Вижу в последнее время из каждого утюга призывы строить экспертный личный бренд, вести экспертные блоги, делать экспертный нетворкинг и продавать экспертные консультации.
Про экспертность я абсолютно ничего не знаю, про формат псевдонативного взаимопиара, который как будто насадили всем за последние этак года полтора из одного горшка трендов инфобиза, тоже ничего сказать не могу, но могу сказать, что внушительное слово "нетворкинг" в локализации работает не совсем так, как думают многие юные и не очень, но изрядно ретивые на предмет войти в индустрию хоть через какой задний ход переводчики.
В частности, мне достаточно регулярно пишут подписчики, которые с варьирующимся уровнем предварительного смолл тока и вежливости просят, а то и требуют от меня "взять их на менторство". Довольно быстро выясняется, что под словом "менторство" люди понимают "субподряд". В их понимании я буду отдавать им часть своих заказов, они будут их, значит, выполнять, а я буду просто пересылать их работу клиентам, сама при этом ничего не делая. Ну ладно, может, прогоню в ворде на предмет опечаток разок.
Отличная схема работы, все агентства так делают, что может пойти не так?

Давайте разбираться (лонгрид в телетайпе).

Мне хотелось бы, чтобы, нанимая переводчика, разработчики осознавали, что нанимают не почему-то все еще не искусственный интеллект, а коллегу, который донесет их гениальные идеи до остального мира. Если переводчик говорит, что в английском нет словосочетания "пить таблетки" и ваш пазл с этой игрой слов нерешаем, не устраивайте истерики переводчику; даже если для английского вариант чудом найдется, для остальных десяти языков локализации задача усложнится десятикратно — а выполняться локализация в абсолютном большинстве случаев будет именно с английского, потому что так дешевле и проще.

Многим локализация кажется настолько дорогим и трудным мероприятием, что ее сваливают на издателя или на поклонников; при этом абсолютное большинство игр более чем возможно перевести буквально в одиночку за очень вменяемые для конечного клиента деньги, если подумать об этом заранее, а не за три месяца до релиза.

Делаете игру с прицелом на международный рынок, но английского вам самим не хватает? Возьмите в штат профессионального переводчика на несколько месяцев, заставьте нарративщиков прислушиваться к его замечаниям, потратьте на него пять тысяч долларов и получите продукт, который действительно будет понятен и интересен аудитории по всему миру, а не только в СНГ.
Нанимая переводчика, действительно нанимайте его, а не ищите для своих убийц фоллаута готовых работать за бесплатно энтузиастов. Проблема любых энтузиастов в том, что желание прикоснуться к вожделенному геймдеву у них в абсолютном большинстве случаев в разы больше, чем их реальный уровень знания русского и английского.

Да в конце концов, если уж читаете этот телеграм-канал, сходите ко мне или к любому из моих коллег в личку за консультацией. Уверяю, никто в здравом уме вам не откажет.

Большая часть субстрата, на котором формировался творческий ум активных в индустрии на данных момент авторов — это ровно то, что в нулевых и начале десятых посчитали нужным перевести хоть как-нибудь, зная, что эта вещь либо в топе бестселлеров Times сейчас, либо была в нем... ну, лет этак пятнадцать назад.
Любой контент при этом наиболее актуален в течение примерно пяти лет с момента создания, однако тот же самый Bleeding Edge, в котором описываются события 2001 года, на русский перевели в 2016. Осмысление двух тотально перевернувших мир среднего американца событий, которые довольно мало затронули Россию даже в то время, а уж современному читателю тогда вообще было лет пять-семь, к этому моменту кальцифицировалось настолько, что стало интересным только очень узкому кругу потенциальных потребителей; ну, просто подумайте, будет ли вашим трех-пятилетним детям интересно читать книгу про ковид, которая доплетется до нас через пятнадцать лет?

Внутреннее пространство русскоязычного нарративного дизайнера, который не знает в достаточной мере английского, чтобы писать сразу на нем, и, соответственно, не погружен в мировую культуру, потребляя как шедевры литературы и искусства, так и самые низы трешовых фанфиков с ваттпада и ультралевых подкастов с пятью слушателями на спотифае, ограничено рамками компетентности и требованиями к продажам редакторов русскоязычных издательств и развлекательных каналов. Да, существуют любительские переводы, но они делаются энтузиастами, порой не знающими школьной русской орфографии, и помогают разве что ухватить общую канву происходящего, нисколько при этом не обогащая собственный тезаурус читателя.

Это ограничение среды выливается в очень слабое осознание того, что русский язык, русскоязычный интернет и русскоязычные мемы понятны только и исключительно очень малой части русскоязычных же интернет-юзеров.
Написанную русскоязычным нарративщиком игру очень просто распознать: либо это ядерная (ха-ха) местечковая клюква с набором хэштегов про постсоветскую действительность и думер-кор, либо в классическом средневековом фэнтези герои у костра поют песню времен Второй Мировой, у которой даже автор еще жив; в условных европейских семидесятых вдруг появляется отбитый солдат с очень свежим ПТСР афганского образца; американский автомеханик в сердцах роняет "мы с приятелем вдвоем...", а американская домохозяйка в match-3 списывает рецепт из "Книги о вкусной и здоровой пище".

Про два стула даже говорить не буду.

Да, для этого вроде как и нужны переводчики, чтобы всем все было понятно без необходимости лезть в твиттер Russian Memes Explained (кстати, тоже очень характерная черта: мало кому еще в интернете в принципе приходит в голову объяснять, почему нам смешно, а вам нет), но и переводчик в свою очередь еще более строго ограничен рамками авторского текста.
Перевод книг с запозданием на 15-30 лет удобен еще и тем, что автору к тому моменту уже все равно; перевод игр на английский чаще всего приходится выполнять под неусыпным надзором означенного автора, который абсолютно уверен, что пять просмотренных им В ОРИГИНАЛЕ МЕЖДУ ПРОЧИМ процедуралов на нетфликсе делают его знатоком американского прецедентного права.
Переводчика таковым они тоже не делают, но и все, что переводчик со своей стороны может сделать — это указать на несоответствие где-нибудь в query sheet, который проверяют раз в месяц.

С маркетингом все еще хуже: русскоязычные курсы по копирайтингу, может, и научили вашего смм/сео/комьюнити/маркетолога писать на русском, но вот знания английского, достаточные для адекватной оценки привлекательности переведенного текста, вложить в себя можно, только проделав огромную самостоятельную работу и начитав по крайней мере такой же объем контента на нативном английском.

Это не B1 по оценке зеленой совы, если что.

В основном я работаю с текстом, направленным прямо на самого усредненного пользователя продукта: интерфейсы приложений переводят именно для того, чтобы охватить не знающую ни одного из языков международного общения аудиторию, а уж в играх текст и вовсе часто становится основным инструментом для удержания внимания игрока (вспоминаем все диалоговые ретро-игры с графикой в три пикселя, которые завоевывают любовь миллионов именно вложенным в текст сюжетом).

Эти тексты практически всегда пишутся изначально на (американском) английском, и исключения исчезающе редки. Неважно, в какой стране находится компания-разработчик, неважно, из какой страны родом сам автор текста, неважно, в каком сеттинге происходит действие игры: так сложилось, что первым и самым важным рынком для любого приложения будут пользователи iOS из США, а парень из марсианских кибер-трущоб образца 3036 года будет шутить про бейсбол.
За почти десять лет непрерывной работы количество игр, в английской версии которых присутствовали бы, ну, например, локальные бразильские мемы, я за десять лет могу пересчитать по пальцам. Да, вы сейчас расскажете мне про CDPR и Vampire Survivors, но это те самые экстремумы с разных концов шкалы: большая успешная студия, которая едет на известном (и, кстати, именно благодаря своему жирному пше курва разойдись свинопасы флеру и известном) IP, и инди в три с половиной человека, которые вообще не рассчитывали ни на какую массовость своего продукта.

Русскоязычные же разработчики страдают крайней узостью кругозора, обусловленной, по иронии, как раз-таки работой моих коллег еще с советских времен. Русскоязычное культурное пространство на очень большой процент сформировано под влиянием переведенного с других языков контента. "Переводное, зарубежное" в течение долгого времени было знаком качества, и во многом ему действительно можно было доверять: для перевода и тогда, и сейчас отбираются работы, которые изначально привлекли к себе хоть какое-то внимание масс, будь то простой и привлекательный сюжет про обычную американскую студентку-биологиню, которая очаровывает хмурого и закрытого аспиранта с аспергером, или же знаменитая философская работа не менее знаменитого критика капитализма. Все недостатки работы, которая самим фактом своего существования заслужила перевод, за незнанием языка большей частью русскоязычной аудитории будут списаны на непрофессионализм переводчика, а не на то, что автор действительно несет бред или проморгал собственную же отсылку из предыдущей главы; это отношение закрепляет школа с ее непререкаемым пиететом перед Авторским Замыслом и необходимостью искать Глубинный Смысл (тм) в каждом слове.

Печатное слово как таковое имеет в сознании русскоязычного человека вес несравнимо больший, чем в сознании человека из другой культуры; любой, кто кое-как научился распознавать в полотне текста несколько знакомых слов и перепечатывать их по-русски, становится вестником ЗАРУБЕЖНОГО печатного слова, добавляя этому тексту встроенного авторитета — но личность самого переводчика далеко не всегда становится полностью прозрачным фильтром для свободного перетекания смыслов из одной культуры в другую. Буквалисты были разбиты наголову еще в шестидесятых годах прошлого века, и в годах двадцатых века текущего мы имеем все оттенки профессии от Джека Сунь-хуй-вчая в "Йеллоуфейсе" и самой что ни на есть русской офени в устах мутных калифорнийских комбинаторов из Bleeding Edge до красивых изданий машинного перевода Жижека, отсутствие редактуры в которых объясняется глубокой концептуальностью замысла.

Спустя год после появления в открытом доступе больших языковых моделей и прочих роботов, дописывающих к текстовому файлу статистически взвешенные слова, имею соображение, что ИИ (в кавычках, потому что до реального ИИ там как Маску до Марса), как ни странно, убил не переводческую профессию, а редакторскую.

В русскоязычном пространстве понятие "редактор" включает в себя две слабо пересекающиеся компетенции собственно редактирования уже имеющегося текста неважно на каком языке и самостоятельного написания новых текстов с нуля. Иногда так называют технического писателя в каком-нибудь образовательном или контент-продукте, а еще есть такой хитрый зверь, как литературный редактор, который вообще по идее занимается фактчекингом, но раз уж текст уже готов и его надо изменить, то пусть будет редактором; в общем, запрос "вакансия редактора" на хедхантере приведет вас в бездонную кроличью нору с диаметрально противоположными требованиями и ожиданиями работодателей.

В английском это две отдельные профессии — proofreader и editor; к переводу имеет отношение только первая, вторая — это скорее журналистика или копирайтинг.
Как исполнитель я за последний год столкнулась с тем, что понятие proofreading в интерпретации клиентов активно мутирует из "вычитка текста после переводчика-человека и доведение его до идеала" в "мы засунули текст в чатжпт, сами не поняли, что получилось, сделайте нормально".
Происходит подмена понятий: люди слышат что-то о том, что машинка все умеет и делает красиво, ей нужно только немножечко орфографию поправить, и быстро понимают, что дорогостоящее комбо белковых переводчика и редактора можно легко и выгодно заменить на кремниевого переводчика и белкового редактора. При этом надо понимать, что стандартная редактура обычно оценивается в 0,5 от переводческой ставки; редактура машинного перевода называется MTPE, требует по сути выбросить все, что нагенерировала языковая модель, и перевести с нуля, но само наличие какого-то текста в поле target дает заказчику возможность требовать скидку пусть не такую большую, как при обычной редактуре, но что-то на уровне 0,75 от перевода.

Соответственно, по цене редактуры мне все чаще пытаются подсовывать постэдитинг, а им я не занимаюсь из тех же соображений, что движут такими экономными клиентами: на полноценный MTPE уходит в разы больше времени, чем на редактуру за адекватным переводчиком, а оплачивать его никто не собирается. В таких условиях мне проще отказываться от всех предложений редактуры скопом, не разбираясь, кто именно навалил эту кучу слабо связанных между собой слов и какими инструментами при этом пользовался.

Однако то, что не возьму я, возьмет кто-то менее переборчивый и готовый работать за копейки; скорее всего, это будет выгоревший и измотанный огромными объемами неспециалист, которому нужно переводить по 6 страниц книги ежедневно, чтобы оплачивать аренду, а на эту редактуру он надеется купить себе проездной, чтобы ездить давать уроки английского. Это не та жизнь, которой я хотела бы для себя и любого коллеги, но это та жизнь, которую каждый выполненный заказ на постэдитинг приближает для нас всех.

Меня там, оказывается, целых 15 человек не поленились НОМИНИРОВАТЬ, а я ни ухом ни рылом.

Вообще очень интересно наблюдать, как в телеге буквально за последний год сформировалась переводческая блогосфера, которая совершенно бескорыстно и почти без участия денег (ну одной интеграцией CWS на пяток самых активных каналов можно пренебречь) друг друга продвигает и набирает очень живую и отзывчивую аудиторию в комментариях.

Заглянув в свои давно не обновляющиеся подписки, замечу одно важное отличие от 2017 года, когда начинался мой канал: тогда в телеге практически не было сегодняшнего жесткого разграничения, очевидного даже по самому факту наличия номинаций в премии для переводческих каналов.
Околотекстовая тусовка была практически гомогенной, все, кто хоть как-то был связан с буквами, читали и репостили кого угодно — мне вот первые 200 подписчиков подарил "Паша и его прокрастинация" в рамках подборки "прикольных маленьких канальчиков" по средам. Сейчас за упоминание там я даже боюсь представить, сколько заплатила бы, да и сама давно отписалась, потому что контент мне перестал быть интересен ровно в тот момент, когда там появилась специально уполномоченная редакция по размазыванию двух интересных ссылок и рерайту одной статьи с грамотыру на всю неделю.

В 2023 телеграм-канал практически всегда мыслится авторским прости господи коллективом как способ дополнительного заработка и монетизации. Сменился общий тон, появились курсы по ведению телеги с зубодробительными шаблонами рекламных подводок, развилась баннерная слепота на занимательные истории из жизни — и тем удивительнее, что переводческой тематики это почти не коснулось. В целом у меня есть ощущение, что чем меньше подписчиков, тем лучше за ними видно автора; где конкретно проходит эта грань (1000? 5000? 10000?) — судить не берусь.

Не могу, однако, не обратить внимание на то, что про локализацию как было два с половиной толковых канала на всю телегу, так и осталось, и свой я в их число не вношу. Это видно даже тут по количеству номинантов: сравните сами вкладки "Лайфстайл" и "Локализация".
Неужели отрасль настолько задушена NDA и токсичностью целевой аудитории? Почему нет никого на стыке UX и локи, например, кого-нибудь из продуктовых компаний? Я бы почитала про то, как они кнопки для арабского интерфейса перерисовывают.
Там, где курсы продают, точно ловить нечего, лучше уж за "Не надо так" голосуйте, там хотя бы действительно полезные вещи говорят.

Чувствую себя совершеннейшим реликтом древних времен со своими простынями невнятного старческого бухтения без единого эмодзи раз в три месяца, но вам почему-то все еще нравится. Так и комментарии открывать придется, чего доброго.
Спасибо, что ли.

15:25 — приходит маленький файлик по давно забытому проекту. Всего 230 слов, но в традосе, что неприятно. Это оказывается редактура достаточно приличной машинки, проверяю за пятнадцать минут и отправляю обратно. Заодно захожу на Upwork — вчера оставляла там заявку, клиент просмотрел, но не ответил. Контакты жалко, но больших надежд не было: судя по всему, это очередной гениальный стартап с русскими корнями, который ищет переводчиков с русского на английский по ставке самого дешевого рерайта на адвего, как это обычно и бывает в гениальных стартапах. Что ж, ребята, американский рынок вашему приложению так не покорить. В целом за этот год относительно адекватные предложения на Upwork можно было пересчитать по пальцам, основная масса — сгенерированный ИИ треш из Индии и Пакистана вида URGENT DOCUMENT TRANSLATION 40 LANGUAGES.

16:40 — по утреннему маркетингу просят проверить ответы клиента. Одну строчку нужно изменить, прошу открыть мне файл обратно.

17:50 — приходит рассылка от моего любимого тренера по йоге: на ее канале новая практика.
Как раз вовремя. Устала оквадрачивать жопу, раскатываю коврик и включаю видео на 35 минут. За последний год занималась я крайне мало, и это чувствуется: тушка хрустит в самых неожиданных местах.

18:40 — муж заканчивает работу и приходит пообщаться. Ужин сегодня готовит он, так что через некоторое время я возвращаюсь к работе, успев за день ввязаться в срач в дискорде про локализацию.

19:30 — в сериале попадается редкое значение слова slut, и я минут пятнадцать ищу в статьях об оригинальной мыльной опере подтверждения тому, что там действительно имеется в виду кухарка, а не потаскуха. Дальше начинается совершенно жуткий фрагмент с вариациями британских акцентов, которые в закадре передать совершенно нереально. К сожалению, полностью переписывать на какие-то другие шутки тоже смысла нет, сюжет завязан именно на акценты, поэтому перевожу диалог как есть, оставив редактору и актерам пометку.

21:00 — у мужа готов ужин, а у меня готово 27 минут экранного времени из 43 (4800 слов из примерно 6000, но в эту цифру входят и имена с таймкодами, так что на деле чистого перевода все же меньше).
Сериал, хоть и неожиданно качественный и занимательный, уже поднадоел, так что хватит на сегодня.

21:40 — после ужина разлагаюсь на диване и прохожу пару уроков испанского в рамках проверки качества собственных переводов. На Duolingo я учила испанский еще в 2017, но через английский, поэтому в русском курсе снова приходится продираться через бесконечные склонения и спряжения пьющих молоко собак.
По работе ничего больше не делаю: перед праздниками большая часть клиентов затихает, пересчитывая прибыли и планируя расходы. Месяцем ранее я бы села дальше ковырять сериал или какую-нибудь редактуру, сейчас же отсутствие приносящих деньги задач тревожит.
Мелькает мысль доделать модель нового украшения (в последнее время вспоминаю ювелирное дело), но резко переключиться на творческую передачу не выходит.
Сдаюсь и просто читаю накопившиеся за день посты в телеге.

01:00 — спать.

Приходите в каменты и на канал, я всегда открыта для любых обсуждений.