12. Про границы юриспруденции
В конце рабочей недели наблюдал на просторах банкротных каналов телеграма дискуссию (знатный поток кринжа) на тему обоснования залогового приоритета. Там, конечно же, всё как обычно – «Смешались в кучу кони, люди…»
На полях этого чтива отмечу следующее.

Представим себе, что в одном суде первой инстанции рассматриваются два никак не связанных спора с суммой иска в 150 и 50 соответственно. Требования истцов очевидны и бесспорны. В итоге, в одном деле истцу присудили 200, а в другом 0. (Чтобы снять претензии к этому примеру, предположим, что апелляция потом установила, что истцам нужно было присудить их требования).
Для экономиста эта ситуация более, чем нормальная. Действительно, в среднем на определённое количество населения удовлетворяется 100% обоснованных требований. На заявленные в суд 200 единиц суд присудил 200. Неравномерность присуждения в целом объяснима неравномерностью заявленных требований. Поводов для беспокойства нет.
Для юриста же налицо сразу две очевидных ошибки. Суд не только вышел за пределы требований в одном деле, но и неправомерно отказал в другом. Поводы для беспокойства просто огромные, поскольку из двух дел суд не справился ни с одним.

По экономическому методу в нашей стране, насколько мне известно, работают органы внутренних дел, так что на 100 тыс. человек предполагается норматив в X убийц, Y воров и Z наркоманов. Нормативы же полагается отрабатывать.
Введение подобных нормативов «удовлетворяемости» требований по, как минимум, гражданским делам в судах первой инстанции – едва ли вызовет какой-то энтузиазм хоть у кого-то из юристов. Даже для катастрофической пока что сферы присуждения компенсации за моральный вред предлагаются различные таблицы и формулы, но никогда не предлагаются нормативы на определенное число заявленных требований.

Применительно к описанному казусу с двумя делами нужно отметить также следующее. У экономиста в инструментарии его науки едва ли найдется хотя бы один аргумент/метод/принцип, который позволил бы ему с позиции экономики объяснить, почему изложенная ситуация представляет собой большую проблему. Экономику интересует народное хозяйство, так что если в среднем по палате температура нормальная и нет иных негативных проявлений – результат можно принять как хороший.
И наоборот, юрист с позиции юридической аргументации, основ права и идей справедливости, равенства etc. едва ли сможет объяснить, почему ситуация с двумя неправильно разрешенными делами – нормальна. Для юриста в этом случае очевидны сразу две несправедливости, «усредненный результат» его никак не волнует. Fiat iustitia, et pereat mundus.
Впрочем, существование одной науки никак не умаляет существование другой.

К чему это я. Смешивать в одной куче Право (с большой буквы) и экономическую аргументацию – всё равно что при помощи пятистопного ямба лечить простуду. Профессионал, не знающий, чем конкретно он занимается и где пределы его профессии, – простой шарлатан.
(Говорю, само собой, не про всех)

11. Немного про смысл п. 1 ст. 367 ГК РФ
(Я человек простой. Вижу обеспечение обязательств - комментирую)

В Петербургской цивилистике вышел обзор определения СКЭС ВС РФ от 13.12.2023 №305-ЭС23-19567. Если кратко, фабула заключалась в том, что имел место залог третьего лица; основной должник был признан банкротом и после конкурсного производства ликвидирован; залогодержатель до момента ликвидации основного должника не заявил требование об обращении взыскания на предмет залога. Верховный Суд со ссылкой на 352/1:1 и 419 ГК, а также п. 21 ПП ВС РФ 2009 №58 указал, что залогодержатель должен был заявить об обращении взыскания на залог до его прекращения ввиду ликвидации должника.

В целом, к рассуждениям участников дискуссии можно прислушаться. В круг обсуждения попала также норма 367/1 ГК, содержащая сходное правило для поручительства (которое применимо и к залогу третьего лица).
Я не являюсь любителем статьи 367 и поддерживаю идею, что раз обеспечитель (залогодатель или поручитель) взял на себя бремя снятия с кредитора рисков – он должен это бремя нести.
Однако в качестве advocatus diaboli не могу не отразить следующую линию контрдоводов.

Во-первых, нужно учитывать, что поручительство не является в полной мере самодостаточным обязательством (хотя и является самостоятельным). Существование и сущность поручительства неотделимо связаны с основным обязательством, его размером и состоянием.
Хотя современное право исходит из солидарности должника и поручителя, римское исходило из предоставления поручителю beneficium excussionis – права потребовать от кредитора сперва предъявить иск к основному должнику. Проявления этого права могут быть и более слабыми – достаточной мерой может быть предъявление к основному должнику претензии и ожидание в течение определенного срока.
Обязательство поручительства поэтому является «запасной мерой» кредитора. Кроме того, как уже было сказано, поручитель снимает риски с кредитора, но он не должен быть его полноправным агентом, избавляющим в том числе и от необходимости активного поведения в целях защиты своих интересов.
По этой причине ключевые интенции в поведении кредитора должны быть устремлены к должнику, а не к поручителю. Hic Rhodus, hic salta. Соответственно, кредитор просто лишен возможности «проморгать» ликвидацию должника, с него никто не снимал необходимости быть активным участником оборота.

Автор предпринял попытку теоретического осмысления залога обязательственных прав с точки зрения сравнительно-правового подхода для целей раскрытия заложенного отечественным законодателем потенциала данного инструмента обеспечения.

04. Городовиковский районный суд Республики Калмыкия и Марциан передают привет скептикам залога товаров в обороте

D. 20. 1. 13. pr. Marcianus libro singulari ad formulam hypothecariam. Если предметом залога является стадо, то (животные), которые родятся позднее, являются обремененными залогом; и если в силу падежа прежних голов все стадо будет обновлено, то и оно является предметом залога

03. Немного об ответственности залогодателя за случайную гибель предмета залога

Тут высказались о п. 27 ПП ВС РФ 2023 №23 о залоге вещей, в котором разъясняется, что "Залогодатель - третье лицо не несет ответственность за случайную гибель или случайное повреждение предмета залога, если иное не предусмотрено договором".
Читал в свое время постановление полностью и в целом не нашел в нем чего-то возмутительного или очень революционного, но при рассмотрении под микроскопом интересные моменты, конечно же, проявляются.

Автор комментария отметил удивительным тот факт, что залогодатель-собственник несет перед кем-то ответственность за гибель своей вещи. На мой взгляд, реальная ситуация немного сложнее.
Представим себе, что вещь, стоящая 500, была обременена залогом в целях обеспечения обязательства на 400. Вещь случайно погибла. Будет ли кредитор теперь требовать защиты своего интереса в размере 500? Очевидно нет, ведь в таком объеме у него интереса никогда не было, а есть лишь требование на 400 и залог, в силу акцессорности приравненный к обязательству по объему.
Залогодатель поэтому отвечает не за гибель своей вещи, а за гибель вещи залогодержателя - гибель принадлежащего ему залогового права, которая хоть и вызвана гибелью самой вещи, но не приравнивается к ней.

Другой интересный вопрос, конечно же, заключается в том, почему по общему правилу залогодатель-должник риск случайной гибель несет, а залогодатель-т.л. не несет. А.Н. Латыев в комментариях отмечает, что и залогодатель-должник такой риск не несет, а отвечает именно как должник, но не как залогодатель.

Вероятно, среди прочего Александр Николаевич хочет косвенно выразить мысль, что залогодатель в любой позиции (должник или т.л.) должен испытывать на себе некое общее правило, универсальное для любой из двух указанных ситуаций. С этим я готов согласиться и горячо это поддерживаю.
Залогодатель-должник, судя по всему, хоть как-нибудь, но несет риск, получая себе в качестве неприятного последствия, как минимум, акселерацию (351/1:2 ГК РФ) Но по п. 27 ПП ВС РФ 2023 №23 оказывается, что для залогодателя-т.л. применяется обратный принцип, по общему правилу освобождающий от риска случайной гибели вещи.

На мой взгляд, это не самое обоснованное затенение обеспечительных правоотношений между кредитором и залогодателем. Исключая ответственность залогодателя-т.л. за случайную гибель вещи мы, тем самым, указываем, что залогодатель не обязан в рамках некоего обеспечительного договора перед кредитором поддерживать на протяжении всего времени существования обеспечиваемого обязательства состояние "обеспеченности" такого требования. Залогодатель должен лишь единожды предоставить залог, после чего более он ни к чему не обязан, а риск утраты залогового права (см. выше) на него не возложен.

Насколько такое решение правильное и заслуживает ли оно поддержки - вопрос выбора применяемой по умолчанию модели отношений между кредитором и залогодателем, требующий отдельной проработки.

Telegram

ПостГлоссатор

***🎓***Удивительный пункт Пленума о залоге вещей Всё началось с п. 27 Пленума ВС РФ от 27.06.2023 № 23 «О залоге вещей»: Залогодатель - третье лицо не несет ответственность за случайную гибель или случайное повреждение предмета залога, если иное не предусмотрено…

⚡️В Госдуму внесен законопроект о признании недействительным, с момента принятия, решения о передаче Крыма из состава РСФСР в состав УССР

б/н. Ещё немного параллелей
Спор о выводе активов из имущественной массы смотреть онлайн бесплатно без регистрации и смс

Upd. Представьте себе потом КС РФ возьмет и объяснит нам все, что мы всегда хотели знать об исковой давности, но боялись спросить

02а. О деле Балаян (небольшое продолжение)
Прошелся ещё раз по источникам и нашёл-таки что добавить (dios mio!) на окончание предыдущего поста и интересную мысль Артёма Фролова.
Он указывает, что такой прокредиторский подход судов приводит к убийству частной собственности через дестимулирование участников оборота от использования права собственности как формы отношений с используемым имуществом, что предполагает популяризацию шеринга, аренды, ипотеки и всего такого разного-прочего. Усиление кредиторов в вопросе оспаривания разного рода сделок увеличивает «бремя собственника», так что проще не владеть ничем, живя за счет арендованного имущества.

Абсолютно согласен с тем, что «перегибы» с оспариванием сделок должника носят лишь негативный характер. Но вот остается вопрос принципиального характера – должна ли давность исцелять «номинальность» собственности, необходимо ли ограничивать кредиторов должника в праве истребования активов сроками формирования его требования, либо же кредиторы должны обладать таким правом в неограниченном сроками объеме.
Ограничение давностью и другими сроками возможности восстановления деформированных правоотношений, на мой взгляд, подрывает частное право и частную собственность куда больше. Говорить участникам оборота, что они могут приобрести имущество на любом основании и спустя какое-то время, в силу действия возражения о давности, остаться с принадлежащим им правом навсегда – значит защитить давностью недобросовестное поведение, защите не подлежащее.

У меня все эти обсуждения дела Балаян почему-то оживили в памяти очень эмоциональное дело, которое несколько лет назад рассматривалось в КС РФ. Речь там шла о праве потомков репрессированных и высланных в отдаленные территории лиц на возвращение на свою «малую Родину». КС РФ заявителей поддержал, впрочем, положение их от этого вряд ли и сегодня изменилось.
Проблема известна – репрессированных в известные времена выселили из принадлежавших им квартир и домов, последние были заняты другими людьми, чьи потомки вполне возможно продолжают проживать в «высвобожденной» недвижимости и сегодня. Потомков репрессированных лиц хочется вернуть обратно, однако даже у такого богатого региона как Москва нет достаточно возможностей (и желания?) выдавать всем таким заявителям бесплатное жилье.
Единственное истинно справедливое решение здесь – признать недобросовестным и порочным принятие таких «освобожденных» квартир и домов, которые известно как и какой ценой освобождались. И такую порочность, конечно же, никакая давность смыть просто не может. Порочность такая будет обременять имущество до тех пор, пока оно не вернется к своему владельцу по праву.
Только такое бескомпромиссное решение может быть основой для устойчивого частного права и частной собственности. Любое другое, сглаживающее действием времени остроту возникающих проблем, рискует лишь множить накапливаемое в миру чувство несправедливости.
(это, впрочем, тоже лишь lex ferenda в хаотичном потоке мысли)