«Как я провел...»

Вчера на канале отметили начало сентября.
Объявили новый конкурс историй
«Как я провел...»

В названии обозначено направление, а не узкая тема.

Событие, период определяйте сами.
Расскажите, как провели лето (или выберите другой сезон), отпуск, а может, вам захочется поделиться событиями одного дня или вечера, поездки, встречи.
Можно поиграть с глаголом «провёл» и заменить его на другой.

Важно:
● в основе личный опыт и искренность, но не сухость документальной хроники, а художественный текст;
● присылая историю, вы даёте согласие на публикацию на канале
● дедлайн — 12 сентября
● объем до 4000 знаков
●естественно, быть подписанным на Посиделки.

ПРИЗ
Оплата 50% стоимости участия в творческой (писательской) лаборатории Юрия Каракура (ориентировочное начало 15 сентября).

UPD. Всё подробности и дата начала творческой лаборатории по ссылке.

Тексты или ссылки на гугл-документ присылайте личными сообщениями @nata_l_ga

С первым сентября!

Приходите вечером на канал — отметим вместе.
Всегда перед 1 сентября всё внимание приковано к школе: вспоминать или думать можно по-разному, но забыть об этой дате точно не возможно.

Вечером в 18.00 поговорим о школе и не только с Юрием Каракуром.

А пока отрывок из прошлогодней встречи.

Есть такая поговорка: «Плох тот генерал, который не помнит себя солдатом». Перефразируем это о учителе: тот учитель, который не помнит себя учеником, плох. Как вы считаете, Юрий?
— Я думаю, что да. Мне кажется, это важная история — помнить и видеть в тех, с кем ты общаешься, более-менее себя, живого человека. Пресловутая эмпатия.

Потому что это профессия, в которой очень часто звучит такая история: «А они, а я, а вот эти, а они же совсем ничего не хотят». То есть очень быстро считывается: есть они и есть я. Если провести время в учительской, постепенно обрастаешь этими разговорами. Если представить, что ты каждую перемену сидишь в учительской (чего я, по большому счету, никогда не делал), то это часто: «Они не хотят. Они, они, они». Вот так, да?

Все эти шутки про учеников, пересказы смешных моментов из их сочинений звучат так, как будто сами никогда ничего подобного не писали. Это создает дистанцию. Даже не дистанцию, а какую-то антонимию. Мне кажется, это не очень хорошая история, потому что в этот момент ты как будто немножко забываешь, что ты говоришь с живыми людьми, что сам был таким же человеком, что и тебе было скучно.

Вообще, базовое нежелание понять, что человеку может быть скучно в школе, — этим болеют учителя:«Я ведь всё им разжевала/-л, всё рассказала/-л. Как можно не любить физику? Как можно не любить Гоголя? Эти все формулы, мне кажется, немного токсичны.

Поэтому я думаю, что полезно помнить себя, этим самым ребенком, когда весна звенит, а в классе уже становится жарко, и сидеть неохота, и слушать скучно, а в учебнике дрянь. И чего ты будешь делать? Мне кажется, полезно про это помнить. Это даёт какой-то объём. С этой точки зрения ты можешь по-другому общаться с учениками, оставляя за ними право терять интерес или не быть вовлечённым [в урок]. Это тоже право ученика.

Вообще, школа пытается притвориться, что не имеет общения с живыми людьми. Это меня всегда удивляет. Если мы окажемся в каком-нибудь кабинете, где 20 человек, например, в трудовом коллективе, то там люди общаются так: кто-то захочет поговорить, а кто-то нет. Кто-то сядет в какой-то позе, а кто-то — в другой. Кто-то пойдёт на обед вместе, а кто-то скажет: «Да не хочу я с вами говорить, я вообще другую музыку слушаю».

Но в школе почему-то считается, что все общаются по каким-то другим правилам, хотя действует то же самое: кому-то кто-то нравится, кому-то не нравится, кому-то интересно, кому-то не интересно. Поэтому все эти вещи неплохо бы помнить, когда ты учитель, чтобы не возникало ощущения, что это какие-то другие организмы.

#посиделки_с_мэтром

ПЛАСТИЛИН

Папино небритое лицо мелькает, как лампочка в больничном туалете, то появляясь из тьмы, то пропадая. Грустные глаза блестят, освещаются на мгновение настольной лампой и опять исчезают, когда я прикрываю веки.
Он лежит рядом, теплый и добрый, как плюшевая собака Спотти, дремлющая в моих ногах. Тяжёлая и большая рука надежно прикрывает всю меня, и эта тяжесть постепенно нарастает, входит в ритм с нашим дыханием и вот уже кажется, что папа качает меня на лодочке. Монотонно и мелодично напевает, непонятно и загадочно: балякУка масявАка, балядурАкакалА, масакУла варакАла баласАла парагА, чилимУли-галибУли, саливАли дУли ра, бакарАмба лямбусУли, туранбУли камбУла, сукарАмба рИмбу тУля пирумбАля кандУра, задумАла мУка лАса амбулАсу пураллА.
Я решаю обмануть папу и притворяюсь спящей, как делала это с бабушкой, когда мы однажды ехали с дачи. Дорога была длинной и скучной от частых остановок и долгого ожидания на железнодорожном переезде. Бабушка, нежно поглаживая мою коленку, рассказывала соседке по даче, молчаливой и сморщенной старухе о том, как я люблю лепить из пластилина и есть малину. Было очень приятно, что говорят обо мне, хвалят мои золотистые кудрявые волосы и новые сандалии с сиреневыми цветочками на ремешках. Соседка со всем соглашалась молча, покачивала головой и только когда бабушка быстро нашептала ей в ухо что-то о моих родителях, вздохнув, после короткой паузы, сказала, что их точно родила Нетужилка. Я то открывала, то закрывала глаза, притворялась, что засыпаю. А спать ничуточки не хотелось. Хотелось разобраться, кто такая эта Нетужилка и как она могла родить моих маму и папу? Тряска и солнце не давали сосредоточиться. Веки постоянно дрожали, выдавали обман. Я так и не поняла, спала ли, только вдруг почувствовала запах бабушкиных слюней, пропитанных в платке, которым она стирала с моей щеки следы от засохших ягод.
Ненадолго осветились лица, встревоженное папы и незнакомое мужчины в белом. Они уже вдвоём выдумывают и тянут что-то неразборчивое, странно знакомое: остреяяя транспо против хозя имму гемато. И исчезают.
Я оказываюсь в своём детском саду «Ёлочка». Напротив, за столом Ленка, не та которая красивая и дружит с Сашкой Маховым а та, которая ябеда, постоянно царапается и ест козюльки и пластилин, прячась за дверью в раздевалку. Перед нами, недоеденный Ленкой пластилин, кусками, на пропитанной маслом белой альбомной бумаге. Нужно слепить цветы и ягоды. Не понятно, как создать из шести цветов, плохо пахнущей, тусклой массы живую поляну. Тяжело, подташнивает и крутит ноги. Скатываю шарики и цилиндры, из них можно попробовать собрать дракона. Нянечка, Зинаида Петровна, улыбаясь, ласково подталкивая, направляет меня в коридор, к шкафчикам, посмотреть, кто там? А там папа и новенький трехколесный велосипед. Улыбаюсь. Я уже знаю о сюрпризе, от проговорившейся бабушки.
Отпрашиваемся, папа провожает меня до дома, несет велосипед и периодически отхлёбывает из зеленой, без этикетки бутылки. Бабушка тоже, правда очень-очень редко, пьёт, наливая из зеленой бутылки в большую чайную чашку эту жёлтую жидкость. И однажды дала мне попробовать, невкусного и горьковато-кислого. Этот эликсир помогает проигравшим в великих битвах людям, пережить поражение. Мне пока нельзя это пить, потому что я маленькая принцесса, поэтому другой эликсир вливают через гибкие трубочки, которые колются в руку, отчего хочется прыгать вверх и кажется за одну минуту могут пролететь дни, но от этого очень быстро устаёшь. А иногда хочется просто лежать и время перестаёт.

Прочитать продолжение можно здесь.

Дмитрий Кудрявцев на #конкурс

Лето, солнце, речка, сосновый бор. Так называется и лагерь, в котором я с пионерским галстуком на груди. Я вожатая. И я окончила второй курс педагогического филфака. Некогда читать вожатой летом. Но всё-таки я забрела в библиотеку лагеря, чтобы детям анонсировать.

Выбор невелик, но привлекла меня тонкая небольшая книжка с названием «Философские сказки». Автор — Николай Рерих. Нет, в институте его не проходили, читала Елену Рерих моя мама.

В 19 лет, когда сама зелёная и неопытная, любая философия — глубокая мудрость. Но сказки Рериха и впрямь были особенными и необычными, оттого запомнились на всю жизнь. И не потеряли для меня своей прелести до сих пор.

Очень поразительна «Гримр викинг».
Старый викинг рассуждает о том, что в счастье челокек одинок. Её предлагаю вашему вниманию по ссылке в Telegraph лишь только из-за того, что несколько абзацев не влезает в пост даже без сопроводительных слов.

У меня был повод для радости в моей короткой поездке, писала выше, пару постов назад. И очень счастлива, что рядом был человек, который со мною её разделил.

И я очень рада, что вы присылаете тексты на конкурс. Я просто не успела их подготовить к публикации из-за поездки.

Но если даже текстов не будет больше — конкурс всё равно уже состоялся. И радость моя от этого только возрастает, и я не чувствую в ней себя одинокой.

Жду новые тексты. Спрашивали, а можно ли ещё присылать тем, кто уже поучаствовал? Можно). В конкурсе-розыгрыше участвуют все опубликованные посты.

Влюблённый

Привет, дружище Харон. Давно не виделись. Двести лет пролетели как один день. Ну вот и подошла моя очередь рассказать ту самую историю.
За последние парочку десятилетий, души, что отправляются с Земли через транспортную воронку в наш офис, пожалуй, самое тупое поколение, которое я когда-либо видел. Они ничего не помнят без своих мобильников. Но, наверняка, для тебя это не новость, верно, Харон?
Например, я спросил GFI490 (бывшее земное имя Боб), помнит ли он день рождения своей тёщи. Он ответил: «Дай-ка, я проверю свой календарь и напоминалки. У меня это где-то записано». Идиот.
Когда я объяснял прибывающим душам, что здесь, в нашей Небесной бухгалтерии, нет ни сотовой связи, ни интернета, они огорчались. Но они просто приходили в бешенство, когда я говорил им, что они не попадут в ад или рай незамедлительно.
Нет, Харон, я не сразу говорил им о тебе. Но пояснял, что на переправу на другой берег реки Стикс, к постоянному месту определения, выстроилась огромная очередь. И пока они ждут свои несколько сотен лет в очереди, им поручаются кой-какие обязанности по хозяйству. Никто не любит ждать. Но мне было все равно. Моя работа в офисе заключалась в том, чтобы заполучить бесплатную рабочую силу для обслуживания нашей 55-акровой конторы Небесной бухгалтерии.
Когда же прибывающие узнавали о цене за проезд на твоей лодке, Харон, большинство умоляли оставить их здесь поработать подольше. Далеко не все, ох далеко не все, были готовы покаяться и поведать свою самую душераздирающую, самую грустную, самую честную и самую печальную историю их жизни. Невежественные дураки. Этой платы никто не может избежать.
И я в том числе. Теперь, по прошествии двухсот лет, я готов рассказать свою историю.
Когда я увидел ту девушку в конце своей смены, я сразу понял, что она не с Земли. Она не искала свой мобильный телефон и никого не спрашивала Wi-Fi пароль. Она просто стояла и улыбалась той лучезарной улыбкой, какая бывает у детей в рождественское утро. Ее кожа несколько раз менялась с белой на полупрозрачную и обратно. Мне тогда мне показалось, что божественный свет играет с моими усталыми глазами.
Я проверил данные на компьютере три раза. В ее досье была только фотография и буква «Л» рядом с ней. Я говорил с ней на всех известных мне 2574 языках. Она не знала ни одного и продолжала улыбаться. Это и разбило мое сердце.Я отправил ее в столовую мыть посуду на следующие 300 лет. А что мне еще оставалось делать? Вот именно, ничего. Уходя, она коснулась моей руки. Я почувствовал, как внутри покалывает меня грусть, смешанная со счастьем. Было ли это сострадание? Любовь? Не знаю, как это называется, с этим чувством я незнаком.
Я думал о ней весь оставшийся вечер, а позже пробрался на кухню, чтобы увидеть ее снова. Она играла в мыльной воде вместо того, чтобы мыть грязную посуду. Каждый раз, когда она прикасалась к мыльному пузырю, он улыбался. Харон, я не шучу. Два выпученных глаза и широкая улыбка появлялись на каждом пузыре перед тем, как они лопались под потолком.
Какое-то время я наблюдал за ней, она почувствовала мой взгляд, обернулась и помахала мне рукой. Как будто мы были друзьями. У меня здесь никогда не было друзей и я был уверен, что это абсолютно нормально.
Я спрятался за дверью. Трус! Но перед моими глазами проплыл один улыбающийся мыльный пузырь, и я понял, что ради нее я нарушу все правила. Ради нее я бы прыгнул перед твоей лодкой, Харон. Я бы отправился за ней в ад и обратно. Я бы взломал дверь в кабинет Гавриила. И я сделал это,но я слишком поздно обнаружил, что Гавриил установил новейшую систему датчиков движения.
Они завыли, как только я открыл дверь его офиса.
Я прикинул, что у меня есть всего несколько минут до появления полиции.

Развязка здесь.

(К сожалению, Telegram ограничивает объем поста в отличие от его же приложения telegraph. Дополнительно скачивать ничего не надо, просто переходите по ссылке. Для удобства текст приведён там целиком, продолжение выделено жирным шрифтом)

Инна Лайон на #конкурс

#воскресная_история

Сестра Фаины Раневской Изабелла Фельдман жила в Париже. После смерти мужа ее материальное положение ухудшилось, и она переехала к знаменитой сестре в Москву.
Сестра-иностранка не удивилась дому-высотке на Котельнической набережной, но сокрушалась по поводу крохотной двухкомнатной квартирки (в её представлении у Фаины Георгиевны должны были быть апартаменты или целый этаж). И вот…
В первый же день приезда, несмотря на летнюю жару, Изабелла натянула фильдеперсовые чулки, надела шелковое пальто, перчатки, шляпку, побрызгала себя «Шанелью» и сообщила сестре:
– Фаиночка, я иду в мясную лавку, куплю бон-филе и приготовлю ужин.

Раневская сделала несколько безуспешно попыток спасти сестру от шока советской действительности, но сестра отклонила все доводы Раневской и отправилась на поиски бон-филе одна.

…Говорят же, что Бог помогает юродивым и блаженным: буквально через квартал Изабелла Георгиевна наткнулась на маленький магазинчик, вывеска над которым обещала «Мясные изделия». Она заглянула вовнутрь: у прилавка толпилась и гудела очередь, потный мясник бросал на весы отрубленные им хрящи и жилы, именуя их мясом, а в кассовом окошке толстая кассирша с башней крашеных волос на голове, как собака из будки, периодически облаивала покупателей. Бочком, бочком Изабелла пробралась к прилавку и обратилась к продавцу:
– Добрый день, месье! Как вы себя чувствуете? Покупатели поняли, что это цирк, причем бесплатный, и, как в стоп-кадре, все замерли и затихли. Даже потный мясник не донес до весов очередную порцию «мясных изделий». А бывшая парижанка продолжала:
– Как вы спите, месье?.. Если вас мучает бессонница, попробуйте перед сном принять две столовые ложки коньячка, желательно «Хеннесси»… А как ваши дети, месье? Вы их не наказываете?.. Нельзя наказывать детей – можно потерять духовную связь с ними. Вы со мной согласны, месье?
– Да, – наконец выдавил из себя оторопевший мясник и в подтверждение кивнул.
– Я и не сомневалась. Вы похожи на моего учителя словесности: у вас на лице проступает интеллект.
Не очень понимая, что именно проступает у него на лице, мясник на всякий случай смахнул с лица пот.
– Месье, – перешла к делу Изабелла Георгиевна, – мне нужно полтора фунта бонфиле. Надеюсь, у вас есть?
– Да, – кивнул мясник и нырнул в кладовку. Его долго не было, очевидно, он ловил теленка, поймал его, зарезал и приготовил бон-филе. Вернулся уже со взвешенной и завернутой в бумагу порцией мяса.
– Спасибо, – поблагодарила Изабелла. И добавила: – Я буду приходить к вам по вторникам и пятницам, в четыре часа дня. Вас это устраивает?
– Да, – в третий раз кивнул мясник.
Расплачиваясь в кассе, Изабелла Георгиевна порадовала толстую кассиршу, указав на ее обесцвеченные перекисью волосы, закрученные на голове в тяжелую башню:
– У вас очень модный цвет волос, мадам, в Париже все женщины тоже красятся в блондинок. Но вам лучше распустить волосы, чтобы кудри лежали на плечах: распущенные волосы, мадам, украсят ваше приветливое лицо.
Польщенная кассирша всунула два указательных пальца себе за обе щеки и стала с силой растягивать их, пытаясь улыбнуться.
Когда, вернувшись домой, Изабелла развернула пакет, Фаина Георгиевна ахнула: такого свежего мяса она давно не видела, очевидно, мясник отрезал его из своих личных запасов.
– Бон-филе надо уметь выбирать! – гордо заявила Изабелла.
С тех пор каждый вторник и каждую пятницу она посещала «Мясные изделия». В эти дни, ровно в четыре часа, мясник отпускал кассиршу, закрывал магазин, вешал на дверь табличку «Переучет», ставил рядом с прилавком большое старинное кресло, купленное в антикварном магазине, усаживал в него свою дорогую гостью, и она часами рассказывала ему о парижской жизни, о Лувре, об Эйфелевой башне, о Елисейских полях… А он, подперев голову ладонью, все слушал ее, слушал, слушал… И на лице его вдруг появлялась неожиданная, наивная, детская улыбка…

«Сестра из Парижа» А. Каневский

(Пересказ и цитирование из книги Игоря Рызова "Переговоры с монстрами")

Рассвет под тяжёлыми тучами в большом городе неспешен.

Еду с Западного на пригородный автовокзал. О своей вчерашней неожиданно сложившейся пятнице расскажу в отдельном посте, пока же провела ладонью по запотевшему стеклу и уставилась на город, проступивший сквозь влагу конденсата.

Зазывно сквозь неё пробиваются неоновые вывески со старыми и новыми названиями на торговом центре, вписавшемся в плотную застройку жилого массива, дальше аптеки, магазины, местный рынок, на противоположной стороне проступает и неоновая надпись "Эротик Маркета". Улыбаюсь — ну куда в южном городе без интим-шопов, и этот далеко единственный.

Ещё утро подсвечивают мокрый блеск асфальта после ночного дождя, ларьки с мороженым "Славица" и "Пломбирыч", окантованный белорусским орнаментом. Мороженое, вспомнилось, как любое сладкое, способствует выработке гормона радости — серотонина. Что ж, через три дня обещают +25° — холодный десерт придётся кстати. А от горячих новостей мороженое также эффективно помогает? (Вспомнила вчерашний наш диалог. Ехали втроём. Серёжа, коренной ростовчанин, Ане из Краснодара, поясняя местный топоним "Красный сад", убрал первую букву из слова "сад" и по-чёрному пошутил, продекламировав:
— Через четыре года здесь будет город-... .
А у меня перед глазами старая яблоня у моего дома и мой сад, а не новый ЖК.
— Молчи и не каркай, — одёрнула его).

У студгородка в автобус зашли два чернокожих студента. Лицо одного растворяется в черноте накинутого капюшона. Мгновенно вспоминаю Йалку — человека без лица (Марина придумала отличного героя, вот только повесть никак не найдёт своего издателя) и фантазирую, что, может быть, для кого-то наши лица расплываются при свете ослепительного дня, мы им кажемся героями фантастического произведения и в их представлениях так и действуем с отсутствующими лицами, и уже они гадают, а как же так случилось.

Пока разглядывала картинки, подкинутые воображением, автобус пересёк мост, проехал центр города и улицу Советскую, посмотрела в окно — сейчас моя остановка. Вышла. Высокий мужчина с окладистой бородой, жуя какой-то бургер, в ожидании своего транспорта держался за ухо. На улице сыро и свежий ветерок, самой хочется прикрыть уши, чтоб не продуло. Отвела взгляд от случайно выхваченной фигуры. Нет, надо всё-таки поменьше читать новостей. Может, лучше дочитать "Лёгкий способ завязать с сатанизмом" Чухлебовой. Ань, в книге точно есть рецепт?

Вышла на перрон к своему автобусу. Сквозь облака блеснул луч солнца. Вот и хорошо, дома в саду надо позаботиться о старой яблоне и не только...

Подписывайтесь на Посиделки

Визит к своему Минотавру

Мне надо встретиться с человеком, которого мне не за что любить. Как-то так получилось, что за три года он превратился для меня в Минотавра. Я боялась его и платила страшилищу дань, щедрую дань, чтобы он был спокоен и не зол — мне многие крутили у виска пальцем: напрасный труд, мол. Но у меня были обязательства — душевное равновесие дороже — я выполняла обязательства.

Обстоятельства изменились — и встреча лицом к лицу неизбежна. А я ни разу не Тесей.

Мне нужно стать другой — лучшей версией себя. Я умею быть громкой — мне нужно стать тихой. Я боюсь словесных провокаций и манипуляций — мне нужно не вестись на них. Быть спокойной и твёрдой. В общем, чтобы усмирить Минотавра (а он всегда разрастается внутри) мне надо превзойти себя. А время до встечи неумолимо сокращается.

Своими страхами и неуверенностью в себе поделилась с психологом. Она предложила простое упражнение — выбрать героя из кино или литературы, ныне здравствующего или ушедшего. Я определилась. Попросите у них энергии, велела психолог. Я выполнила и почувствовала надёжную защиту за спиной.

Наутро я усилила защиту, вспомнив ещё про одного человека. Он также когда-то стоял за спиной. Мы были в толпе на Дне города. Толпа выражала восторг на концерте приглашённой дивы и приходила в движение, но я была спокойна за свой тыл.
Вот это ощущение и надо сохранить, пусть Минотавр потеряет свой чудовищный облик.

Я собираю новую себя, без камлания и хлебания: мне не помогает — знаю это давно. Вопросы об этом в посте лишь за тем, чтобы сбить Минотавра с толку). Шахерезада я ещё та: спрятаться за словами — чем не развлечение.

Пожелайте мне удачи! И спасибо, что остаётесь с каналом. Спасибо, что рядом.

#natalga_story

Отвечает писатель Сергей Носов (премия "Национальный бестселлер-2015" и др. литературных и театральных премий)

Утренняя зарядка или прогулка?

Ни то ни другое, но если надо одно, то – прогулка. Методом исключения.

Аудио, бумажная или электронная книга?

Бумажной владеешь, с нею живешь. Электронная – для ознакомления, она торопит.

Эпос или микронарратив?

Первое состоит из второго. Для полноты ответа – первое.

Тайное всегда становится явным?

Нет, конечно. Тайного всегда больше, чем явного. Просто явное обозримо, а для тайного нам даже не выбрать масштаб. По сравнению с тайным явного, вообще, чуть-чуть.

«Декамерон» или «Бал у сатаны»?

Декамерон». Сам когда-то свой собственный «Декамерон» мечтал сварганить. Не срослось.

Если текст не увлекает, продолжать читать стоит?

Если такой вопрос возникает, надо закрыть книгу. Это же вопрос целеполагания. Зачем читаешь? Что от чтения ждешь?.. В общем случае, литературный текст увлекать не обязан. Ему и отталкивать позволительно. Текст, конечно, требует к себе отношения, но помимо увлечения оно и другим может быть, мало ли.

Писательство для вас — это ремесло или образ жизни?

Образ жизни. Отчасти даже ее оправдание, - и чем бесполезнее это занятие, тем ярче, увы, сие понимается.

Что приносит вам радость?

Все, что радость приносит. Она ведь не спрашивает, когда и с чем принестись. Вдруг раз – и радость.

Февраль: достать чернил и плакать?

Достать чернил и хохотать,
себя по полу укатать.
Не плачь, рожденный в феврале,
ещё не всё. Парад-алле!