Между тем, мадам Дати рискует сойти с дистанции — Национальная финансовая прокуратура передала следственным судьям Парижа уголовное дело с обвинением нынешнего министра культуры в коррупции и торговле политическим влиянием на посту депутата Европарламента. Теперь они в течение нескольких месяцев должны изучить материалы и решить, нужно ли их передавать в трибунал для рассмотрения по существу.

Обвинительное заключение в отношении Рашиды Дати насчитывает более сотни страниц, на которых ей вменяется «злоупотребление властью и доверием», «пассивная коррупция и злоупотребление влиянием лицом, наделенным публичным выборным мандатом в международной организации», — а именно получение 900.000€ за якобы 900 часов работы в качестве адвоката с 2010 по 2012 год (в это время она была евродепутатом, заместителем члена еврокомиссии по промышленности, исследованиям и энергетике) от RNBV, голландской дочки альянса Renault-Nissan.

Это так называемое «дело Гона», названное в честь бывшего бессменного гендира альянса Карлоса Гона — он обвиняется в злоупотреблении полномочиями и коррупции, имеет два международных ордера на арест, предположительно скрывается в Ливане, вероятно будет судим заочно.

В качестве доказательств вины мадам Дати прокуратура указывает на: отсутствие годовых отчетов о ее деятельности, отсутствие накладных расходов на возможные поездки за границу, отсутствие подробных счетов-фактур, письменного расторжения договора, указывающего на завершение ее миссии, и отсутствие иной документации, которая могла бы оправдать платежи.

Допрошенный еще в 2021 году в рамка дела месье Гон заявил следственным судьям (цитата Le Monde), что не получал годовой отчет о работе мадам Дати «потому что не хотел этого», и даже если бы она «не была юристом», для него «это ничего бы не изменило», ведь она отличный переговорщик и имеет хорошие политические и дипломатические связи.

«Это дело-всего лишь урегулирование счетов между господами [нынешним гендером альянса Рено Жан-Домеником] Сенаром и Карлосом Гоном, в котором я сегодня являюсь побочной жертвой», — заявила в своем ответном пресс-релизе министр культуры. По словам мадам Дати, ее «это позорное обвинение шокирует», ведь национальный финансовый прокурор заявил ей «прямо в глаза», что выдвигаемые «обвинения необоснованны с точки зрения документов», которые она ему предоставила. Что касается «лоббирования или влияния», то чиновник «не была в состоянии оказывать» его «в силу своего положения заместителя в отраслевой комиссии»: «президент и вице-президент подтвердили и засвидетельствовали, что не помнят о моем присутствии в этой комиссии и даже о моем участии в ее работе на протяжении всего срока полномочий».

Эмманюэль Грегуар, четвертый в списке Паризьен, объявил с телеэкрана о мэрских амбициях. Политик с 2014 зам, а с 2018 первый заммэра Анн Идальго, и с этого поста летом избрался в Нацассамблею от Социалистической партии. Говорит, что предупредил мадам Идальго о намерении занять ее место в 2026, но «она не ответила на сообщение». Грегуар уверен, что действующий мэр не будет претендовать на третий срок, поскольку «несколько раз объявляла» об этом. Социалист Анн Идальго пока хранит молчание о своих желаниях. Депутат рассчитывает на поддержку левых сил, но не желает объединяться с Жан-Люком «Меланшоном и его друзьями» из-за «конфликта ценностей», в частности по вопросам оценки террористической атаки 7 октября в Израиле. Но для начала ему нужно решить вопрос с поддержкой в собственной партии, ведь ходят слухи, что другой сподвижник мадам Идальго, ее советник, социалист Реми Феро (восьмой номер в рейтинге Паризьен) хотел бы сменить кресло сенатора, которое занимает с 2017, на кабинет мэра Парижа.

«Французы отходят от Олимпийских игр и все еще находятся в отпуске. Они не считают, что существует тема, по которой необходимо было бы действовать быстро и настоятельно… Французы не считают, что Макрон должен был найти решение сразу после парламентских выборов… Оппозиционеры и редакторы-обозреватели говорят о попрании демократии, но французы не встают каждое утро, требуя немедленно назначить нового премьер-министра», — так интерпретирвал вчерашние результаты опросов специалист Harris Interactive Жан-Даниэль Леви. Действительно, август — месяц отпусков, Париж наполовину вымер: три ближайшие к моему дому булочные на каникулах. Нужен багет, а не министр.

Предпочтения французов по новому премьер-министру, согласно свежему опросу Toluna Harris, такие:

40% хотят ушедшего в отставку Габриэль Атталя,
39% — президента RN Жордана Барделлу,
27% — Глюксмана (он на пятом месте после бывшего министра МВД Дарманена с 29%),
17% — кандидатку от Нового народного франта Люси Касте (это 22 место, Меланшон после нее с 15%).

В вопросе от какой партии должен быть кандидат, 42% считают, что от крайне правых RN, 36% — от социалистов или республиканцев, 35% — что беспартийным, из гражданского общества, 20% — от LFI или коммунистов.

По импичменту: 44% — за, 54% — против.

Часто вокруг мыслей о Москве, о людях в ней назойливо витает вывод: прежнего нет, что было поменялось. Вздор, думаю я и иду гулять по чьим-то рассказам о городе и москвичах. Литературовед Эмма Герштейн в своих многостраничных мемуарах упоминала городские залы, где проигрывались пластинки и куда вход, в отличие от Парка Горького, был бесплатный: «В любителях пенья я узнавала особый контингент москвичей. Это были историки, бросившие преподавание в школах, чтобы стать или бухгалтерами, или стенографистками, инженеры, сменившие суматошную службу на спокойную деятельность чертежника-конструктора, все те, кто искал выгодную и непыльную работу, свободную от давления идеологии. Они были страстными слушателями радио (оно еще было внове), у многих появились патефоны, женщины увлекались до безумия пением Козловского и Лемешева. Лет десять-пятнадцать спустя у меня стало возникать ощущение, что их всех убили, кого на войне, кого в тюрьмах и лагерях». Какое созвучие, однако.

Вышел Шанхайский рейтинг-2024: французский университет Paris-Saclay поднялся на 12 строчку, а два российских — выпали.

Технически Париж-Сакле создан в конце 2019 когда, когда правительственным указом в единое учреждение был объединен ряд университетов и организаций с целью создания исследовательского кластера в области естественных и инженерных наук, а также конкуренции в названном рейтинге. На второй пункт, помимо прочего, указывает то, что критерии Шанхайского рейтинга ориентированы на крупные образовательно-исследовательские структуры. Во Франции же академическая среда фрагментирована, но горда тем, что часто опережает американский Стенфорд (2 место) по количеству научных статей и исследований — еще один критерий рейтинга. Думаю, по этой причине Sciences Po, который называют кузницей политэлиты страны, не вошел в рейтинг тысячи лучших заведений.

Поначалу власти обсуждали вариант создания французского Кембриджа (4 место) через объединение главные высших учебных заведений в одно. Политехнический институт Парижа (место в четвертой сотне) объединяться не хотел. В 2017 — пять месяцев как президент — Эманюэль Макрон решил разделить направления объединений, чтобы «выиграть битву интеллекта» и «быть на переднем крае научного превосходства». Через два года появился указ, официально создающий Париж-Сакле, у которого сейчас примерно 13% исследовательского потенциала страны. Уже в 2020 университет занял 14 место международного рейтинга (предшественник Сакле до объединения был на 37), затем опустился на 16 и сейчас подрос сразу на несколько пунктов — до 12.

В первую сотню рейтинга не вошел не один российский вуз: МГУ в первой половине второй сотни, СПбГУ в пятой сотне, МФТИ в шестой, Уральский ФУ в седьмой, ВШЭ в восьмой, Новосибирский ГУ и Сколтех — в девятой. МИФИ и Сеченовский выпали из рейтинга.

Шанхайский, он же академический, рейтинг университетов мира появился в 2003 и утверждает, что является «полностью независимой организацией по разведке в области высшего образования, юридически не подчиненной каким-либо университетам или государственным учреждениям».