Спасибо за ваши отклики, подписчики. Кстати, о чём вы любите читать? Здесь и в целом💋💋

вечерне-утреннее ☕️

Нравится быть той самой героиней, которая вечером резко закрывает ноутбук, надевает серый оверсайз свитер и кроссовки и идет гулять без телефона и наушников. Вау, без цифровых устройств город какой-то новый + пыльная буря долетает с Кавказа и мотивирует скорее вернуться домой. Фоткаю завод в трендовом оттенке «сливочное масло» 💅 и иду по мосту над ЖД в супермаркет, прикрывая лицо рукавом — вокзальная романтика. Перед сном читаю про искусство и БДСМ, на ночь включаю медитацию.

В 6 утра просыпаюсь не просто от плохого сна, а от ужаса в исполнении бессознательного. Мне снится первобытный кошмар, и я засыпаю обратно к семи. А затем уже официально встаю в 9. Добавляю чиа к семенам льна, включаю атмосферный плейлист, принимаю душ, увлажняю кончики волос, смотрю на чем вчера останавилась на работе, генерирую пару картинок, делаю структуру статьи.
Интуитивно кажется, что меня ждет очень хороший кофе, но на полке вижу только тот с позапрошлой недели из ВВ: видимо, перепутала. И вдруг! рядом новая упаковка какого-то миндального, с сохранившимся первозданным ароматом, я думаю, вау вау. Не могу выбрать: хочу на завтрак камамбер с нарезкой чего-то там мясного, черри, маленький ломтик лаваша или клубничных сырников. Как мне хорошо, какая у меня бодрая энергия, как будто не я смотрела в 6 утра на небо, пережевывая пласкивый кошмар с взрослыми травмами.

Из всех странных фразочек мне нравится фраза «дрочить копейки». Я её использую в любых ситуациях, на работе и везде. Вот, например, писать о том, что уже на самом деле не щемит сердце — это «дрочить копейки». С одной стороны, это правда. С другой — я как бы долечилась в
подсознательном центре отработки травмы, jingle bells

Парни: господибожемой, ну что там тёлки могут обсуждать, небось шмотки да отношения

Мы с подружкой: ✌🏻☺️

~~да, немножко на хаосе~~

Сука, как плохо и хорошо! Мне надоело всё остальное, и мы поехали в торговый центр. Я знала, что нужно делать: надо улыбаться и шутить. Человек сам управляет своими мысли. Мои мысли заняты осмыслением пустоты.

Мы нюхаем благовония в магазине: можжевельник, хлопок, табак, сандал, цветы сандала. Палочки, кубики, масло. В ювелирном мы примеряем обручальные кольца: тонкое, с микрокамушками, комбинированное золото. Там отличный ноутбук для работы, здесь — розовые домашние штаны. Один кроссовок постоянно растирает кожу, под полупрозрачным носочком размазывается кровь. Мне нравится такая безопасная боль. Можно надавить: ай, больно, приятно.
Недавно я читала Сабину Шпильрейн «Деструкция как причина становления». Инстинкт преобразовать себя в нечто новое, создать новую жизнь, то есть — пережить акт саморазрушения. Мы боимся распада и влечемся к нему.
В рядах с индийскими палочками, я чувствую себя достаточно классной для безвременно сущего.

Я лежу на кровати. Постельное бельё у меня молочного оттенка, я зажгла хлопковую свечу, надела белую футболку и чистые неокровавленные носки. Мои волосы лежат лёгкими волнами, а в спальне дым пало санто. Качественный кусок дерева пахнет кундалини йогой и очищением от херни. Теперь я читаю взахлёб. Пустота — это нервная боль, которую ты отрицаешь, но, как только перестаешь, ощущение смысла врывается, как цунами, щеколда поворачивается. Тебе снова интересно прогуляться с утра или сорваться куда-нибудь резко, или весь день провести дома — вообще любая жизнь

📖Во всех этих книжках сперва сложно понять, у кого реально big dick energy, а кого надо безжалостно бросить. В этой подборке только то, что я читала до конца (за исключением Стендаля)

Сартр «Тошнота» — это было сначала мои 15 лет, а потом 25. Тошноту стоит почитать хотя бы для того, чтобы философский мужчина с отличным слогом собрал в форму то непонятное зябко-грязное отторжение, которое иногда накатывает на тебя посреди улицы или прям в постели.

Достоевский «Бесы» — 🙏🙏
Гений Фёдор Михайлович — это комплексное попадание во все центры восприятия + тончайшее собрание всех человеческих, русских, любовных и религиозных деталей в большом, цельном проникновенном романе.

Паустовский «Золотая роза» — после неё у меня осталось ощущение, что есть в моей жизни такой Константин Георгиевич, и он со мной в очень близких отношениях. И мне везёт, ведь он такой умный, что хочется узнать от него побольше. Но вообще! Я его идеализировала, ведь иногда он совершал довольно сомнительные поступки.
Сама книга посвящена писательству.

Франсуаза Саган «Разрыв по-римски» — это больше заметка о подготовке к расставанию в стиле... я не знаю... европейской молодёжи.

Стендаль «Рим.Неаполь и Флоренция» — ну до чего он хорош, ну как же тяжело его мне было читать дальше, а всё потому что он слишком много страниц восхищался незнакомыми мне приколдесами из путешествий по Италии.

Камю «Счастливая смерть» — эстетически философская и довольно летняя повесть, которую можно понять, как красивую зарисовку с нотками осмысления жизни, но, думаю, Камю надо анализировать глубже. Поэтому для меня главный герой умирает в начале, а второй герой раскрывает его счастливую смерть поподробнее.

Олдертон «Все, что я знаю о любви. Как пережить самые важные годы и не чокнуться» — формат дневников-заметок творческой и весьма красивой журналистки, которая пишет не просто откровенно, а ещё и смешно, но рассуждает при этом на глубокие темы и не боится демонстрировать деликатные моменты реальности.

Юнг «Эго и бессознательное» — мне кажется, о мире особенно надо знать то, что у нас есть сознание, личное бессознательное и коллективное бессознательное. Во-первых, неважно, что нет эмпирических доказательств этого, а во-вторых, такую литературу я называю первоисточником. Это то, что ты потом осмысляешь, а не берёшь уже осмысленное и интерпретированное. Читать его легче, чем Фрейда, хотя Фрейд — 🥵

всё, пока хватит, #накнижнойполке

*Пирожное Шу, шоколадный крем, капучино — я радуюсь, как маленькая. Ещё лучше, когда холодный воздух наполняет рот, т.е. вечер на пороге октября. Если собирать счастье по кусочкам, то оно напоминает острые скалистые пики. Пик случается, где угодно. Ты стоишь в метро, на тротуаре, в уборной ресторана, на чужой кухне — и ты в его софите, в ослепительном свете.

У меня в наушниках играет музыка, которую я слушала в 18 лет, но я не трогаю тлетворные призраки прошлого, не спускаюсь в глубины химической влюбленности. Я беру только саму себя — немного общей эйфории, И.Г.М.

Я надела чёрный лонгслив, распустила кудри-локоны и сижу перед зеркалом. По столу разложены дневник и книга. Я слышу за спиной расхлябанный голос: «Откуда я тебя знаю? Я же тебя точно знаю. Знакомое лицо. Работаешь, учишься? Ты армянка? Ты вообще на русскую не похожа».
Моя полуулыбка искривляется, я думаю: «фу блять, какой банальный подкат, и фу, блять, мужчины».

В дневнике я пишу: «романтизированные шаблоны могут идти нахуй, нет смысла уделять внимание этой пустоте». Это значит — и социальное одобрение, и эти хуи, и огонёчки в сторис. никому не нужно ехать в три часа ночи с тобой в другой город за клубникой и кофе со сливками, чтобы почувствовать себя адреналиново кайфово. Это и так есть внутри.

Потому что счастье — это как мыс. Участок суши, выдающийся острым углом в море. Оно выходит за рамки и просто случаются.

Перед выученной гармонией я робею. Если какая-нибудь менторша скажет, что у нее реально есть инструкция, как сделать меня счастливой, моя психика скажет: «Бежим!!!».
Я скорее прийду к обрыву (на мыс-счастье) повернусь спиной, расставлю руки и упаду в саму себя — вот, что заставит меня улыбнуться.*

осень это так вкусно