На руинах привычного мира
http://soziologie.ru/agregator/andrey-fursov-na-ruinah-privychnogo-mira/

... Ив-Мари Лолан (1) углубляется еще дальше в прошлое. Он говорит о Древнем Риме и Византии. По его мнению, Запад ныне оказался положении, сравнимом с положением Римской империи III века н. э. эпохи кризиса империи, от последнего Севера до Диоклетиана (2). Тогда оформились две стратегии выхода из кризиса – стратегии Рима (Западной части империи) и Византии (Восточной части). Западная стратегия оказалась ошибочно-пораженческой, Запад пал в V веке н. э. Византия дожила до XV в. И хотя в момент падения Константинополя у императора было всего лишь 15 тыс. человек на стенах против 150 тыс. Мехмеда II (3), а византийские схоласты во время турецкого штурма были заняты спорами о том, какого пола ангелы (4), Византия тем не менее просуществовала десять веков – тысячу лет, почти столько же, сколько и Рим (республика плюс империя), при этом – в более сложном и опасном окружении, чем Рим.

Византийская стратегия выживания, основанная на военно-техническом преимуществе, выгодных политических союзах, умелом использовании наемников и обеспечении политической стабильности – вот возможная модель для современного Запада, считает Лолан. (Laulan Y.-M. La planète balkanisée. – P.: Hachette, 1993. – P. 341.)

А ведь Лолан – человек сугубо практический, он не просто специалист по экономике и геополитике (хотя и это тоже) – он работал и в Международном валютном фонде, и во Всемирном банке, и в структурах НАТО. И если такой практически ориентированный человек заговорил о необходимости обратиться к моделям развития далекого прошлого – конца Античности и начала Средневековья, это о чем-то говорит.

1 https://fr.wikipedia.org/wiki/Yves-Marie_Laulan
2 https://ru.wikipedia.org/wiki/Диоклетиан
3 https://ru.wikipedia.org/wiki/Мехмед_II
4 lenta.ru/news/2017/11/24/ohmygod/

Андрей Фурсов - Колокола Истории (1996)

В свое время Антонио Грамши говорил о «пессимизме разума и оптимизме воли». Я думаю, пессимизм разума не означает ни бессилия разума вообще, ни пессимизма в оценке его возможностей. Речь скорее должна идти о понимании разумом своих исторических пределов, ограничений и ограничителей: социосистемных вообще и тех, что связаны с финальными фазами существования конкретной системы, когда большинство социосистемных истин ограничены рамками существования данной умирающей системы, – и чем дальше вперед «по пути прогресса», тем больше они оказываются ограничены.

Значит ли все это, что ныне следует отказаться от поисков правильных постановок вопросов и ответов на них? Конечно, нет. Во-первых, следует помнить и об оптимизме воли, и об исторической природе, обусловленности и ограниченности самого пессимизма разума. Во-вторых, в поисках истины необходимо стремиться выйти за данные конкретные социосистемные рамки, расширяя поле поиска в Пространстве и особенно во Времени. Только не нужно ожидать вознаграждения или даже поощрения за интеллектуальные поиски – особенно в закатные эпохи, когда все больше и больше людей все меньше и меньше интересуются истиной. Этот интерес с необходимостью вытесняется многим: борьбой за место под солнцем – у одних нарастающим гедонизмом – у других. И – у многих – все более усиливающимися социальными фобиями (при этом часто за социальным фобосом приходит социальный деймос).

Поиск вопросов и ответов – это вознаграждение само по себе, за которое часто приходится платить. Быть готовым платить, не иметь иллюзий и жалости к себе, короче – быть настолько счастливым, насколько это возможно для конечного существа в практически бесконечном мире, – вот, пожалуй, единственная стратегия достойной жизни в конце Третьей Эпохи, под звон Колоколов Историй, жизни, в которой не должно быть места пораженческим настроениям. Системы и эпохи приходят и уходят, а люди остаются. Жизнь – социальная, жизнь вообще не прекращается вместе со смертью систем. Она может быть лучше или хуже, но она не исчезает – не исчезает как антиэнтропийный процесс. Мы не знаем, что будет, когда погаснет Солнце и доминирующим во Вселенной станет ультрафиолетовое излучение – это будет, но будет не скоро, Однако мы знаем, что люди не исчезнут, когда закатится солнце капитализма. Солнце новой системы может быть более темным, но оно не отменяет людей, их жизнь и их ответственность. While there is a life, there is a hope. Отчаяние, как и суеверие, – худший грех.

Колокола Истории (1996)

https://vk.com/andrey_fursov?z=video-16758516_456239139%2F9dc9d46f96ebd7b046%2Fpl_wall_-16758516

Vk

Андрей Фурсов. Россия в паутине глобализации

vk video

У меня нет ответа на вопрос, кем Путин войдет в историю. Надо подождать еще 6 лет, до конца его последнего срока. Главной победой, безусловно, стал Крым. А главной ошибкой... Для того чтобы сказать про ошибки, нужно знать инсайдерскую информацию. Так что давайте пока ограничимся только упоминанием победы.

А что бы я ему пожелал или посоветовал... Я считаю, что ученые, интеллектуалы, не должны советовать политикам. Они могут заниматься аналитикой, но дело в том, что политики живут в таком пространстве, в котором информации значительно больше и в котором действуют другие закономерности, чем те, в которых живут даже очень-очень умные аналитики. Кроме того, политик, особенно такой, который находится у власти 17 лет, хочешь не хочешь вырабатывает такую интуицию, которой нет ни у одного аналитика. Это касалось даже такого чурбана, как Ельцин. В середине 90-х годов одна наша политологиня, выступая в Корнелльском университете (США), заламывая руки, говорила: «Но ведь Ельцин нас, консультантов, не слушает!» А я тогда подумал: и правильно Ельцин делает, что тебя, дуру, не слушает, потому что у него есть интуиция и чувство власти. Вот это чувство власти и отличает политика от интеллектуала. Поэтому с позиции интеллектуала советовать политикам я бы поостерегся.

в 20-е годы Коминтерн голову себе сломал, стараясь соотнести расклад политических сил, например в Китае, в соответствии с их классовой, укладной основой. Выходила сюрреалистическая картина, похожая на «Человека-невидимку» Дали: основные классовые субъекты не просматривались. Ну а компартия Индонезии уже не голову, а шею себе сломала, попытавшись в первой половине 60-х годов провести аграрное переустройство на Яве. В соответствии с «линейными» классовыми принципами трудно было понять, кто эксплуатируемый, а кто – эксплуататор в этой не эволюционно и не революционно, а инволюционно приспосабливающейся к капитализму местной системе.

Колокола Истории

Марксизм – составная часть идейной и интеллектуальной традиции Запада, капиталистического общества. Он – элемент треугольника «консерватизм – либерализм – социализм (марксизм)». До тех пор пока будут существовать западная цивилизация и капитализм, будет существовать и марксизм, если не как идеология, то как интеллектуальная традиция. Большинство интеллектуальных прорывов в социальной мысли XX в. так или иначе связано с марксизмом. От этого никуда не уйти, даже если очень хочется. Дав в свое время неплохие (для того времени) результаты в анализе капитализма, марксизм как антикапиталистическая теория, методологически – по части анализа некапиталистических форм – не только не уступает иным интеллектуальным традициям, но и превосходит их. Более того, анализ с помощью марксистской интеллектуальной традиции антикапиталистических и вообще некапиталистических форм, включая сам марксизм как идеологию и практику, позволяет понять в этих формах то, что либеральные схемы неспособны объяснить в силу своей капиталоцентричности.

Колокола Истории

Шум вокруг фильма «Матильда» нагнетается специально. Сегодня все уже забыли, что была великая революция, которая ставила задачей создание общества социальной справедливости. И в какой-то степени эта задача была выполнена. Другое дело, что потом номенклатура эту идею извратила. Но в мировой истории не было больше общества, которое создавалось на таких принципах и идеалах. Это центральное событие 20-го века. А у нас в год столетия Октябрьской революции все обсуждают «Матильду», личную жизнь Николая II.

Либо это было с самого начала так задумано, либо, что вероятнее, в какой-то момент, кто-то очень неглупый во власти понял, что эту ситуацию можно использовать, чтобы отвлечь общество от обсуждения того, какой на самом деле был масштаб тех событий столетней давности. Это в принципе уводит внимание от осознания того, куда мы шли, и к чему в итоге пришли. Таким образом забалтывают революцию. Это великолепный пиар-ход, ничего не скажешь.

«СП»: — А чем вызвано резкое заявление Макаревича?

— Что касается Макаревича, я к нему давно отношусь, как к «Плохишу». Его высказывания вызывают разве что недоумение: почему в нашей элите оказалось столько «плохишей»? И непонятно, почему власть, которая, вроде бы, сделала поворот в сторону патриотизма, это терпит. Нас пытаются убедить, что каждый волен иметь своё мнение. Однако представьте, что тот же Макаревич или Алексиевич в оскорбительном тоне начала бы говорить о таком явлении, как Холокост. Я думаю, что им тут же были бы перекрыты все возможности выступать в СМИ. У нас интеллигенция почему-то привыкла, что за оскорбление русских святынь, советских святынь, ничего не будет. Между тем, это публика абсолютно трусливая. Многие их высказывания попадают под 282 статью, о разжигании ненависти и вражды. Если кого-то из них всерьёз проверить по этой статье, они быстро успокоятся.