Мнение респектабельной экспертной публики переменчиво, как осенняя погода. Еще вчера в воздухе пахло революционной грозой, все смаковали позор Путина и обсуждали, станет ли он следующим. А вот сегодня повсюду слышен шелест конспирологии – мол, опять Путин всех перехитрил, заранее договорился с Нетаньяху, а может, и с Эрдоганом, походя семафоря Трампу катафотами. Короче, все это, оказывается, так и было задумано, – тот же спектакль при небольшой смене декораций.

Конечно, можно и так Асада подставить. Но есть одна неувязочка. Если ты с кем-то с самого начала договорился, то ты не бомбишь его оголтело неделю прежде, чем приступить к реализации своих договоренностей. Конспирологическая теория о всех обыгрывшем Путине действительно хороша, но только в нее не вписываются русские «сушки», которые утюжили Алеппо, пока не поняли, что подмога не придет, и русских братишек опять не туда завербовали. Так что теперь о базах придется договариваться именно с теми ребятами, которых допекали взлетавшие с этих баз штурмовики. Не самое простое дело, вряд ли это было в меню…

Будущее Сирии как единого государства под очень большим вопросом, хотя Джулани (лидер самой мощной группировки повстанцев) и дает понять, что готов говорить от имени «всего сирийского народа». Но это вряд ли, конечно, – слишком многошерстны силы, участвовавшие в этой никем особо не планировавшейся революции (впрочем, а бывают ли иные?).  

Кремль, похоже, повел себя в полном соответствии с гафтовской формулой, озвученной в великой комедии Рязанова «Гараж»: «Вовремя предать – это не предать, а предвидеть». В конечном счете, Москва палец о палец не ударила, чтобы спасти Асада (надеюсь, его все-таки не распылили как Пригожина, чтобы не путался под ногами). Сейчас Москва будет пытаться договориться с внешними и внутренними игроками о том, чтобы ей позволили сохранить в уже, по-видимому, бывшей Сирии свои военные базы. Это маловероятно, но попытка – не пытка.

Настоящая пытка будет не в Сирии, а дома, где надо будет объяснять эту геополитическую неудачу, списав на кого-то стратегический провал. Что-то подсказывает мне, что решение будет традиционным и незамысловатым. США обвинять невыгодно – прямо признаем, что проиграли. Турцию глупо – это как сказать «сам дурак» (слишком много целовались с Эрдоганом). Остается одно – как и полвека назад, «израильская военщина». Ну, что-то вроде: «Если вас подвел Асад – виноват во всем Моссад». Впрочем, возможно, на этот раз такая версия устроит даже BBC.

Конечно, если уж сравнивать, то Сирия для Путина скорее не Афганистан, а Вьетнам. По очень простой причине – никто такого не планировал и никто к такому не был готов. Похоже, даже Турция, которая воткнула дюжину ножей в спину «русской весны» (впрочем, совершенно ожидаемо – нечего было  спину подставлять).

Если в Сирии все закончится тем, на что это сейчас больше всего похоже, - то есть полным фиаско, - то это будет еще и серьезным поводом для Путина подумать над предложениями Трампа. Война – штука тонкая, там часто многое идет не по плану.

Что, собственно, случилось в Сирии? Россия и Иран оказались одновременно втянуты в войну на два фронта, которую оба не потянули. Увязнув в Украине, Кремль обнаружил, что на Сирию силенок уже не хватает. Тегеран же оказался симметрично повязан Израилем в Ливане и в Газе. Возможно, слухи о смерти Америки и, соответственно, о том, что Россия (как и Иран) готовы воевать со всем западным миром, оказались сильно преувеличены.

Сирия преподнесла наглядный урок – силы надо все-таки взвешивать.  Это в принципе  работает на поиск компромиссного решения в диалоге с Трампом. Возможно, Путин сочтет за лучшее сейчас удовлетвориться не самым оптимальным для него вариантом «раздела Украины» (до этого он в основном повторял формулу Бендера – я бы взял частями, но мне нужно все).

Это может создать паузу в войне, которую Кремль, безусловно, будет рассматривать как временную, но которая, как и все временное в России, может оказаться достаточно долгой. Альтернатива – удивить всех и перебросить в Сирию несколько пехотных дивизий, сняв их откуда-то из-под Покровска (других-то нет). Но почему-то в это верится с трудом.

Другое дело, сохранил ли Путин способность извлекать из чего бы то ни было уроки.

Часть вторая. Начало в предыдущем посте.

Хотя все ранее сказанное мною по теме является самодостаточным и не требует углубления в детали, было бы нечестным не оправдать ожиданий публики, которая, судя по зашкаливающему числу комментариев, жаждет выяснить мое личное мнение о происходящем. Ну что ж, постараюсь выразить его в максимально краткой форме. Естественно, что в своих оценках я не могу быть свободен от довлеющего надо мной тридцатилетнего опыта работы адвокатом. Это естественным образом делает мой взгляд на вещи несколько отличающимся от среднего по палате номер шесть.

1. Опубликованные материалы выглядят для меня НЕ убедительными, но достаточно серьезными, чтобы от них можно было просто отмахнуться как от дешевой фальшивки. Если это и фальшивка, то очень недешевая.

2. У меня достаточный опыт работы с разными базами данных, в том числе крадеными, чтобы сказать, что сгенерировать такие тексты на пустом месте ни с помощью естественного, ни с помощью искусственного интеллекта невозможно. Для этого всегда нужна реальная база (переписка), в которую можно инкорпорировать отдельные фрагметы или которую можно соответствующим образом препарировать.

3. Качественно препарировать «исходники» очень трудно, но, к сожалению, возможно. Это всегда вопрос бюджета. Если бюджет неограниченный, то даже исследование метаданных мало что даст. В случае, если работало ФСБ при неограниченном бюджете, ответ можно будет получить разве что при подключении ЦРУ или МИ-6 с таким же неограниченным бюджетом. Из чего следует, что ни мы, ни представители ФБК точного и стопроцентного ответа на вопрос о том, реальные это файлы или нет, дать не сможем очень долго (интересно, насколько Грозев осторожнее в выборе выражений по сравнению со Ждановым, Волковым и Певчих, – только 97%). При полном отсутствии «исходников» установление истины выглядит практически нерешаемой задачей.

4. Тот же опыт показывает, что мало кто из «серьезных людей» занимается тупой подделкой доказательств. Как правило, такая подделка является частью большой оперативной игры, внутри которой у сфальсифицированных документов есть свое место и своя функция. Именно благодаря этой игре создается «контекст», внутри которого такого рода продукция обычно выглядит достоверно, а жертва фальсификации оказывается в затруднительном положении с ограниченными возможностями защиты: ничего не говорить нельзя, а начнешь говорить – выглядишь неправдоподобно глупо.

5. Таким образом, версии произошедшего сводятся к двум: либо Невзлин и Путин одновременно сошли с ума, и Невзлин решил «мочить в сортире» ФБК по-путински по всему миру, а Путин решил пустить Невзлина в свой «сортир», позволил приговоренному к пожизненному заключению эмигранту, каждый шаг которого прослушивается и прослеживается на всех локаторах, управлять следователями и ФСБ-шной агентурой из Израиля (теоретически возможно), либо Невзлин стал жертвой оперативной игры, в которой сам же и запутался.

6. Мне все это сильно напоминает операцию «Трест». Зная маниакальную страсть Невзлина к частным расследованиям и вообще к тому, чтобы держать руку на пульсе, вполне можно было втянуть его в игру под названием «раскрываем преступления кремлевских агентов в Европе быстрее всех». Бывшие адвокаты БАБа и темные решалы – самые подходящие партнеры для таких игр. А дальше превратить отчеты о проделанной «расследовательской работе» в отчеты «заказчику» - плевое дело. А вот объясняться Невзлину, не теряя лица, в этой ситуации совсем непросто. Это не версия, а реконструкция, основанная на богатом профессиональном опыте, всего лишь плод моего воображения. На самом деле вариантов таких игр может быть очень много.

В конце вернусь к тому, с чего начал. Мои поздравления сотрудникам 6-го отдела – это было очень красиво. В этой истории только они - молодцы, а остальные обтекают, всем остальным это урок. Учитесь с этим жить, это продлится долго.

Внимание. Пост в двух частях. Часть первая.

Заказал Невзлин Волкова или не заказал, еще только предстоит доказать, а Антивоенный комитет уже рассыпается. Блестящая совместная работа 6-ой Службы ФСБ России и ФБК – вместе они сила.

Если серьезно, то, конечно, избежать каких-то комментариев по поводу выдвинутых Ревкомом Невзлину обвинений («предъявы», выражаясь более современным языком) практически невозможно. Борис не заинтересовался темой, сказав, что «Кухня» - территория, свободная от хайпа. Но на канале Ходорковского в диалоге с Еловским избежать этого было нереально. Здесь краткое и поэтому более четкое резюме сказанного. Но вначале - краткое описание ситуации, как я ее вижу.
Есть набор текстовых и аудио файлов, источником которых, как утверждается, является одно из подразделений ФСБ, предоставленный посредником, связанным все с той же ФСБ, в распоряжение ФБК (а также RT), где якобы содержится переписка Невзлина с бывшим адвокатом Березовского, из которой следует, что он был заказчиком избиения Волкова, пытался его похитить и вывезти в Россию, а также организовал избиение жены соратника Волкова - Миронова, и еще нападения на эмигрировавших сторонников Навального по всей Европе, и кроме этого контролировал следственные действия в России по делам против арестованных сторонников Навального и против самого Навального, в том числе, был в прямом контакте с руководителем следствия и как-то влиял на решение о перемещении Навального из одной тюрьмы в другую. В общем, думаю, что и церковь, видимо, тоже он развалил. Насколько я понимаю, до этого в оппозиционной среде считалось, что Россией единолично руководит Путин, но на поверку это оказалось ошибочным нарративом. Россией, выходит, по-прежнему руководит Невзлин. Это в любом случае полезное знание, а теперь к выводам:

1. Информацию о содержании файлов практически одновременно озвучили ФБК и российские медийные ресурсы, связанные с RT. Никакой добавленной стоимости в сообщении ФБК нет. Это не расследование, а механическое изложение содержания компрометирующих документов (их опубличивание) с тегом #сказанномуверить.

2. Доказательного значения эта публикация не имеет и является лишь предлогом для начала двух параллельных юридических процессов: против Невзлина - об установлении его причастности к совершению всех инкриминируемых ему преступлений и против ФБК - об установлении их причастности к клевете на Невзлина. Мой инстинкт адвоката подсказывает мне, что оба процесса будут длиться долго и закончатся ничем.

3. Паралельно этим юридическим процессам и практически не пересекаясь с ними будет разворачиваться политический процесс, в ходе которого оппозиционная колода перетасуется в очередной раз на верующих и неверующих. Ни одна из групп не получит решающего преимущества, и обе понесут серьезный репутационный ущерб на радость Кремлю. Вопрос о том, «а кто же это все-таки убил Налестро?», останется висеть в воздухе по окончании фильма.

Конец первой части. Продолжение в следующем посте.

О главном тренде «последней осени» и ее главном разочаровании.

В качестве тренда я бы обозначил «симметрию войны». Для России и Украины война становится улицей с полноценным двусторонним движением. Это то новое, чего раньше в таком объеме не наблюдалось. Если разрешение на использование дальнобойного западного оружия будет дано (пусть и в урезанном, как обычно, виде), то эта симметрия войны станет еще более выпуклой. Но и без этого она будет прирастать прорывами ВСУ то там, то здесь на российскую территорию, и многочисленными, часто неизбирательными (не по злому умыслу, а в силу логики войны) ударами на значительную глубину, а также отнюдь не единичными актами диверсий и саботажа. Это будет другая война, чем прежде, хотя осмыслено это будет не сразу.

Главным разочарованием я бы назвал то самое пресловутое разрешение бить западным оружием по российской территории. Оно, в конечном счете, будет, конечно, дано, но чисто по Шварцу: бить можно, но не сейчас, не оружием и не западным. Плясок с наведением не столько ракет на цели, сколько тени на плетень, будет много, а вот выхлоп будет скромный: Украина получит ровно столько, сколько нужно, чтоб совсем не провалить фронт, и ни каплей больше. Потому что стратегия на выкручивание рук Зеленскому, сформированная около года назад, остается актуальным планом Запада. Пока их выкручивают мягко. Но когда закончится осень, начнется зима.

Много лет назад я с моим старшим товарищем играл в смешную интеллектуальную игру: пытался вычленить элементы русского культурного кода. Он шел от теории и от богатого знания русского и мирового культурного наследия, поэтому в его списке были такие фундаментальные вещи как укороченный радиус доверия, низкий уровень персональной ответственности, облегченное отношение к греху и виновности и так далее. Я шел от поверхностных, можно сказать – бытовых наблюдений за самим собой, своим близким и не очень окружанием. Поэтому мой перечень был попроще. Туда попали фатализм, склонность смешивать довольно буйную фантазию и реальность (русские изобрели очки дополненной реальности намного раньше гугла – они в них веками живут) и так далее.

Был в перечне и алогизм – удивительная способность русского человека делать одновременно два взаимоисключающих утверждения (типа - оно и белое, и черное) и не испытывать при этом никакого когнитивного диссонанса. Ну, например, война с Украиной есть, причем даже священная и народная, и одновременно ее нет, причем до такой степени, что за утверждение обратного можно и срок схватить. Но в большинстве своем никто не хватает, потому что вполне комфортно живут внутри парадигмы «войны Шредингера», и им никак психологически не жмет.

Вспомнил я об этом не случайно. Почти одновременно пришло две новости. Бывшая «мать всех детей наших», отставная детская омбудсменша Львова-Белова, потребовала отобрать детей у Аллы Пугачевой (вот не дает им всем Пугачева жить спокойно – если не догнать, то хоть пропиариться на ее фоне). Основанием для столь радикального заявления стала убежденность Львовой-Беловой в том, что русские по паспорту дети Пугачевой должны воспитываться в духе традиционных русских ценностей в местах не столь отдаленных от их (ценностей) обитания.

Ок, Гугл. Все так. Но зачем же ты мне тогда параллельно шлешь новость о том, что ревнительница традиционных русских ценностей Львова-Белова бросила своего мужа, православного попа, и вышла замуж, отыгрыв светскую свадьбу, за православного же «олигарха» Малофеева. Вот как это у них получается совмещать православный шампунь с мирским кондиционером в одном флаконе? И все, заметьте, в полном соответствии с традиционными ценностями.

А впрочем, послушал я тут давеча передачу о сексе и семейных ценностях русских крестьян по мотивам полевых исследований Ольги Семеновой-Тян-Шанской (еще раньше, много лет назад, читал о том же у Энгельгарта). И вот что скажу: полная гармония тут на самом деле. Потому что эти самые традиционные ценности существовали и существуют только в воображении вдохновляемых принадлежащим тому же Малофееву «Царьградом» кремлевских пропагандистов. В реальной жизни по этому показателю русская деревня располагалась где-то между Содомом и Гоморрой. Если копать так глубоко, то тогда да – все в полном соответствии с русскими традициями.

Михаил Эпштейн дал, на мой взгляд, наиболее полное и глубокое определение случившегося с Россией: дефолт культуры. Сейчас это определение растиражировано и включено в научный и публицистический оборот (например, «дефолтград» - у Кирилла Мартынова), но не раскрыто в практическом плане.

Дефолт в праве в самом общем виде – неспособность исполнять имеющиеся обязательства. Если применить это к культуре, то ее основным обязательством является воспроизводство цивилизации, то есть поддержание стабильного уровня конструктивных связей в обществе, препятстствующих распространению энтропии (варварства).

Дефолт культуры, на мой взгляд, означает, что она оказывается неспособна противостоять распространению насилия как архаичного (естественного) способа саморегуляции общественной жизни. Именно поэтому дефолт культуры, помимо всех прочих своих атрибутов (знамений), всегда связан с разрушением закона и справедливости (исчезновением права).

Война всегда является не причиной, а необходимым следствием такого положения вещей. Устранить угрозу войны в конечном счете можно, лишь «заштопав» черные дыры в культуре, в которые утекает «цивилизационная масса». В этом смысле «цивилизационный взрыв» (например, расширение «русского мира» или «арийского мира»), который мы наблюдаем в момент дефолта культуры, является предсмертной судорогой умирающей социальности, непосредственно предшествующей ее коллапсу.

Однако следует при этом заметить, что дефолт в праве – это не всегда приговор. Из дефолта ведут две дороги: к ликвидации и к реструктуризации. Не думаю, что с дефолтом культуры дело обстоит похоже. С ликвидацией все более-менее понятно – происходит распродажа культурных активов, их ассимиляция в чужой «бизнес-среде» и фиксация бренда в качестве «античного наследия» (которое существует уже либо только как память, либо как подделка).

А вот реструктуризация возможна в двух вариантах: как внешнее управление и как кризисное управление (crisis management). Мы видели, как в схожих ситуациях в Германии после Второй мировой войны был реализован сценарий внешнего управления, а в России после гражданской войны – вариант crisis management. Опция внешнего управления для России (в том числе, и с принудительным разделением, о чем сейчас много спорят) по целому ряду причин пока не является очевидной. Более вероятной альтернативой ликвидации и ассимиляции «русского проекта» мне представляется тот или иной вариант кризисного управления.

По определению кризисное управление является мерой чрезвычайной, ненормальной с точки зрения обычных подходов к управлению. Именно поэтому ожидать, что выход из состояния дефолта культуры может быть осуществлен классическими методами «демократического транзита», - приятная, но бесполезная благоглупость.

Кризисные управляющие, кто бы ими ни был, будут восстанавливать в первую очередь не демократию (хотя какие-то элементы демократизации, безусловно, понадобятся), а социальную матрицу, то есть те самые закон и справедливость. Методы, которыми они при этом будут пользоваться, очевидно, не всем понравятся, да и сама эта эпоха не войдет в историю России как героическая страница и эпоха праведников.

Так или иначе, но, как и любым кризисным менеджерам, им придется решать одновременно три задачи:

- подавлять энтропию, проводить инвентаризацию и санировать дискредитировавшие себя элементы культуры;

- создавать одновременно чрезвычайный механизм управления ad hoc и формировать базу будущей системы «регулярного управления», основанного на праве;

- искать новую модель развития и соответствующий ей образ будущего России, который вытеснит и заменит собой образ архаичной империи на образ какой-то новой «генно-модифицированной империи», в культурном коде которой будет вырезан ген агрессии и привязка развития к территориальной экспансии.

Воскресные передачи с Дмитрием Еловским – не синекура. В меню этой недели было выступление Путина на ВЭФ, в результате чего я вышел на стрим с тяжелым ПТСР. Чтобы как-то зацепиться за мысль, я даже составил для себя конспектик, который не сильно помог во время эфира, но, думаю, все же стоит им поделиться с окружающими – ведь, во-первых, это красиво:

1. Стилистически официальные выступления Путина окончательно приняли форму докладов Генсека на Пленуме ЦК. Никому не интересно, кроме тех, кто их пишет. Никто и не слушает, кроме тех, кому по службе положено.

2. Вакуум мысли заполняется ненужными подробностями. В какой-то момент это начинает напоминать цифровой понос. Сотни непроверяемых чисел о «рекордных надоях чугуна и стали на душу населения в стране». Мозг выключается, но, похоже, Путину это реально нравится, он наслаждается своими компетенциями.

3. Когда мозг включается, рождается подозрение, что все это фуфло. Сначала ставится задача преодолеть дефицит электроэнергии в регионе, а чуть позже объясняется, что всплеск криптомайнинга связан с ее профицитом. Тут либо крестик, либо майнинг…

4. Как всегда, главное то, о чем не говорится: войны нет, войны нет, войны нет. В этом главный скрытый психологический посыл выступления. Все спокойно, живем как жили, у нас грандиозные планы, а что соседа убили, так за это уже заплатили. Я уловил что-то про войну, только когда речь шла о льготном кредитовании.

5. Раздражает навязчивая зависимость от новомодных словечек: зоны опережающего развития, государственно-частное партнерство, мастер-планы. Повсюду распиханы штампы постсоветского новояза. Особенно умилил «Дальневосточный квартал». Слава Богу, что не 95-й…

6. Китайский гость сидел как богдыхан. Скучал и думал о своем. Все труднее скрыть, что Китай ни во что не вкладывается. А между тем, в докладе чуть ни слово, то Китай. Интересно, Путин обманывает только других или себя тоже?

7. На этом фоне Беларусь смотрится чуть ли не главным инвестором в развитие портовой инфраструктуры России как океанской державы. Как минимум, выглядит странно. Тем не менее, порты во Владивостоке и Мурманске строим, опираясь на белорусскую помощь. Понятно, что у себя дома Лукашенко все проблемы уже порешал и выходит на океанский простор.

8. Поручения правительству «порешать вопросы» – через слово. Чуть что - сразу правительство. С него и спрос будет. Это отчасти объясняет прическу у Силуанова: если при каждой просьбе Путина выдергивать, как Хоттабыч, по волосинке, то другой и не будет.

9. Очень смешно было про русских покорителей Сибири, которые бережно сохраняли культуру коренных народов Севера. Испанские конкистадоры в почтении снимают шляпу перед речью Путина, а американские индейцы умирают от зависти к своим евразийским побратимам.

10. В целом, нормальная речь стареющего кремлевского мечтателя эпохи «серебряного застоя».

Давая сегодня прогноз о продолжении или прекращении войны, принципиально важно учитывать зависимость этих прогнозов от ситуации на фронте. Все мои скептические замечания относительно возможности какого-либо перемирия основаны на предположении, что война будет сохранять позиционный характер, и стратегических прорывов линии фронта ни у одной из сторон не будет. При этом медленное тактическое наступление или отступление в расчет не принимается. Значение будет иметь только стратегический успех или стратегическая неудача, которые меняют не столько военную, сколько военно-политическую ситуацию в воюющих странах.

Спрямляя углы, можно сказать, что прогноз на прекращение, временное или постоянное, войны в обозримом будущем прямо зависит от исхода битвы под Покровском. Похоже, Покровск не сильно похож на Бахмут или Авдеевку, сражение за которые имело скорее символическое, чем военное значение. Здесь все намного серьезней. В моем представлении Покровск – это своего рода донбасский Сталинград, от удержания или потери которого действительно очень многое зависит. Потеря Покровского и всей связанной с ним агломерации может создать для руководства Украины принципиально новую политическую реальность как внутри страны, так и на международной арене. Полагаю, что все стороны конфликта это понимают, но не все договоривают (проговаривают) до конца чисто политические последствия.

Понять, что происходит под Покровском, непросто. В поисках ответа я решил воспользоваться конкурентным преимуществом (знанием украинского языка) и погрузился во внутриукраинскую дискуссию. Легче не стало, хотя я впечатлен ее открытостью и принципиальностью (привет зет-пабликам – патриот не тот, кто приукрашивает ситуацию). Из этой дискуссии я вынес впечатление, что положение реально угрожающее:
- план снизить напряжение, оттянув войска из-под Покровска на Курское направление, даже если он и был, не сработал;
- по каким-то причинам, несмотря на то, что было достаточно времени на подготовку к российскому наступлению, качество и количество заранее подготовленных оборонительных позиций вызывает много вопросов;
- Россия учится воевать на ходу, сочетая действия небольших групп пехоты (чуть ли не по 5 человек) с тактикой выжженной земли (используя многократное превосходство в дронах, снарядах, ракетах и авиационных бомбах);
- неявно, но все более определенно в воздухе витает угроза окружения значительных сил ВСУ.

Что этому можно противопоставить:
- выдержку и мотивированность украинской пехоты (это самый мощный аргумент);
- некий хитрый план (сюрприз) контрнаступательных действий, о котором говорят представители украинского командования (не совсем понятно - чем);
- какой-то щедрый жест союзников, который может выразиться в кратном и немедленном увеличении поставок боеприпасов и вооружений, либо в пресловутом разрешении бить по территории России западным оружием (но я, кстати, не уверен, что последнее приведет именно к срыву наступления под Покровском).

Из этого всего, к сожалению, следует, что позиция Украины в отношении условий переговоров может существенно поменяться в случае поражения под Покровском. Проблема, однако, в том, что и позиция России в этом случае тоже существенно поменяется. Так или иначе, что-то определенное о судьбе войны и мира можно будет сказать только к началу осенней распутицы (как раз под президентские выборы в США), которая отфиксирует итоги летней кампании 2024 года.