Сегодня во многих каналах мелькают две новости, а именно: (1) принятие СФ законопроекта о повышении госпошлин и (2) бездарное определение КС, где обсуждается вопрос о том, наследует ли за умершим работником его наследник право на выплату заработной платы или нет. За такое определение от КС надо отбирать не только мантию, но и требовать вернуть все доходы, полученные от деятельности на должности судьи, обратно в бюджет.

Все это, конечно, очень печально, но не в такой приятный пятничный вечер в Москве.
А чтобы его скрасить еще сильнее, лучше посмотрите на красоту помпезного Дворца Правосудия в Брюсселе, построенного в XIX веке.

Перспективы от Киктенко К.Г., конечно, удручающее и, честно говоря, тягостные для осознания. Не хочется соглашаться, но едва ли с этим можно как-то поспорить.

Единственное могу сказать, что не все так однозначно в будущем. Чем больше мерзости происходит, тем быстрее все схлопнется. Тогда и появится возможность быть, а не казаться. Да и вообще насколько бы это «казаться» растянулось при иных вводных, когда вся мерзость и гадость происходили бы поступательно и в малых дозах? Пусть уж лучше доза будет смертельная.

Вспомнил отрывок из сборника статей Сабашниковых, который ранее скидывал на канал:

«Ему (Муромцеву С.А.) ответил на эти вопросы успокоительно два года спустя товарищ по партии и тюрьме, Кокошкин Ф.Ф.: ответил любимым изречением самого Муромцева С.А. Но — увы! — ответ дан был уже на его могиле. «Сторож, близок ли рассвет?» — «Еще темно, но утро близко!»

Telegram

Апостол Права

О ближайших перспективах Я уже писал задолго до принятия законопроекта о повышении судебных пошлин своё отношение к текущим пошлинам и их скорому увеличению, поэтому высказываться дополнительно не буду. Забавно другое - впервые за годы, да нет, десятилетия…

О пошлинах

Пока О. Зайцев вслед за советом судей думает о повышении судебной пошлины, я бы подумал наоборот о её снижении.

В моём понимании пошлина выступает платой за получение государственной услуги по разрешению спора с целью получения средств государственного принуждения для воздействия на ответчика. Судьи в этой модели не боги, кем они, судя по всему, возомнили себя сейчас, а персонал, обязанный оказать услугу.

Следовательно, размер пошлины соответствует качеству услуги, поскольку из наших налогов содержатся суды как институт, а истец оплачивает услуги суда по конкретному делу (отсюда я делаю вывод, что к этим услугам могут применяться как законы о защите прав потребителей, так и нормы о надлежащем оказании услуг). Меня всегда удивляло, когда отдельные специалисты вроде А. Г. Зайцевой заявляли, что у нас "процесс социальный" потому что пошлины небольшие, а значит, каждый может обратиться в суд.

На самом деле, пошлины низкие именно потому, что за такой отвратительный сервис больше никто не заплатит, а просто будут отказываться от защиты своих прав в судебном порядке, что сейчас и происходит, умные люди в наш суд не ходят, ибо знают как там всё устроено. Платить за многочасовые задержки и ожидания, тягомотину в канцелярии, оскорбления и унижения - это само по себе странно, а если ещё и платить много, то это чистой воды мазохизм.

Когда-то кто-то сказал, что качественное правосудие не может стоить дёшево, и это правда. Но в случае с нашими судами всё должно работать не так, как это видят в совете судей, мол, надо повысить тарифы, а там и качество, может быть, подтянется. Не подтянется. Сначала надо вернуть к суду доверие, чтобы люди видели в нём действенный механизм защиты нарушенного права, а уже потом думать о повышении тарифов, а пока, как следует из опроса Зайцева, большая часть опрошенных против повышения пошлины, ибо понимают - не заслужили!

ВАС пытался привязать пошлину к общей стоимости 1 дела, выходило до кризисных времен что-то около 7 тысяч. Согласен, что в арбитражных судах пошлины должны быть выше и подход привязки пошлины к сложности дела разумен даже по нынешним временам, поскольку такого сельпо как в СОЮ в системе арбитражных судов, конечно, нет. Главное в таких случаях руководствоваться принципом германского административного права касательно пошлин за индивидуальные государственные услуги - соразмерности, пропорциональности затратам на эту услугу. Конечно, это вопрос будущего, сейчас обсуждать соразмерность особо не с чем.

Планировал сегодня ночью написать заметку об Уголовном уложении Российской империи и дикостях, которые можно там найти, но сегодняшняя новость изменила мои планы. Все теракты, как правило, совершает весьма определенный этнос и это ни русские, ни французы, ни поляки. Уверен, что с идентификацией дикарей, которые сейчас убивают мирных граждан, я окажусь прав. Процитирую отрывки эссе «Путешествие в Стамбул» И. Бродского:

«Бред и ужас Востока. Пыльная катастрофа Азии. Зелень только на знамени Пророка. Здесь ничего не растет, опричь усов. Черноглазая, зарастающая к вечеру трехдневной щетиной часть света. Заливаемые мочой угли костра. Этот запах! С примесью скверного табака и потного мыла. И исподнего, намотанного вкруг ихних чресел что твоя чалма. Расизм? Но он всего лишь форма мизантропии.

[...]

О все эти бесчисленные Османы, Мехметы, Мурады, Баязеты, Ибрагимы. Селимы и Сулейманы, вырезавшие друг друга, своих предшественников, соперников, братьев, родителей и потомство — в случае Мурада II или III — какая разница! — девятнадцать братьев кряду — с регулярностью человека, бреющегося перед зеркалом. О эти бесконечные, непрерывные войны: против неверных, против своих же ..., за расширение империи, в отместку за нанесенные обиды, просто так и из самозащиты. И о этот институт янычар, элита армии, преданная сначала султану, но постепенно вырабатывавшаяся в отдельную, только со своими интересами считающуюся касту, — как все это знакомо! О все эти чалмы и бороды — эта униформа головы, одержимой только одной мыслью: рэзать...»

Готтфрид в 1768 году поступил на юридический факультет Гёттингенского университета, видимо, это стихотворение появилось на свет в ту прекрасную пору.

Дочитал Эрика Голдмена «Эмодзи и закон» и хотелось бы высказаться по поводу этого явления.

Литературы по этому вопросу достаточно мало, однако даже в той, что я нашёл, нет правильной постановки проблемы. Все ограничивается тем, что у эмодзи есть множественность интерпретаций, поэтому надо быть аккуратнее, распространять стандартизацию Unicode, судам толковать их в связи с общим контекстом и т.д. При такой постановке кажется, что эмодзи вполне достойны, чтобы иметь значение акцепта и т.д.

Любому зрячему видно, что они весьма отличны от буквенного текста, преимущественно, по содержанию. Если убрать всю техническую сложность графических символов, то в сухом остатке мы сталкиваемся с тем, что эмодзи являются:
- жестовой коммуникацией [?, ? и др.]
- мимической коммуникацией [?,?,? и др.]

И жестовая, и мимическая коммуникации представляются ранними языковыми формами, то есть ими пользовались человекообразные обезьяны (антропоиды). Я не буду раскрывать причины отмирания этих языковых форм, потому что в рамках заметок тг это не уместить.

Не очень хочу говорить о том, что эмодзи являются дегенеративным явлением, но с учётом того, на какие суммы заключаются сделки через переписку, попытки судами признать за ними юр. значение — варварство, поскольку эмодзи используют в качестве способа передачи эмоций, а не как обособленное средство коммуникации (см.: тут и тут).

В этой связи достаточно забавно и одновременно грустно видеть как суды, обгоняя потребности участников оборота, начинают пытаться вычленить из эмодзи лексическое значение и признать его значимым сообщением.

Достаточно представить ситуацию, когда я вам в ЛС отправил договор, а вы на него ответили «?».
Вот это эмодзи что означает: «посмотрю договор» или «согласен»?

Так вот российский суд уже успел признать за этим эмодзи значение «хорошо» при согласовании условий (тут). Причем сделал это подло, ведь у сторон не было ранее такой практики и никакой оговорки об эмодзи тоже не было.

В этой связи эмодзи должно иметь юр. значение только в двух случаях:

- сами стороны придали ему значение

- ранее стороны придавали такое значение и у одной из них было достаточно
оснований полагать, что и в новой сделке ничего не изменилось.

Признание за эмодзи юр. значения при иных обстоятельствах — масштабная глупость и подлость.

Относительно недавно ВС РФ сформировал свою позицию по вопросу признания сделки, где указана ошибочная цена на товар, недействительной.

?Кратко суть дела:

1️⃣ Гражданин, через приложение ЦУМ, сделал заказ 19 позиций товара на общую сумму 2787 руб.

2️⃣ ЦУМ аннулировал заказ из-за технической ошибки: разница между фактической стоимостью товара и ценой заказа была в 846 раз.

3️⃣ ВС РФ встал на сторону потребителя, так как магазин и нижестоящие инстанции не доказали недобросовестность потребителя и причину тех. ошибки: по вине третьих лиц или самого ЦУМа.

Мне бы не хотелось говорить презумпцию добросовестности, ст. 178 и т.д., так как об этом сказали другие (см. по ссылке).

Полагаю, что у ЦУМа на втором круге есть шансы доказать осведомленность покупателя о настоящей, рыночной цене (например, через логи, в т.ч. прошлые заказы) и снести эту сделку. Но, как оказывается, вне зависимости от признания сделки недействительной, положение ЦУМа не изменится. По крайней мере, именно так я понял позицию А.Н. Латыева (см. по ссылке)

Если по нашему национальному праву единственные варианты, вне зависимости от осведомленности потребителя - исполнение сделки или взыскание реальный убытков в пользу последнего, то мне такая позиция внутренне не близка. Конкретно в данном кейсе ЦУМ быстро среагировал и исправил ошибку, но насколько возрос бы урон от ошибки, если ее заметили куда больше потребителей. Такая позиция явно разорительна для бизнеса.

Куда аккуратнее выглядит подход, когда ценник в магазине (в т.ч. интернет-магазине) является invitatio ad offerendum (предложение заключить сделку), а не публичной офертой (как в России, Франции и др.).

Конструкция invitatio ad offerendum известна, например, Германии:

1) OLG Nürnberg, Beschluss vom 10.06.2009, Az. 14 U 622/09, где покупатель приобрел 18 телевизоров по цене 199,99 евро (а не 1999 евро). В этом споре суд счел доказательством недобросовестности покупателя тот факт, что количество телевизоров не соответствовала обычному объему для частного дома и покупатель хотел заключить договор в большей степени из-за выгоды, чем от реальной необходимости в товаре.

Едва ли мы сможем спроецировать эту позицию на дело ЦУМа, поскольку одежда является куда более изнашиваемой и частым объектом покупки, чем телевизор. Тем не менее, достаточно оснований полагать, что если материальное положение потребителя не соответствует ценовому сегменту ЦУМа, то покупка 19 позиций говорит не столько про реальные возможности покупателя, сколько про извлечение большой выгоды от сделки.

2) BGH, Urteil v. 26.1.2005 – VIII ZR 79/04, где покупатель приобрел ноутбук за 245 евро (а не 2650 евро) из-за ошибки программного обеспечения.

Однако стоит отметить, что и у нас есть прецеденты для возможного развития invitatio ad offerendum (см. №8Г-18735/2022)