День рождения Ницше - 15 октября

Витгенштейн

Когда-то, скорее в шутку, чем всерьёз, я писал, что вся история человеческой культуры может свестись к противостоянию деревенских и городских жителей. Нелепость, приобретающая серьёзность при помещении этой нелепости в историю феодализма и прочих средневековых повинностей, в историю урбанизации, да даже в ветхозаветный сюжет о Енохе, городе, заложенном Каином, противопоставленном жизни на открытых просторах земли. И вот в письмах Витгенштейна этот конфликт находит осязаемое воплощение. Всё же высокое происхождение часто совпадает с достатком, а достаток потенциально (конечно, не всегда) обеспечивает наилучшими маршрутами к образованию и формированию кругозора. Можно отречься от своего прошлого, но бесследно развеявшейся порой оно не станет: Людвиг уже вырос, уже стал самим собой не без участия семьи, впитав культуру огромного европейского мира, давшую ему эрудицию, самодисциплину, чувство достоинства и пищу для развития интеллекта.

В краях близ Траттенбаха он встретился с людьми не из высокохудожественных пасторальных сюжетов. В итоге, пробуждающий азарт жить опыт, конструируемый из, скажем, монолога при контакте с миром, смешался с опытом языковых игр с жителями, согнавшим флёр благоденствия посреди гор. Родители учеников недоумевали от мыслей о пользе знаний, вкладываемых в головы их детей. Витгенштейн - дивился медлительности мышления и заскорузлости взглядов слушателей, как детей, так и родителей. Согласно биографии он поменял несколько школ в позиции преподавателя, начал с деревни близ Варта, где столкнулся с "нелюдями хуже червей", после - перебрался с Пухберг-ам-Шнеберг, где жители были уже на целых три четверти людьми (мыслим позитивно). Спустя время отправил в Оттерталь, где дела стали обстоять ещё лучше. Он даже издал словарь с плюрицентрической концептуализацией для детей.

Его обескураживала ничтожность наблюдаемых им людей, буквально сопротивлявшихся любому процессу понимания, - а ведь это он ещё не повидал мир и не добрался до интернета! В общем, разрыв между ним и теми, с кем ему приходилось жить по собственной воле, был велик. Усилий, вложенных обеими сторонами в образовательный процесс, так и не хватило, чтобы затмить сию пропасть. Требовательность Витгенштейна выражалась в предоставлении не просто сложных, а непосильных задач, игнорирующих бэкграунд учеников в частности и расстояние между тогдашним ребёнком и им, взрослым человеком, в целом. Как я могу судить по англоязычным источникам (сверх 2х приложенных материалов), некоторый вклад он внёс, локально ускорив урбанизацию и породив утечку рабочей силы из деревни в город. Думаю, основное значение данный опыт приобрёл именно для него, став предметом рефлексии на протяжении многих лет. Не спроста я упомянул языковые игры, известные своим вниманием к обыденной речи, и не спроста Витгтенштейн спустя десятилетие возвращался в края Траттенбаха.

Непродолжительный эпизод в масштабах довольно долгой жизни завершился скандалом, апофеозом нетерпеливости и кризиса гуманистического проекта выдающегося философа, который, видимо, за тип универсального человека взял себя, не улавливая, насколько далеки его юные ученики от него в том же возрасте и тем более в тот момент. Интересно, что ожидал человек, спустя всего пару лет сказавший Муру с Расселом, чтобы они переживали из-за трудности при обсуждении его сочинения, так как бессильны понять.

В общем, конфликт быстро замяли, предположительно, не без финансовой поддержки семьи. И впоследствии Витгенштейн перебрался на Туманный Альбион. Потретировал в 1927 членов второго Венского кружка, а позже, обосновавшись в Кембридже, слушателей тамошних колледжей. Педагогический импульс привнёс новый лейтмотив в наследие Витгенштейна, придав педагогический и более чуткий к читателю колорит его размышлениям в "Философских исследованиях", где разрабатывается идея языковой игры, приоткрывая тайну языка вообще.

<...>
Будущее Ника Ланда тоже мрачно, в нём скорость достигает апогея, становясь пропастью нуля, неподвижности. В обстоятельствах запутанности времени и структуры событий правит бал кибернетика, приводящая к краю истории, сочиняемой человеком. Положению сингулярности, при которой зависает эволюция человека как человека, поощряя движение к подматериальному и низкому в противовес коннотациям концепции возвышения. Корень “готика” в названии книги Ланда, таким образом, олицетворяет состояние реализованной мечты о бессмертии и вечности, которые всё же недоступны человеку в материальном мире без высокой платы, чья вариация - бесконечность декаданса и мечты об обретении желания, ведущего дальше эксгумации архивов своих следов.

Положение высшей точки в вымышленном образе делает интуитивно понятной возможность соединить несоединимое: отринутое, лежащее под барханами истории прошлое и реализацию идеи прогресса, неустанно ведущей вперёд. Их сплав преобразует линейность в спираль, искажая в постмодернистском ритуале течение истории и придавая положению человека ту шаткость или утрату основания, которые побуждают реанимировать всё прошлое, покоряя информацию в поисках будущего. Сама информация в этом гелиотропном движении перед оком разума теряет маркер описания сбывшегося или гипотетического, становясь чистой информацией, описывающей просто всё.

В состоянии киберпанка воображаемый мегаполис способен стать (сущностно достигнув) и предстать (визуально воплотив) вместилищем и артерией информации, её пиковых значений, распространяющихся одинаково на людей и вещи. Как бы уравнивая их перед лицом главного субъекта - города. Такой город являет собой секулярный эквивалент суммы моделей древних городов: Афин, Рима и Иерусалима с Вавилоном. Операция сложения уникальных символических матриц провоцирует состязание за первенство их специфического уклада, в результате отводя на фон второстепенные черты, ответственные за их индивидуальность, и позволяя уцелеть самому главному, общему для всех. Концентрация власти и смыслов, поднимающихся над землёй или простёртых поверх неё вширь. Уже не исток, но фронтир культуры и истории, город, дрейфующий в фаусине человеческого.
<...>

Фрагмент из черновика.

Сегодня опубликую новый фрагмент первой части. Почти завершил её. На мой взгляд, все складывается благополучно для текста.

Для питающих интерес к вопросам о начале вопрошания, породившем философию и натурфилософию, предтечу естественных наук.

Продолжаю печатать. Долгий процесс, требующий отвлекаться, сходя с настроенности на письмо, и возвращаться, принимаясь перечитывать с целью внести правки или уточнить и продолжать написание. Пара фрагментов, показавшихся мне занимательными. Этот: <...> Другой…