Кто бы ни победил на выборах, его имя назовет Камала Харрис

По закону вице-президент США является президентом Сената и должен «сертифицировать» в Конгрессе итоги выборов. Дважды в истории эта формальность заканчивалась грандиозным скандалом. 6 января 2001 вице-президент Эл Гор сертифицировал собственный проигрыш на выборах (в пользу Джорджа Буша). Хотя 20 конгрессменов-демократов подали жалобу на процедуру подсчета голосов во Флориде. Буча затянулась на целый месяц, но в итоге Эл Гор объявил, что проиграл.

А 6 января 2021 Трамп якобы оказывал прямое давление на своего вице-президента Майка Пенса, требуя от него не признавать победу Джо Байдена (такие показания давали помощники Пенса на слушаниях в Конгрессе). Кончилось все штурмом Капитолия и уголовным преследованием старика Дона.

Сейчас вице-президентом там Камала Харрис. При любом исходе выборов имя нового президента США объявит в Конгрессе именно она. Будет прикольно посмотреть на это, если выиграет Трамп.

О БРИКС с позиций скептика и оптимиста

«Справедливость понимается прежде всего как возможность альтернативы. То есть когда альтернатив нет, когда есть, например, только расчеты в долларах, этим легко манипулировать в политических целях. И не всем это нравится. Другое дело, что когда у тебя есть доллар, но при этом есть еще что-то, иные какие-то инструменты, то ты можешь выбирать. Не хочешь в долларах из-за того, что тебя могут наказать санкциями, — иди в какую-то другую систему, не долларовую. Не хочешь быть в SWIFT? Иди в альтернативу. То есть БРИКС шаг за шагом движется к тому, чтобы создавать такие альтернативы, при этом не противопоставляя их жестко Западу.

— И индийское руководство, и китайское от сотрудничества с Западом не отказывались. Они рассуждают так: пусть Запад существует и живет, и с ним можно сотрудничать там, где это выгодно и нужно. Но мы хотим диверсифицировать отношения и разложить все яйца по разным корзинам. Это очень разумная стратегия. С другой стороны, ни Индия, ни Китай, ни Бразилия, ни Южная Африка не хотят форсированного соперничества с США и их союзниками. Да, мы, Россия, находимся сейчас с западными странами в конфронтационном режиме, а остальные… У них есть свои противоречия, но они не хотят их обострять. Поэтому скорость трансформации БРИКС будет определяться разным состоянием отношений членов БРИКС с коллективным Западом.

— Я думаю, что это будет альтернатива, не копирующая западные институты. А новые практики будут определяться конкретными задачами. И, в общем, пока об институтах-то речи не идет: речь идет об отдельных механизмах, решающих конкретные задачи, связанные с теми же платежами, например. Там еще многое нужно сделать, все пока в основном в виде деклараций, хотя есть и идеи, конкретные, прикладные, которые наши председатели предлагали реализовать в системе передачи финансовых сообщений, там на самом деле большая работа делается.

Но нужно быть готовым к тому, что страны, входящие в БРИКС, слишком разные. У них слишком разные отношения с Западом. И какой-то революции мирового большинства мы на базе БРИКС пока не увидим. Но то, что процессы формирования альтернативы там идут, — это правда. Может быть, и не стоит их как-то подталкивать избыточно сильно, чтобы не сбить этот процесс. Пусть он идет своим путем, это в наших, российских, интересах».

https://monocle.ru/monocle/2024/44/revolyutsii-mirovogo-bolshinstva-my-na-baze-briks-poka-ne-uvidim/

«В отношении к БРИКС я скорее скептик: пока что это аморфная организация. Турция, член НАТО, хочет в БРИКС — а Францию принять можно? И что тогда БРИКС будет собой представлять? Мне это непонятно. Когда в ее составе было четыре страны, был понятен замысел. Это всё были региональные державы, и задача перед ними была совершенно очевидная.

Теперь чем больше стран в организацию попадает, тем более аморфный характер она будет носить. А если так дальше пойдет — чем БРИКС будет отличаться от G20? Я пессимистично смотрю на такое безудержное расширение. Часто говорят про объем экономик: мол, чем больше стран, тем больше будет объем, — и этим гордятся. Чем тут гордиться? Помните, было такое Движение неприсоединения в свое время, более сотни государств объединяло. И что?

— Запрос есть, но насколько это получится — жизнь покажет. Потому что БРИКС изначально представляла себя наиболее сильной незападной стороной. И в этом плане оформляла именно антизападное направление. Если это удастся в большой БРИКС сохранить, то это будет весьма позитивно. Но стоит учесть, что этому будет очень большое противодействие со стороны Запада.

У целого ряда стран, которые в БРИКС входят или собираются войти, с западным миром тесные связи. В этом случае построение организации, которая реально будет способствовать уничтожению монопольного положения Запада в политической и особенно в экономической сфере, станет проблематичным. Чем больше в ней будет стран, тем более беззубой будет ее политика».

https://monocle.ru/monocle/2024/44/briks-iznachalno-predstavlyala-sebya-naiboleye-silnoy-nezapadnoy-storonoy/

Полное видео интервью с Кириллом Курбатовым на Украина.Ру. Обсуждали ситуацию на фронте и геополитику:

https://dzen.ru/video/watch/67273ea8a9ab3b34d3b3b219

И спасибо коллегам с портала «Выбор народа» за расшифровку:

http://vybor-naroda.org/stovyborah/podrobnosti/273549-zhonglirovanie-ciframi-pered-zapadom-proigryshnaja-pozicija.html

«Снарядный голод». Часть III

В итоге к 2000-ым миллионные запасы снарядов старого, дореформенного образца либо вышли за все разумные сроки хранения и были утилизированы, либо были проданы странам третьего мира, как не удовлетворяющие никаким стандартам безопасности НАТО.

Но интереснее всего оказалось следующее: на весь блок НАТО (в результате всех оптимизаций) остался... всего один военно-химический арсенал – американский Holston Army Ammunition Plant, который выпускает 90% всего гексогена и октогена, употребляемого Альянсом.

Теоретики современности полагали, что достаточно иметь на складах актуальные запасы всего в 10-20 тыс. снарядов – это стало нормой.

А потом случился 2022 год. И оказалось, что безопасные, мощные, великолепные снаряды нового НАТО-вского стандарта... кончились за меньше, чем за год (здравствуй, 1915 год!), а развернуть расширенное производство новых невозможно в принципе. Да, можно выточить сколь угодно снарядных болванок, а вот построить второй октогеновый завод масштаба HAAP и развернуть все технологические цепочки – это дело не одного года и даже не двух.

Бывшие страны Варшавского договора, принятые в НАТО, тоже не слишком-то помогли – ведь стандарты стали распространяться и на них, и последние 30 лет Восточная Европа увлеченно избавлялась от старых небезопасных советских снарядов с истекшим сроком годности путем их продажи в Африку и на Ближний Восток, получая новые смеси IMX-101, OSX-8, PBXW-11 для перевооружения исключительно по остаточному принципу.

Ирония заключалась в том, что в бывших странах ОВД было весьма солидное количество заводов по производству октогена и гексогена – но так уж сложилось, что большая их часть была утилизирована на металлолом.

Итог неусвоенных уроков прошлого прост в своей закономерности – уже более года НАТО снабжает Украину, следуя «путями предшественников»: эрзацами из различных химических смесей, остатками со складов еще советских времен, старыми и небезопасными НАТО-вскими снарядами, выпущенными до 1984 года, и собранными со всего мира – от Ливии до Чехии. Стоит ли говорить, что порой для расчётов такие боеприпасы представляют даже большую опасность, чем для врага?

@atomiccherry 💯

«Снарядный голод». Часть II

Затем наступили 1980-ые. После череды крупных (и очень кровавых) катастроф на флоте и в армии, связаннх со случайной детонацией сверхмощных октогеновых ракет и снарядов (например, взрыв на авианосце USS Forrestal в 1967 году из-за случайного пуска; 134 погибших, 161 раненых, вдобавок были полностью уничтожены 21 самолет, 39 были значительно повреждены, корабль выгорел наполовину), Пентагон принял новую программу и новый, сначала флотский, стандарт MIL-STD-2105 на малочувствительные ВВ, по сравнению с которыми даже TNT был бы азидом свинца. Стандарт это жесткий (а общеармейский MIL-STD-2105B и общенатовский STAGNAG еще жестче) – боеприпасы, изготовленные в соответствии с ним, должны держать падения с самолетов, несанкционированные пуски, поражения пулями и осколками, пожары и близкие разрывы БЕЗ ДЕТОНАЦИИ. Грубо говоря, бомбу стандарта MIL-STD-2105B можно случайно уронить с самолета в домну... и ничего бы не случилось. Сработать она должна только от срабатывания специального сверхмощного детонатора (также устойчивого и пожаробезопасного).

Для того, чтобы не превратить снаряды в детские хлопушки и соблюсти стандарт, требовался колоссальный прорыв в химии взрывчатых веществ. К счастью, «все было придумано до нас» – еще в начале XX века немцы сварили несколько незаинтересовавших их соединений: нитрогуанидин, динитроанизол и нитротриазолон, которые теоретически могли неплохо взрываться, но были слушком уж инертными. В 1980-ые о них вспомнили янки, и в итоге современный снаряд (или ракета) стандарта НАТО состоит из того же октогена, щедро флегматизированного вышеупомянутыми наполнителями, и отполированного разными пластификаторами.

Естественно, поскольку стандарт есть стандарт, на новые смеси с 1987 года начали переводить ВЕСЬ контингент НАТО во всех странах – от Германии до Турции. Это влекло за собой колоссальные неподъемные расходы на новые огромные технологические цепочки для синтеза. А затем со сцены в одночасье исчез СССР вместе с Варшавским договором, и копить миллионы тонн снарядов стало резко неактуально.

Это повлекло за собой сокращение всех возможных военных программ – при этом потребность в новом вооружении никуда не делась. Старые снаряды планомерно списывали (тем более, что даже «мирный» TNT имеет гарантийный срок хранения не более 25 лет, а старые смеси до 1984 г. на гексогене и октогене – и того меньше и при нарушении сроков они становяться весьма опасными).

@atomiccherry 💯

«Снарядный голод». Часть I

Так уж сложилось, что некоторые уроки военной истории выучить просто-напросто невозможно. Можно забыть о них, но они обязательно дадут знать о себе, когда наступит время войны.

Проблемы со снарядами – один из таких уроков.

Снарядный голод всегда присутствовал как неотъемлимая часть общей картины войн промышленной эпохи. Он настиг немцев и британцев в 1915 году. Настиг почти все воюющие страны во Вторую Мировую к 1944 году. В нынешнем конфликте мы без удивления наблюдаем все тот же хорошо знакомый нам снарядный голод.

Разница с предыдущей эпохой, впрочем, определенная есть. Британский «Shell crisis» 1915 года в достиг своего пика после провала наступления на Обер-Ридж – мясорубка этого сражения остановилась по причине того, что у воюющих сторон снаряды буквально закончились... и убивать врага стало больше нечем. Это стоило кабинета либеральному правительству Асквита – его обвинили в том, что промышленность не готова к войне. Германская вертикаль власти была жестче, но под конец Первой Мировой немецкие снаряды начинялись не TNT и пикриновой кислотой, а всем, чем придется – вплоть до удобрений (т.к. нитрат аммония в целом неплохо взрывается).

И из этого были сделаны выводы.

В самом начале 1930-ых Британия «на вырост» инициировала программу промышленного синтеза наиболее мощного и совершенного ВВ того времени – гексогена. К 1938 году установки вышли на непрерывный синтез по 200 тонн в неделю; всего к началу ВМВ британцы накопили не менее 30 тыс. тонн взрывчатки, превосходящей тротил в 1,5 раза.

Немцы старались не отставать, хотя их непрервное производство гексогена заработало только в 1939 году. Зачем им нужен был гексоген (и ТЭН, похожий по свойствам)? Ведь в те годы их мощность была излишней – до появления рубашек из легированных сталей повышенной прочности эти ВВ было не употребить даже в гранаты. Чугунную оболочку они дробили в такой хлам, что толку от ничтожных осколков уже не было. Аналогичная проблема была и с куда более «мирным» TNT – для начинки старых боеприпасов его нужно было немного флегматизировать, снижая мощность.

Суть заключалась в том, что британские и немецкие аналитики сделали мудрый вывод, основываясь на опыте 1915 года – в случае крупной войны взрывчатки все равно не хватит. В результате они пришли к тому, что необходимо было накапливать максимально возможные запасы синтетических ВВ, дабы при необходимости зафлегматизировать их до уровня тротила и даже меньше (получив, тем самым, запас х2) и использовать.

Ирония ситуации заключалась в том, что этого ВСЕ РАВНО НЕ ХВАТИЛО. К 1944 году и немцы, и англичане снова засыпали в бомбы удобрения. В СССР все было еще печальнее – промышленные установки производства таких передовых ВВ как ТЭН и гексоген до Второй Мировой так и не заработали, и в начале войны под Москвой и в Севастополе использовались совершенно безумные эрзацы: бетонные бомбы с опилками и мхом, пропитанным жидким кислородом (заправки до разложения хватало на 2-3 часа).

Казалось бы, это были уроки двух мировых войн – и они не могут не быть усвоены.

Отчасти, это действительно было так. К 1960-ым на Западе развернулось промышленное производство стандарного ВВ послевоенного поколения – октогена, мощностью примернов на 10-15% больше гексогена и массово применяемого во всех передовых вооружениях, особенно – ракетах всех видов.

@atomiccherry 💯

...Думаем, что у северокорейского контингента большой потенциал в зоне СВО)

⚡️Казахстан в обозримом будущем воздержится от подачи заявки в БРИКС — советник президента Казахстана Токаева