЛА типу «Шахед» і 3 — БПЛА типу «Ланцет». Сигнали повітряної небезпеки оголошувалися у місті 193 рази і сукупно тривали 474 години 55 хвилин".

А так в целом ничего, нормально. Живем. Я сегодня окна, наконец, помыла, написала две статьи для Европы, съездила к родителям на кладбище. Мои кресты уцелели.

Похвасталась папе своим новым увлечением. Привычка. Отец обожал слушать мои идеи и одобрительно кивал на все, включая совершенно безумные.

Проект "квітки з незламного" неожиданно оказался популярным. Вчера звонили из итальянского журнала, просили снять работы на профессиональную камеру.

Я им говорю "а нет работ, все разобрали". Они отвечают "очень надо, в следующий номер".

Ну что, заказала еще смолы и пошла за цветами. Обошли с Гектором обгоревший Эпицентр, там раньше много полевых было. Иду, автоматически мелкие осколки от ракет подбираю, чтоб доберман лапы не поранил. Набила полные карманы и думаю, а что, если эти металлические кусочки залить в смоле вместе с ромашками?!

Ксюха сказала "это про смерть, я такое украшение не надену". Женька сказала "это про жизнь, очень символично, хочу".

Не знаю, что получится. Уже залила первый слой. Сохнет.

П.С. На деньги от первой партии "квітки з незламного" заказала спанбонд, это специальный материал для плетения маскировочных сеток, ребята в госпитале просили.

П.П.С. Пока писала, выяснилось, что сегодня 6 июня – День журналиста. С праздником, друзья! Мирных сюжетов нам всем. Знаете, прям скучаю по новостям типа "сенсация – в харьковском зоопарке родился павлин-альбинос". :)