В общем, категориальный подход оказывается совершенно недостаточным при описании многих явлений, особенно касающихся психики человека. Именно поэтому новая классификация психических расстройств DSM-V использует спектральный подход ко многим состояниям души. Как написано в познавательной статье Википедии по спектральным расстройствам (англ.), «спектральная классификация дает лучшую перспективу феноменологии (проявлений и опыта) психопатологии (ментальных трудностей), чем категориальная система классификации».

Все это иногда непросто постичь. Мне самому трудно представить спектр, включающий третий пол. Однако даже банальный спектр электромагнитного излучения превышает возможности воображения многих людей, и тем не менее он существует в реальности. Представление спектра в виде набора чистых цветов радуги сильно упрощает картину мира, но не приближает нас к ее пониманию.

А теперь, вооружившись пониманием, что мужской или женский пол — это всего лишь «синий» или «зеленый» цвета, постарайтесь представить себе «цвет морской волны» и перенесите его на спектр полового самосознания. И пойдите послушайте наш эпизод на любой подкаст-платформе или на ютубе.

Podcast.ru

Не в своём теле: как появилась трансгендерная медицина – Почему мы еще живы – Podcast.ru

Что делать, если ваша идентичность не соответствует отражению в зеркале? Как лечить гендерную дисфорию? Как научились создаватьть неовагину и что такое фаллопластика? В последнем эпизоде пятого сезона рассказываем историю медицинской помощи трансгендерным…

Так вот, спектральный подход к здоровью и болезням часто лучше отражает реальную картину, чем дискретное описание. Особенно это видно в психиатрии, где, например, есть ось степени выраженности характера, на которой норма признака переходит в акцентуацию, а затем — в патологию. Например, если нормальная периодическая смена настроения приобретает выраженную цикличность фаз повышенного и пониженного настроения, она становится акцентуацией, а развитие биполярно-аффективного расстройство личности с выраженными депрессивными и гипоманикальными эпизодами — это уже патология.

В соматических болезнях это имеет чуть меньшую значимость, но тоже вполне применимо. Например, ОРВИ — это тоже своего рода спектр болезней, у них есть достаточно общих признаков, чтобы так их объединить. И эти признаки имеют достаточно вариаций: насморк, кашель, аппетит, активность, высота температуры — все это может существенно различаться, но при этом ОРВИ останется ОРВИ. Кроме этого, спектральный подход используется в том же Израиле для определения инвалидности. В России ты можешь быть инвалид I, II, III группы или инвалид детства. А в Израиле инвалидность считается в процентах: на 15% инвалид, на 70% инвалид. Инвалидность — это спектр!

К чему я все это? Возвращаясь к теме нашего внесезонного выпуска про трансгендерную медицину, представляю вам еще один спектр — половой. Стандартных категорий всего две — мужчина и женщина. Для целей размножения этого достаточно. Но для целей самоопределения, оказывается, крайне мало. Почему я нахожусь в спектре этничности (национальность, цвет кожи, разрез глаз — все это спектры, относящиеся к этничности), в спектре сексуальной ориентации (от гомосексуальности к гетеросексуальности — это уже не надо никому доказывать), в спектре родительства (от чайлд-фри до многодетных, от беззаботных до родителей-вертолетов), а мой пол должен определяться бинарно?

Причем эта двойственность пола очень хрупка и теряется при рассмотрении довольно быстро. Половые хромосомы бинарны. Половые клетки тоже бинарны. Половые признаки — уже спектр, хотя и неширокий. Помимо чисто женских и мужских фенотипов существует множество маскулинизированных и феминизированных, а также интерсекс-вариаций. Половое поведение — спектр пошире. Женщины могут использовать мужские стратегии, и наоборот. А вот половое самосознание — это уже настоящая мультивселенная, сотканная из множества подспектров: психологического (кем я себя считаю), физиологического (какое у меня тело), сексуального (к кому меня влечет), социального (кем я представляюсь другим, какую одежду я выбираю) и юридического (какой пол записан в паспорте) как минимум.

Об этом можно вообще не задумываться, если у вас все это примерно соответствует друг другу. Но даже если так, то начиная разбираться в себе, можно найти всякие сюрпризы. Я, например, распознаю разницу в своей мужественности на этих разных спектрах. Юридически я 100% мужчина, но по всем остальным подспектрам я в той или иной степени смещен от мужского конца. (И это, кстати, только одна гендерная модель! А есть спектры, которые включают в себя не только мужское и женское по краям, а, например, иной пол вообще.)

Но если есть выраженное несоответствие, то не думать об этом нельзя — это приводит к дисфории, серьезному психиатрическому состоянию с риском суицида. И если для меня это мысленное упражнение, то для трансгендерного человека это главный вопрос жизни. И поскольку несоответствия разные, то и спектр решений тоже разный — кому-то достаточно изменения имени и прилагательных, кому-то нужно менять внешний вид, а кто-то хочет, чтобы и государство признало его настоящий пол — тот, в котором он себя чувствует. Хотя государства пока подходят к полу максимально категориально.

Перед тем, как посоветовать новый эпизод, — внимание! оцените риски, прежде чем делиться им в РФ — хочу обсудить с вами новый интересный подход. На самом деле, не такой уж и новый, но еще не завоевавший достаточное количество умов. Можно его назвать «спектральный», «векторный» или «пространственный» (на английском — dimensional). И он во многих областях должен заменить подход «дискретный», или «категориальный».

Суть в том, что есть множество вещей/признаков/синдромов, которые принято рассматривать дискретно — то есть относя каждый отдельный случай к какой-то ограниченной категории. Это очень удобно с практической точки зрения, потому что каждой категории соответствует какой-то образ действий. Например, если мы говорим про медицину, то традиционная категория — это диагноз, и отнесение к этой категории (например, «бронхиальная астма») сразу дает нам множество информации. Большая часть этой информации, впрочем, расплывчатая. Поэтому для уточнения дискретные диагнозы всегда имеют подкатегории: локализация и распространенность, тип, форма, тяжесть течения, степень прогрессии, сопутствующие недостаточности и прочее. Многие из этих подкатегорий — на самом деле произвольно ограниченные области на спектре, однако в большинстве случаев для нас не имеет большого значения точная координата на спектре. Поскольку количество возможных действий ограничено, нам нужно ограниченное количество категорий. Например, при оценке состояния нам для принятия решения достаточно четырех категорий, которые покрывают весь спектр тяжести: легкая, средняя, тяжелая и крайне тяжелая (критическая). Мы будем действовать по-разному в разных категориях, но внутри категорий наши действия будут практически неотличимы.

Такой же подход практикуется повсеместно: например, при определении этнической принадлежности. Хотя как можно дискретно определить этническую принадлежность? Есть две крайности: чистокровка и человек без капли определенной крови. Но все, что между — крайне сложно описать в категориях: все метисы распределяются в спектр, а переход между ними не может быть категориальным. Иначе получаются фиктивные категории, которые не имеют отношения к реальности. Например, в России я — русский, а в Израиле — галахический еврей. При этом по известным предкам я на ¼ еврей, а на 1/16 немец. А по генетическому анализу 23andme я почти на 67% восточноевропеец, больше чем на 27% ашкеназ, на 4% — северозападный европеец и даже обладаю 1% анатолийских генов. Возможно, в мои предки затесались древние греки :)

То есть чем точнее мы изучаем что-то, тем больше мы понимаем, что разделение на категории фиктивно, а многие вещи в мире суть континуумы. Об этом, кстати, любимый Сапольски хорошо рассказывает в своих стэнфордских лекциях по биологии поведения человека. Мы находимся не в ячейках, а в виде точек на спектрах — множествах, включающих вариации каждого признака, симптома или даже синдрома.

Спектры могут быть равномерными, а могут иметь свои пики и полюса. Например, если вы смешиваете черную и белую краску, то получаете равномерный градиент со всеми возможными оттенками серого — это черно-белый спектр. А если мы рассматриваем классический спектр, ньютоновский спектр видимого света, то мы видим своеобразные пики, которые мы называем чистыми цветами, а все, что между ними — зона неопределенности, в которой один, например, скажет, что это зеленый цвет, а другой — что это синий. А если мы рассмотрим политический спектр, то увидим, что количество людей, тяготеющих к полюсам — правому и левому, сегодня больше, чем людей, которые находятся посередине.

По поводу огласки дела, которое возмутило и взбудоражило многих здесь. Есть установка адвоката на тишину. Есть заповедь врачебная: "не навреди!", поэтому я слушаюсь адвоката и прошу остальных (включая медиа) дождаться как минимум понедельника и не выставлять нашего любимого коллегу на витрину.
Если где-то когда-то появится возможность помочь, я об этом напишу.

Поэтому я считаю трансляцию знания крайне важной задачей педиатра. Равно как Дима Зицер возвращает педагогу всю широту его влияния на жизнь человека (не столько знания вдолбить, сколько заложить верные установки), я расширяю понимание педиатрии как заботы о здоровье ребенка в целом. И — вот любопытно — чем больше ребенок знает о психоактивных веществах, чем больше чувствует, что это безопасная тема для обсуждения, тем меньше шансов, что этот вакуум заполнит какой-то неграмотный придурок, который станет для вашего ребенка ролевой моделью — не из-за наркотиков, а из-за других своих ярких качеств, к которым наркотики будут идти добавкой.

Родители, которые не понимают разницы между ЛСД, псилоцибином, ТГК и героином, кокаином и мефедроном, подвергают своего ребенка большему риску, чем те, кто эту разницу хорошо понимает и осознает контраст рисков между первыми тремя веществами и вторыми тремя. А также то, что многие легальные вещества опаснее многих нелегальных. И речь не только об алкоголе и никотине, но и о большинстве лекарств и БАДов, которые продают в аптеках.

Но гораздо хуже того, что родители не могут дать ребенку полезные знания, то, что он теряет к ним доверие, если они отстаивают знания ложные. Если ребенок раньше родителя понимает, что героин и псилоцибин не имеют ничего общего, он не доверяет больше родителю, который утверждает, что все это одно и то же — наркотики.

То же самое касается войны и политики. И война, и политика — это педиатрические темы, потому что корень их — в детстве. Война — это эскалация колеса насилия, которое из внутрисемейной колеи, иногда вылетает в общественную. Насилию обучаются, когда это внутрисемейный инструмент. Или когда семья несостоятельна. Не бывает такого, чтобы выросший в любви и внимании человек (если он не психопат) посмотрел кино или прочитал что-то и решил, что насилие это круто, что это выход, что это решение какой-то сложной ситуации.

А для того, чтобы уберечь детей от насилия, надо очень хорошо понимать, когда и как нас насиловали все кому не лень — родители, бабушки и дедушки, система образования, неосознанные ровесники, которых любили меньше, мужья и жены и их родители, власть и ее представители, врачи, начальники, соседи и мошенники. Надо различать виды насилия и его проявления, выявлять и сигнализировать. Кто прячет голову в песок, — не бережет своих детей от окружающего насилия, а легитимизирует его.

Поэтому у меня как педиатра нет запретных тем. Я пишу обо всем, что на мой взгляд, ценно и важно понимать родителям. Даже если это не про здоровье, а про политику, экономику, общество — все это влияет на здоровье детей и привносит свои риски.

Мария Мехедова тоже старалась просвещать людей — у нее был блог с тысячами подписчиков, куда она писала или репостила тексты других педиатров. После организованной на нее травли и открытии дела об оправдании терроризма у Марии нет ни работы, ни свободы передвижения, ни возможности получать деньги, ей грозит 7 лет. И это, увы, совершенная реальность, несмотря на ребенка и на благородное дело, которым она занималась всю сознательную жизнь. Нет, на это не посмотрят: терроризм — это серьезно. Нет, талибан и хамас не террористы, а партнеры, а Мария — террорист. Это на Ближнем Востоке исламский террор, а у нас на Дальнем — педиатрический.

Новости из зала «суда» такие: Треповой — 27, Гиркину — 4. Конечно, должно было быть наоборот. За глупость поменьше, за военные преступления — по-сталински. Но Россия вывернута наизнанку, и педиатр может сесть надолго по террористической статье, а военный преступник — ненадолго по политической. «Они убийцы, а на 7 лет посадить хотят меня», — совершенно справедливо сказала Мария сибирскому СМИ.

В последнее время я перегружен работой с текстами — чтением и написанием. У меня море идей, о чем я хочу написать, как в «Федиатрию» (про родительство, здоровье, медицину и психологию), так и сюда, в «Федиатра и Чудинку» (все остальное: политика, общество, рекомендации по досугу и рефлексия важных событий). Количество планируемых или частично написанных текстов перевалило за полторы дюжины. И это не считая ответов на комментарии, которых тоже много, и я держу это в голове. И при этом мне за большинство текстов никто не платит, поэтому у меня нет дедлайнов.

Как следствие я торможу, реагирую медленно, иногда сильно позже, чем хотелось бы, но и не отпускаю.

У меня много мыслей и интереса к Израилю, но это не значит, что я не вижу, что происходит в России. Можно сказать, что там все стабильно: еженедельно пробивается очередное дно, доказывая, что Россия — страна тысячи дён. (Провел небольшой ресерч, как выглядит слово «дно» в род. пад. мн. ч. Выяснилось, что некоторые лингвисты вообще отказывают этому слову в такой форме. Ее просто нет. Хорошо, что есть wiktionary, который предложил рабочий вариант.)

Одно из этих дён пробили на Дальнем Востоке. Хочу напомнить о моей коллеге, педиатре Марии Мехедовой, которую 8 месяцев назад начали кошмарить власти. Мария написала лишенный сочувствия пост о смерти «военкора» Татарского и получила фулл-пэкэдж: травлю, донос и силовое преследование.

Трудно сказать, хорошо или плохо писать злорадно о чужой смерти, тут взгляды разнятся. Я лично всю жизнь отмечаю 5 марта как праздник. И мне кажется, всему бСССР хорошо бы тоже. Это современное «стояние на Угре» — в 1480 сбросили восточное иго, в 1953 — избавились от человека, который душил страну почище конников с луками. Я не испытываю никакого сочувствия, читая о смертях российских офицеров и прочих жуликов и воров, так же как и о смертях бойцов хамаса или хезболлы. Больше того, есть люди, смерть которых меня даже порадует. Но их очень мало и они очень постарались для этого.

Кстати, недавно была новость о том, что в Израиле рассматривают смертную казнь для террористов, устроивших 7 октября. Если так, то начать надо с Нетаньяху и правящей коалиции. Если хотя бы один террорист будет казнен до Биби, я буду считать это величайшей несправедливостью. Хотя я бы не хотел казни никому из них.

Я — отчаянный противник смертной казни, и не желаю ее никому, ни Биби (нет, он еще не входит в мой список), ни террористам в израильском плену. Лучше бы они все вместе гнили до конца жизни в богом забытой тюрьме на краю пустыни. В идеале — Биби и Синвар в одной камере.

И вот тут возникает много вопросов к тому, что может и не может позволить себе говорить детский доктор. Есть ощущение, что у детского доктора есть народный образ, который не отличается глубиной и многогранностью: он должен быть примерно ангелом. Если ты детский доктор, то больше всего ты устраиваешь публику, если ты аполитичен, благотворителен, самоотвержен и бескорыстен, беспристрастен и максимально эмпатичен. Пороки не липнут к такому образу. Ну, я таких детских докторов встречал пару раз, да. Но в целом у этого образа не больше общего с реальностью, чем у представления, что принцессы не какают, а звездные пары живут душа в душу.

Я тут даже недавно получил фидбек, что раз я детский врач, я не имею права писать факты про психоактивные веществ (ПАВ). Мол, это пропаганда наркотиков, и вообще — меня же родители слушают. Вдруг кто-то решит своего ребенка наркотиками накормить после моих слов?!

Я же считаю, что корень всех проблем — в некомпетентности, необразованности, неграмотности. В недавнем эпизоде подкаста «КонтрЭволюции» Александр Марков рассказывал, как важна культура для эволюции человека. Именно открытый нами способ передачи данных из поколения в поколение сделал возможным удлинение жизни и улучшение ее качества. Осведомленность продлевает жизнь. И запирание взрослых и детей в капсуле невежества подвергает их опасности.

Forbes Life спросил меня: что хорошее про медицину вышло из типографии за последние годы? Я по сусекам поскреб и набрал несколько классных книжек. Читайте тут (если не видно текста про книги, отключите адблок, он их с рекламой зажевывает).

Forbes.ru

Иммунитет, секс и грипп: 5 книг о медицине, которые советует педиатр Федор Катасонов

Казалось бы, если хочется узнать про самые интересные новые книги о медицине, за советом нужно идти к врачу. Но педиатр и писатель Федор Катасонов вне работы читает совсем другую литературу. Несмотря на это, он рассказал Forbes Life, на какие книги о

Когда-то, обескураженный отсутствием собственного интереса к какой-то узкой области педиатрии, я задумался, не заняться ли гематологией. Даже емейл завел: [email protected] — это я :)

Это родилось неспроста: помимо моего любимого грудного отделения, которое зимой было школой молодого бойца с респираторными инфекциями, а летом — превращалось в отделение доктора Хауса, самым интересным местом в нашей больнице был гематологический центр, основным направлением которого были гемофилия и другие нарушения свертываемости.

И, надо сказать, каскад свертывания крови — один из редких каскадов, которые я в жизни выучил (сейчас уже, конечно, забыл). Но с тех пор я могу без запинки выговорить не только «криопреципитат», но и «криосупернатант», а также «коагулопатия» и «гемостазиограмма», например, что не всем подкастерам дается :)

Когда я ушел в частную медицину, разошлись мои пути с гематологией, а точнее с гемостазиологией, которой занимались в Гемцентре. Но не с гематологами! И одна из них, мой учитель Катя Шиллер, рассказала нам про гемофилию для нового выпуска ПМЕЖ.

Слушайте на всех платформах, а вот и ютуб.

PC.ST

Не царское это дело: история гемофилии без мифов – Почему мы еще живы – PC.ST

Как ученые десятилетиями пытались вылечить гемофилию и причем здесь известь, змеиный яд и генная инженерия? В этом выпуске рассказываем, как мы почти победили болезнь королей и почему ее давно пора перестать так называть. Эксперт выпуска: Екатерина Шиллер…