Будь осторожен с крепкими напитками. Они могут заставить тебя выстрелить в сборщика налогов… и промахнуться.

РОБЕРТ ХАЙНЛАЙН

Венички

Погода на улице подлая: с неба сыплется какая-то сволочь, в огромном количестве, и образует на земле кашицу, которая не стекает, как дождь, и не ссыпается в кучи, как снег, а превращает все улицы в сплошную лужу. Туман. Все, кто вчера выходил, обречены на инфлуэнцу, горячку, тиф.

КОРНЕЙ ЧУКОВСКИЙ

Венички

​​Больше всего в жизни Есенин боялся сифилиса.

Выскочит, бывало, на носу у него прыщик величиной с хлебную крошку, и уж ходит он от зеркала к зеркалу суров и мрачен. … Однажды отправился даже в Румянцевку вычитывать признаки страшной хворобы. После того стало еще хуже — чуть что: «Венчик Венеры!»

Когда вернулись они с «Почем-Солью» из Туркестана, у Есенина от беспрерывного жеванья урюка стали слегка кровоточить десны. Перед каждым встречным и поперечным он задирал губу: «Вот кровь идет… а?… не первая стадия?… а?…»

…как-то Кусиков устроил вечеринку. Есенин сидел рядом с Мейерхольдом. Мейерхольд ему говорил: «Знаешь, Сережа, я ведь в твою жену влюблен… в Зинаиду Николаевну… Если поженимся, сердиться на меня не будешь?..» - Есенин шутливо кланялся Мейерхольду в ноги:

«Возьми ее, сделай милость… По гроб тебе благодарен буду». А когда встали из-за стола, задрал перед Мейерхольдом губу:
« Вот… десна… тово…». Мейерхольд произнес многозначительно: «Да-а…». И Есенин вылинял с лица, как ситец от июльского солнца.

Потом он отвел в сторону «Почем-Соль» и трагическим шепотом сообщил ему на ухо: «У меня сифилис… Всеволод сказал… а мы с тобой из одного стакана пили… значит…». У «Почем— Соли» подкосились ноги

...Так просидели они минут десять. Потом поднялись
и, волоча ступни по царкету, вышли в прихожую.
Мы с Кусиковым догнали их у выходной двери.
Куда вы?
Мы домой... у нас сифилис…
И ушли.

АНАТОЛИЙ МАРИЕНГОФ,
«Роман без вранья»

Венички