Гринч… Долбанный Гринч. Единственная моя творческая мысль в последние недели. Он потерял свою актуальность. Снова. Есть ещё полторы главы, несколько раз переписанные в самом начале года, и даже расписанный план (да, сама не верю, что это сделала), что должно быть дальше. Мне нравится этот наглый стёб и то, что я могу в нём сказать. Мне нравится эта работа, но я приняла решение её скрыть. Снова. Допишется в ненапрягающем меня темпе — выложу. Быть может, даже приурочу это к новому году. 2030 звучит неплохо, я думаю.

Мне чертовски нравится писать. Чертовски. Нет, вру. Не писать. Рассказывать истории. Истории, живущие в моей голове, истории, которые настигают меня в самые неожиданные моменты и заставляют переживать, а не навязчивые ли у меня грёзы.

Истории, которые могу рассказать только я. И нет это не охреневшее самомнение) Каждый из нас может рассказать историю, которую расскажет только он/она/они. Даже если это переосмысление древнего мифа в миллионный раз.

И я продолжу это делать. Но в комфортном темпе. Пришла пора озвучить очевидное — я не стану гнаться за скоростью выкладки глав. И дело не в том, что они теряют качество (иногда наоборот ? говорю это на личном опыте).

Не знаю, как пишут другие, я ныряю в свой мир с головой. И часто это непозволительная роскошь. Чтобы писать от лица злодея, я словно становлюсь этим злодеем. Впускаю в себя Волдеморта, отдаю ему власть над собой, разрешая нести свой ужас моими руками через текст. Звучит отвратительно. И в такие моменты мне может быть отвратительно.

Как бы мне ни нравилось рассказывать истории, мне нужно отдыхать от некоторых моментов из них. А когда пиздец и там, и там…

Для меня самая отвратительная штука в творчестве, что я без него не могу. Но оно имеет способность высасывать до дна. И я не позволю себе оказаться высосанной до дна.

Перечитала. Звучит как оправдание. Но нет. Я буду писать, так как пишется, когда могу больше, когда не могу — не буду даже переживать об этом. В мире есть проблемы посерьёзнее ненаписанного текста.

???