#AU #Студ
  Это была самая что ни есть неописуемая парочка во всей школе.
   Прозвенел звонок на последний урок. В расписании Лео он значился уроком истории, на какой юноша спешил обычно первее всех, зная каким придирчивым и строгим был новый учитель. Гиксоса же предпоследнее занятие среды не сильно колышело, руки без зазорства совести преграждали парню пути к побегу, буквально вжимая в шкафчик бедного восьмиклассника, казалось по одному своему вольному, по настоящему счастливому виду, совсем не переживая об алгебре, какая ждала его этажом выше.

—Дурак? Увидят же, пусти!—недовольно фыркал на старшего своего друга юноша, учебником в грудь тела высокого упираясь, бровки по детски изгибая, угрозу строя из личика ангельского.

А Гиксос лишь сильнее разыгрывался, улыбку бессовеструю демонстрируя, ближе дыханием ровным к опешевшему, а теперь и кажется смущëнному, юноше подбираясь, будто к жертве махонькой.

—И что?—такой глупый, злящий ещë сильнее вопрос.

Лео весь изводится, уже не в силах держать румянец, расплывающийся по щекам, когда чужой, столь ровный взгляд прожигает собственный, так близко, так тепло, так трепетно. Невольно проскочит и мысль не детская, какая посетила головку юную снова по вине чëртова одиннадцатиклассника. Нет, он не тронет, не даст в обиду и другим не позволит, не даст так же, как р воли рукам, чего нельзя было сказать об остальном поведении. Парень буквально преследовал Лео, сначала наблюдая себе тихонько в сторонке, после завязывая разговор. И чем же всë закончилось?
   Кончики ушей зарозовели тем же жаром, что и щëчки, когда губы юношеские коснулись чужих, улыбку острую прикрывая на мгновенье, глазки закрывая, следом, затылком к шкафчику прильнув снова, смотря уже прямо, смело, но так сдавленно, до побеления костяшек учебник в руках сжимая.

—Теперь доволен? —губы дуя поинтересовался Лео.

—Более чем. —коротко но так лучезарно ответил будующий информатик, на миг глаза закрывая, в голове прокручивая только что милькнувшее, до мурашек приятное ощущение, которое сам Гиксос, признаться честно, выжидал долго.

Пришлось отпускать кроху, рукой по привычке проходясь по волосам чужим небрежным, тëмным, следом собственный хвост поправляя в какой то детской гордости, за низким силуэтом уходящим, скорее убегающим наблюдая. И стоять Гиксос будет даже после ухода Лео, смотря куда то вперëд, уже и улыбку с лица убрав, всë не веря, что этот маленький сорванец и стесняшка в одном лице дружит с ним. Да что лукавить? Дружбой такие отношения не назовëшь. Но парень был рад и такому раскладу, принимая любой знак внимания своего мальчика за приз, награду, какую тот выпрашивал чуть ли не каждую их встречу, чаще получая учебником по лбу.
   Когда нибудь и Лео сделает первый шаг к старшему, может быть даже в ближайшее время, время до их разлуки, до какой оставались считанные месяцы.
   А пока он бежал по коридору, уже даже не в кабинет истории, домой, домой, да поскорее домой. «Чëртов изобретатель»

#Псих Часть ll
Фазы менялись одна за другой, урегулировать их оказалось не так просто, не смотря на диагнос шизофрении маниакальной простой. Мальчик был слишком резок, недоверяив, с трудом шëл на какой либо контакт, отказывался принимать препараты, на что принуждëнный ввод нейролептиков лишь усугубил видение персонала в глазах больного. Его окружали не врачи, не люди, а настоящие враги, сковавшие в стенах. За что? Лео не понимал, злился, кричал, ощущал взгляды "белых людей", слышал их разговоры, вернее утверждал, что слышет о чом они говорят. Казалось этот ад крутился одним колесом, за которым врачи перенастраивали диагноз больного от простого растройства до резкого биполярного. Но была в этом мальчике и совя особенность. Даже после уклонения фазы в депрессивную, мальчик продолжал отрезать пути к людям, сопротивлялся, отказывался идти на контакт с врачами. Кроме одного.
   Гиксос оказывал на юношу иное влияние. Из-за чего его присутствие рядом с больным стало чуть ли не постоянным. Лео начал говорить, сиптомический бланк начал пополняться всë новыми и новыми предлодениями. Как только нога Гиксоса вступала в комнату юноши, его глаза сразу же менялись, горели, и пусть первое время мальчик почти не разговаривал, после наступления прогрессивной мании агрессия заменилась на возбуждëнную радость, излишний смех, со стороны пугающую мимику лица и движения тела. Но это была радость. Он говорил, говорил много, были замечены частые уговоры, желание Лео оказаться за пределами надоевшей комнаты. И хоть поведение мальчика в разы улучшилось, врачи утверждали: «В его голове царит кавардак» .
   Юноша начал утверждать, что за ним следят существа с выше—это было первое признание Гиксосу, которое началось дословно с момента, удивившего не менее предыдущих выкидонов:

—А мне всë-всë рассказали. Здесь много не настоящих людей. А ты настоящий, ты такой же как и я. Почему ты с ними? Тебе рассказать секрет?

Почти не связные предложения, еле сопоставленные одной важной деталью—мальчик доверял именно этому врачу, часто наклоняя головку неряшных кудрявых волос,глазки выпучивая, губы обкусанные сжимая до побеления, после произнося шëпотом:

—Я скоро буду гулять. Там, за коридором. Мне сказали, что скоро ты поведëшь меня с собой. Когда мы уже пойдëм? Я ведь хороший мальчик. Я ведь хорошо себя веду? —и ведь по горящим глазкам и не скажешь, что юноша не в себе, с такой аккуратностью выговаривая слова, подсаживаясь ближе, личиком бледненьким худеньким меняя одну улыбку на другую.

Египтус, оказывается, можно ещë увидеть на канале «В гостях у сказки»
Кто любит по телевизору смотреть
(´^ω^`)