​​Знаешь, Мэри,
в моей голове
звери.
Они бы тебя
съели,
если бы я разрешил...

Но я их гоню из прерий,
на ключ закрываю двери.
Сидят на цепях звери,
на ржавых цепях души.

А звери мои
ночью,
рвут кожу и плоть
в клочья.
И каждый их клык заточен.
Играют на струнах жил.

Но
все-таки,
между прочим, пусть я и
обесточен,
ты вся,
до ресниц и точек -
причина того, что я жив.

...Ты знаешь, Мэри,
есть истина в вине и теле,
религии и постели.
Но я отыскал в тебе...

Поверь,
я больше не буду зрителем,
скрываясь в своей обители,
до самых последних дней.
Я прилечу с Юпитера,
в жизнь твою

Мэри,

стань укротительницей

моих
диких
зверей.

её создал бог для духовных дел,
а меня - от нечего. на авось.

он нашёл меня,
оглядел,
раздел,
поломал,
но правильно не срослось.

и её хранили от всех кручин,
от меня, конечно же, в том числе.

но я грел весомых пятьсот причин
не терять её мимолётный след.

я следил, как ветер её ласкал,
я был воздухом между её ресниц,
замирал, если зверь, обнажив оскал,
возле ног её радостно падал ниц.

и она ждала моих первых слов,
как замёрзший лес ожидал тепла.

и, пожалуй, это меня спасло...
но сказать вернее - она спасла.

да, я помню каждый, до мелочей
день, что мы провели вдвоём.

как она, смеясь на моём плече,
молчала громко
и обо всём.

но не знаю, что на меня нашло,
но не знаю, как я теперь зовусь.

и никто уже не наложит шов
на большую рану острейших чувств.

лишь она - и лекарь, и боль, и кров,
и меня умеет - по запчастям.
в мой остывший дом ворвалась любовь,
обнажив всю душу до кирпича.

я запомнил луч на её щеке,
осветивший пыль пережитых бед.

вдруг случайным образом я узрел,
что она сама излучала свет.

ей хватало смелости, веры, сил,
ну а мне хватало её одной.
этот голос сорванной нотой «си»
вдруг взлетел и камнем упал на дно.

её смех остался в моих ушах,
превращась в страшное «всё пройдёт».

на заре в прохладу она ушла,
и под нею трескался талый лёд.

сколько раз я ловил себя в тот капкан,
что уйдёт вся боль, обнажив нутро.
но броня тех чувств всё ещё крепка,
а вокруг что вертится - всё не то.

и мне кажется, я - самый главный враг
самого себя. сам себе я плен.
я не смог себе хоть чуть-чуть приврать,
что смогу очнуться и встать с колен.

эта ложь, как лестница вверх - слезай!
но спускаться было всё тяжелей,
и при встрече я опускал глаза,
на колени падая перед ней.

и она сняла с меня всю вину,
обнулила память, ошибки, жизнь.

в тот момент я высчитал глубину
беспощадно-острой и глупой лжи.

я не мог себе ничего простить,
а она прощала. и без труда.

эта женщина - мир, и весна, и стих,
и ниспосланный мне херувимский дар.

и она с тех пор, как бы ни хотел,
выжигает боль голубым огнём.

её создал бог для духовных дел.
а меня, безумного, -

для неё.

#ЗлатаМаркина

​​Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы
Для заблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы
Твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел
В тебе надежду юных дней
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней.
Как знать, быть может, те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновенья!
А чем ты заменила их?
Быть может, мыслию небесной
И силой духа убежден,
Я дал бы миру дар чудесный,
А мне за то бессмертье он?
Зачем так нежно обещала
Ты заменить его венец,
Зачем ты не была сначала,
Какою стала наконец!
Я горд!.. прости! люби другого,
Мечтай любовь найти в другом;
Чего б то ни было земного
Я не соделаюсь рабом.
К чужим горам под небо юга
Я удалюся, может быть;
Но слишком знаем мы друг друга,
Чтобы друг друга позабыть.
Отныне стану наслаждаться
И в страсти стану клясться всем;
Со всеми буду я смеяться,
А плакать не хочу ни с кем;
Начну обманывать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил;
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?
Я был готов на смерть и муку
И целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку —
Безумец! — лишний раз пожать!
Не знав коварную измену,
Тебе я душу отдавал;
Такой души ты знала ль цену?
Ты знала — я тебя не знал!

#МихаилЛермонтов

​​Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья и дом.
Я веду, и я сроду не был никем ведом.
По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я пью ром со льдом.
Но когда я вижу тебя – я даже дышу с трудом».
Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома пруд,
Дети ходят туда купаться, но чаще врут,
Что купаться; я видел все - Сингапур, Бейрут,
От исландских фьордов до сомалийских руд,
Но умру, если у меня тебя отберут».
Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит,
Джип с водителем, из колонок поет Эдит,
Скидка тридцать процентов в любимом баре,
Но наливают всегда в кредит,
А ты смотришь – и словно Бог мне в глаза глядит».
Бернард пишет «Мне сорок восемь, как прочим светским плешивым львам,
Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и правам,
Ядерный могильник, водой затопленный котлован,
Подчиненных, как кегли, считаю по головам –
Но вот если слова – это тоже деньги,
То ты мне не по словам».
«Моя девочка, ты красивая, как банши.
Ты пришла мне сказать: умрешь, но пока дыши,
Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста, не пиши.
Никакой души ведь не хватит,
Усталой моей души».

#ВераПолозкова

https://www.instagram.com/p/BkNtaFbACrh/?utm_source=ig_share_sheet&igshid=1ijiqjqj3lfb9

Instagram

Ах Астахова

— все будет в порядке, все будет нормально! - мой внутренний голос опять за свое! настаивал голос: меняй радикально любимых, друзей, города и жилье! — все будет в порядке! но как? — непонятно! печально, но голос продумал не все: меня невозможно тянуло обратно…

​​Мысль о тебе удаляется, как разжалованная прислуга,
нет! как платформа с вывеской "Вырица" или "Тарту".
Но надвигаются лица, не знающие друг друга,
местности, нанесенные точно вчера на карту,
и заполняют вакуум. Видимо, никому из
нас не сделаться памятником. Видимо, в наших венах
недостаточно извести. "В нашей семье, — волнуясь,
ты бы вставила, — не было ни военных,
ни великих мыслителей". Правильно: невским струям
отраженье еще одной вещи невыносимо.
Где там матери и ее кастрюлям
уцелеть в перспективе, удлиняемой жизнью сына!
То-то же снег, этот мрамор для бедных, за неименьем тела
тает, ссылаясь на неспособность клеток —
то есть, извилин! — вспомнить, как ты хотела,
пудря щеку, выглядеть напоследок.
Остается, затылок от взгляда прикрыв руками,
бормотать на ходу "умерла, умерла", покуда
города рвут сырую сетчатку из грубой ткани,
дребезжа, как сдаваемая посуда.

1985

#ИосифБродский

А ведь судьба как лев. Если ты боишься, она будет на тебя нападать, а если этого страха нет, то она повернет туда, куда ты хочешь.

#ИринаХакамада

​​При знакомстве с мужчиной нужно уметь ярко сказать, а потом превратиться в дуру. Причем важно неожиданно и очень дипломатично переходить из одного состояния в другое.

#ИринаХакамада