Перевод службы праздника Пятидесятницы.

Причастен праздника Преполовения: «Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь, во Мне пребывает и Аз в нем, — рече Господь», основан на цитате из 6-й главы Евангелия от Иоанна, беседе о Хлебе жизни.

Это напоминает о Преполовении как дне обязательной праздничной литургии, подобно другим важнейшим церковным воспоминаниям, а также отсылает к системе евангельских чтений в древней Иерусалимской Церкви, где беседа о Хлебе жизни была приурочена как раз к Преполовению.

Когда-то и в Константинополе Преполовение было совершенно особым днем: на этот праздник император приходил в храм мученика Мокия в составе торжественной процессии. День памяти мученика Мокия, 11 мая (по юлианскому календарю; сейчас это также праздник равноапостольных Кирилла и Мефодия), является датой освящения Константинополя. Но этот «день города» праздновали не в дату 11 мая, а на Преполовение, покуда в этот день не произошла попытка покушения на императора Льва Мудрого во время службы в храме мученика Мокия.

В текущем году Благовещение пришлось на Крестопоклонную неделю: ссылки на посвященные ей записи.

Telegram

Индиктион

Неделя Крестопоклонная Посвящение 3-го воскресенья поста Кресту, по всей видимости, было установлено по той же причине, что и памяти вмч. Феодора Тирона (1-я суббота поста), прп. Иоанна Лествичника (4-е воскресенье), Акафиста (т. е. Благовещения, 5-я суббота)…

В частности, основной канон праздника представляет собой не один, а сразу два диалога. Первый из них — это тропари (но не ирмосы!) 1-й, 3-й, 4-й, 5-й, 6-й, 7-й песней канона. В 7-й песни он заканчивается: Дева Мария соглашается принять благовестие архангела, а тот прославляет Ее. У диалога есть алфавитный акростих, от Α до Ω: каждый тропарь начинается с новой буквы алфавита, от первой до последней.

Второй — это ирмосы (!) и тропари 8-й и 9-й песней. Здесь диалог начинается снова: в ирмосе 8-й песни архангел Гавриил приветствует Пречистую Деву, а Она сначала недоумевает — и так далее.
У этого диалога также есть алфавитный акростих, причем двойной: от Α до Ω (в 8-й песни) и затем от до Ω до Α (в 9-й песни), но здесь не целые тропари начинаются с новой буквы каждый, а отдельные строчки.

По происхождению, это два разных песнопения: двупеснец (= песни 8 и 9, с их ирмосами) и самостоятельный диалог (использован в качестве тропарей предшествующих песней).

В двупеснце реплики, указывающие на лицо говорящего, вставлены прямо в текст, тогда как предшествующем двупеснцу диалоге таких вводных фраз нет, поэтому принято при исполнении этого диалога заменять припев «Пресвятая Богородице, спаси нас» на реплики «Ангел возопи / Богородица рече» (кроме самого первого тропаря в 1-й песни, представляющего собой молитвенное обращение к Пречистой Деве, где следует произнести обычный припев).

В двупеснце же — то есть в 8-й и 9-й песнях канона, как он приведен в Минее, — произносить эти реплики не следует, так как они уже есть в тексте:
ирмос 8-й песни: «Слыши, Отроковице Дево Чистая — да речет убо Гавриил...»
1-й тропарь: «Ум всяк побеждается земных — отвеща Девица...»
2-й тропарь: «Се, Тебе недоуменное разрешися — глаголет к сим Гавриил...»
3-й тропарь: «Закон сей от Бога есть человеком — Непорочная абие глаголет...»
4-й тропарь: «Глаголы, яже мне вещаеши, Чистая — ангел паки глаголет...»
5-й тропарь [= конец диалога]: «Являешися Мне истины вещатель — рече Дева...»

Ирмос 9-й песни приглашает верных присоединиться к архангельскому приветствию: «Радуйся!..», а тропари содержат указания на библейские пророчества о Деве (манна и молоко, лествица из видения Иакова, неопалимая купина из истории Моисея, гора из пророчества Даниила, руно Гедеона, священие Давида, дверь Иезекииля — ср. недавнюю запись о песнопении и иконографии «Свыше пророцы»).

Telegram

Индиктион

«Свыше пророцы». Когда Божественная литургия совершается архиерейским чином, при облачении предстоятеля, если оно совершается посреди храма, по русской традиции обычно поют стих «Да возрадуется душа твоя о Господе…». Однако Чиновник архиерейского священнослужения…

Комментарий к тексту: Свыше пророцы Тя предвозвестиша, Отроковице: стамну, жезл, скрижаль, кивот, свещник, трапезу, гору несекомую, златую кадильницу, и скинию, дверь непроходную, палату, и лествицу, и престол Царев.

Стамна: отсылка к пророку Моисею. Стамна (это греческое слово; в церковнославянских переводах часто передается словом «ручка»: напр., «манноприемная ручка») — сосуд, в который была помещена манна небесная и который затем был вложен в ковчег Завета в качестве одной из реликвий Исхода. Манна небесная для нас — Сам Христос, Которого мы причащаемся в Евхаристии, а Божия Матерь вместила Его в Своей утробе.

Жезл: отсылка к пророку Моисею и его брату, первосвященнику Моисею. Жезл Аарона процвел, чтобы указать на его первосвященство; впоследствии также был вложен в ковчег Завета. В цветении сухого жезла святые отцы усматривают пророчество о непорочном рождении Девой Христа.

Скрижаль: вновь отсылка к пророку Моисею. На каменных скрижалях (плоских камнях) были начертаны заповеди, которые Бог дал Моисею на горе Синай. Скрижали также были помещены в ковчег Завета.

Кивот — это и есть сам ковчег Завета. Как вместилище святыни, он прообразует утробу Девы.

Свещник, трапеза, златая кадильница суть семисвечник, стол хлебов предложения и жертвенник кадильный, находившиеся в ветхозаветной скинии и затем Храме.

Гора несекомая: отсылка к пророчеству Даниила: «Камень … оторвался от горы без содействия рук, ударил в истукана, в железные и глиняные ноги его, и разбил их. Тогда все вместе раздробилось: железо, глина, медь, серебро и золото сделались как прах на летних гумнах, и ветер унёс их, и следа не осталось от них; а камень, разбивший истукана, сделался великою горою и наполнил всю землю» (Дан 2. 34–35). Материалы, из которых был составлен истукан, символизируют царства земных правителей, а Камень, без участия рук отделившийся от горы, — Христос, безмужно родившийся от Девы.

Дверь непроходная: отсылка к пророчеству Иезекииля: «И привел он меня обратно ко внешним вратам святилища, обращенным лицом на восток, и они были затворены. И сказал мне Господь: Врата сии будут затворены, не отворятся, и никакой человек не войдет ими, ибо Господь, Бог Израилев, вошел ими, и они будут затворены» (Иез 44. 1–2). Проход через врата, которые остаются затворены, указывает на непорочное рождение Христа и приснодевство Богоматери.

Палата — дворец, скиния — та самая скиния, где находились перечисленные выше святыни.

Лествица: отсылка к сновидению патриарха Иакова (и, тем самым, отсылка не только к пророку Моисею и позднейшим пророчествам, но и к истории патриархов Авраама, Исаака и Иакова): «И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх её касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему; и будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю и к востоку, и к северу и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные; и вот Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе. Иаков пробудился от сна своего и сказал: Истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал!» (Быт 28. 12–16). Посредством Богоматери Господь, словно по лестнице, сошел на землю.

«Свыше пророцы».
Когда Божественная литургия совершается архиерейским чином, при облачении предстоятеля, если оно совершается посреди храма, по русской традиции обычно поют стих «Да возрадуется душа твоя о Господе…». Однако Чиновник архиерейского священнослужения содержит иное указание: «Певцы начинают пети: Свыше пророцы Тя предвозвестиша, Отроковице: стамну, жезл, скрижаль, кивот, свещник, трапезу, гору несекомую, златую кадильницу, и скинию, дверь непроходную, палату, и лествицу, и престол Царев. Или Царь небесный: или ино что дне, или праздника» (стихи же «Да возрадуется…» должны возглашаться протодиаконом, а не исполняться певцами).

Царь небесный: — это догматик 8-го гласа, но что такое Свыше пророцы...? Такого песнопения, помимо Чиновника архиерейского священнослужения, нигде в богослужебных книгах нет. В дониконовской традиции оно вовсе отсутствовало.

Поиск в рунете показывает, что практически повсеместно песнопение «Свыше пророцы» отождествляется с каноном авторства Германа, посвященным святым пророкам; как правило, без конкретной ссылки на этот канон.

Канон, о котором идет речь, в современных богослужебных книгах отсутствует, но он действительно существовал и сохранился в некоторых древних рукописях Постной Триоди — как греческих, так и русских. Это альтернативный канон святым пророкам на 1-е воскресенье Великого поста.
(О том, почему 1-е воскресенье Великого поста посвящена святым пророкам — вплоть до того, что до сих пор за Божественной литургией недели Торжества Православия звучат Апостол и Евангелие, подобранные к памяти пророков, а вовсе не Торжества Православия, подробно см. здесь).
В этом каноне действительно есть тропарь, напоминающий песнопение «Свыше пророцы»: Тя неложно преднаписаша вси пророцы, Чистая: стамну и жезл, и скрижаль, и свещник златый, и лествицу и гору: Богомати, кивоте священия!

Нетрудно, однако, заметить, что этот тропарь не вполне совпадает с песнопением «Свыше пророцы», а лишь напоминает его. Утверждение об их тождестве, растиражированное в рунете, восходит, по всей видимости, к книге Ольги Евгеньевны Этингоф «Образ Богоматери» (М., 2000. С. 15), где автор ссылалась на статью Весны Миланович 1991 года (Весна, впрочем, справедливо писала не о тождестве этих двух текстов, а лишь об их сходстве).

Так откуда же взялось песнопение «Свыше пророцы»? По всей видимости, его составил преподобный Иоанн Кукузель, великий византийский мелодист и певец. Он жил в XIV веке (в старой литературе встречается иная датировка: XII век, отсюда вытекает еще целая серия ошибочных утверждений о датировке песнопения «Свыше пророцы») и составил целый ряд подобных стихотворений в честь Пресвятой Богородицы. Они представляют собой не какие-то конкретные стихиры или тропари, а, скорее, достаточно свободные композиции.

Почему же одна из этих композиций — «Свыше пророцы» — оказалась в составе чина архиерейской литургии? Дело не в тексте этой композиции, а в ее мелодии. Преподобный Иоанн Кукузель положил эти слова на удивительный распев, один из самых протяженных как в его творчестве, так и в византийской церковной музыке в целом. Исполнение этого песнопения на оригинальный распев прп. Иоанна занимает около получаса. По сути, это самый настоящий концерт (пример исполнения). И, конечно, этого времени более чем достаточно, чтобы совершить облачение архиерея.

При патриархе Никоне это песнопение было внесено в русские богослужебные книги. В позднейшей русской церковной музыке существуют и собственные варианты его распева. Впрочем, в отрыве от мелодии прп. Иоанна Кукузеля оно перестает быть столь примечательным.