Новости биополитики "специальной демографической операции" из родного края

"В Красноярске и Красноярском крае студенткам до 23 лет выплатят 100 тысяч рублей за рождение ребенка. Но только если ребенок доживет до трех лет. Если ребенок умрет раньше или до подачи заявления на выплату, мать не сможет ее получить".

От осознания своего положения следует и осознание методов политической борьбы. Необходимо признать неэффективность как политических флешмобов («полдень против Путина»), так и полного отождествления задач российского сопротивления с борющейся Украиной ("не ждать приезда на родину в обозе тех армий, кому [их] правительство противостоит"), сама по себе победа Украины, которую ей всецело стоит пожелать, даже в случае ее достижения, не изменит ситуацию внутри России. Что же нужно принять на вооружение, вместо этого? Прежде всего, необходимо признать ту очевидную вещь, что режим в России может смениться исключительно в результате государственного переворота. Рассматривая рецепт действий, направленных на реализацию этого сценария, автор предлагает обратиться к творчески переработанному опыту большевиков в эмиграции, чья агитация, правда, внесла значительный вклад в разложение воюющей российской армии и крушение самодержавного строя. С последующей, безусловно негативной, исторической ролью большевиков, узурпировавших власть стране, которая к тому моменту уже стала республикой, в результате военного переворота, и погрузивших страну на десятилетия в новую диктатуру, никто при этом не спорит. Речь идет об успехе предельно популистской политической риторики, которую в свое время смогли предложить народу большевики, и которую не может предложить современная политическая эмиграция.

Что же включает в себя эффективная политическая риторика, направленная против путинской диктатуры, по мнению автора?

1. Во-первых, избавление от экономического гнета государства — отмена налогов для частных лиц. Будучи экономистом, автор приводит убедительный довод, что 6,5 трлн руб. подоходного налога, собранные российским государством в прошлом году, меньше прироста военных расходов за последние три года. Иными словами, полная отмена этого налога не представляется чем-то критическим для российского бюджета и выглядит вполне реалистично. Автор идет дальше, предлагая отменить вообще все налоги, которые государство собирает с частных лиц. Не будет путинского государства — не будет налогового бремени, и российские граждане станут богаче просто от факта его отсутствия.

2. Во-вторых, отказ от псевдо-«федерации», декларированный переход к русскому национальному государству европейского типа. Не ставлю под сомнение, что этот пункт может снискать поддержку, однако его конкретизация, на мой взгляд, выглядит наиболее слабым фрагментом. Если в самом начале говорится в целом о "роспуске «федерации» по границам национальных республик с сохранением «русского» государства как единого образования", обо всех национальных республиках, то уже в следующем абзаце только о «северокавказских колониях». Но если республики СК занимают совокупно менее % территории страны, каждая из которых (за исключением Адыгеи — анклава внутри Краснодарского края) имеет выход к границам других независимых стран. То национальные республики как таковые занимают почти 30% российской территории, при этом многие из них как раз окружены теми самыми «русскими» регионами, которые, по мнению автора, мыслятся "единым образованием". В случае потенциального обретения ими независимости, либо возникнет целый ряд государств-анклавов, либо же множество территориальных споров. В общем, позиция автора, что с этим делать, остается не до конца проясненной.

Впервые за долгое время прочитал статью известного автора, с которой готов согласиться, если и не полностью, то с ключевым тезисом — необходимостью наличия у путинских противников популистской риторики, которой сейчас у них нет, точно. Речь о колонке Владислава Иноземцева "От «оппозиционности» – к революции", опубликованной пару дней назад в The Moscow Times.

Возникло желание написать по этому поводу подробный пост, выходной день позволяет (ссылку на саму статью Иноземцева прикреплю в конце).

Начиная с критического отношения к термину «оппозиция», применительно к политической эмиграции из России. К слову, мне и внутри страны этот термин всегда резал слух. Поскольку «оппозиция» — это те, кто легально включен в существующую политическую систему, кто может оспорить власть в процессе участия в электоральных процедурах. Очевидно, российская «несистемная оппозиция» в настоящее время лишена всякой возможности подобного участия, в условиях, когда в стране фактически криминализирована политическая конкуренция, как верно замечает автор, "объявлена уголовно наказуемым деянием". В «довоенном» прошлом пределы электорального участия были ограничены муниципальным уровнем, и я сам застал это время, наиболее ярким воплощением которого для меня стала новосибирская кампания 2020 года. События более чем десятилетней давности, когда «несистемная оппозиция» могла участвовать в региональных избирательных кампаниях (Навальный выступил на московской мэрской кампании с официальным результатом 27%, Немцов выиграл выборы и стал депутатом Ярославской областной Думы), смотрятся из сегодняшнего дня, едва ли не как «торжество демократии». Сейчас же опция участия в выборах любого уровня выглядит абсолютно нереалистичной. Поэтому и использование понятия «оппозиция», применительно к российскому политическому сопротивлению, что внутри страны, что зарубежом, кажется анахронизмом. В свое время мне представлялось, что самым подходящим может быть термин «диссиденты», если бы не устоявшийся образ диссидентов советского прошлого как тех, кто принципиально отказывается от борьбы за политическую власть, воспринимая себя исключительно как правозащитное движение. С другой стороны, в тех же странах Восточной/Центральной Европы диссиденты как раз стремились к политической власти, и успешно к достижению этой цели пришли: Гавел в Чехословакии, Валенса в Польше. Термин «революционеры», предлагаемый автором, тоже не кажется мне самым удачным. Во-первых, из-за наигранной отсылки к историческому прошлому. Во-вторых, по причине ассоциации, которая есть у этого термина в общественном сознании, с насильственными методами для достижения политических целей, которые, полагаю, не одобряет большинство тех, кого принято относить к российской оппозиции, что внутри страны, что в эмиграции. Поддержка ВСУ и российских добровольцев, конечно, в данном случае должна быть вынесена за скобки, в силу того, что Украина выступает легитимной стороной в оборонительной войне, которую она ведет против агрессии России. Но если говорить о нелегитимном насилии, я думаю, тут вполне можно говорить о консенсусе в оппозиционной среде по поводу его недопустимости. Тем не менее, самое главное — не выбор удачного названия, но понимание, что «оппозицией» в изначальном смысле этого слова российское сопротивление не является, а значит — и его политическое поведение должно отличаться от действий и поведения оппозиции.

В сухом остатке мы имеем следующее. Россия официальная ведет геноцидальную войну против Украины. В то время, как Россия альтернативная, оппозиционная, в лице своих известных представителей, выясняет отношения внутри себя в худшей понятийной стилистике разборок нашего недавнего прошлого. Желания иметь какое-либо отношение как к первой, так и ко второй России, все меньше, уже в силу элементарного чувства брезгливости. И в то же время прекрасно понимаешь, что поднятой грязевой волной забрызгает всех без исключения, включая тебя, от российского паспорта (а значит — и от коллективной ответственности, которая, как мы за последнее время могли в этом убедиться, является фактом политической реальности), избавиться совсем не так просто, как это себе представляет отдельный чешский депутат. А от российской идентичности — и вовсе почти что невозможно, если, конечно, не сделать над собой сверхусилия, интегрировавшись в страны своего текущего пребывания настолько, чтобы в какой-то момент стать неотличимым от автохтонного населения, на что оказываются способны немногие.

В итоге можно наблюдать буквально в прямом эфире, как противники путинского режима (не найдя, видимо, лучшего применения собственной кипучей энергии) закидывают друг друга дерьмом. Оказалось, несмотря на всю долгую историю позиционирования нежелания ФБК иметь что-либо общего со структурами МБХ, характер взаимного проникновения таков, что даже Любовь Соболь получала деньги на "Навальный Live" от самого Леонида Невзлина. И тут же Константин Кагаловский с гневным постом о том, что он, оказывается, крупнейший донор ФБК, а значит, имеет "право спросить с них", как они докатились до жизни такой, принимая на веру "фээсбэшную подделку" и выводы "расследования RT", опубликованного, как выясняется, за неделю до фильма ФБК. И вот уже и ведущий фактчекер оказывается занят не разбором лжи путинской пропаганды или фейковых новостей. А поста, опубликованного в личном блоге бывшего топ-менеджера нефтяной компании ЮКОС: разбирая по шагам, как этот пост писался и какие ругательства в него добавлялись в то или иное время суток (сейчас, судя по всему, ругательства в адрес Певчих из поста исчезли). Нечего сказать, фактчекинг, который мы заслужили.

Попытку внести ноту европейской цивилизованности и правового сознания в этот хор взаимных оскорблений и подозрений, кажется, предпринял спецдокладчик ПАСЕ по российским демократическим силам Ээрик-Нийлес Кросс, вновь напомнивший, что в европейских странах, которые уважают верховенство закона, уголовные преступления должны расследоваться полицией и судами. Но, учитывая как развиваются события, нет никаких оснований полагать, что он будет услышан, да и слушать, по-видимому, следовало все-таки раньше.

Вообще же, чтобы описать, насколько сильно ситуация вокруг Невзлингейта/ФБК-гейта способна деморализовать человека, оппозиционных по отношению к современному российскому политическому режиму взглядов и при этом не связанному партийными связями или клиентельными обязательствами ни с одной из сторон конфликта, потребуется очень сильный образ.

Кто-то пишет про тактическую ядерную бомбу, взорванную на небольшой территории компактного проживания российской политической эмиграции, в то время как раньше ФБК взрывало свои расследовательские заряды исключительно над головами путинских мафиози. За исключением, правда, фильма о 90-х "Предатели", который сейчас тоже смотрится иначе, будто бы приквелом к грядущей "войне с олигархами" и окончательному очерчиванию конфронтационных линий со структурами МБХ. С которыми раньше ФБК просто не сотрудничали, а теперь уже вступают в прямое противостояние и призывают отказаться от контактов с ними всех, кто готов в этом к ФБК прислушаться, приняв печальные выводы о причастности Леонида Невзлина (а значит, косвенно, и Михаила Ходорковского, который "не мог не знать"), сделанные в ходе их расследования, на веру.

Безусловно, если Леонид Невзлин, действительно, организатор нападений на сотрудников ФБК (а в случае Леонида Волкова — прямого покушения на жизнь) и супругу экономиста Максима Миронова, следует признать, что инициатором конфликта был, конечно, не ФБК, а другая сторона. И то обстоятельство, что доказательства, которые приведены в фильме, верифицируются другими журналистами-расследователями, кажется, склоняет чашу весов в сторону этой версии (объяснять, что все они ставят свои имена, расписываясь под истинностью данного расследования, исключительно "по дружбе" с ФБК, кажется абсолютно конспирологической версией). Ответственность за конфликт и ту форму, которую он приобретает, всегда лежит на агрессоре, а не на жертве. Однако, находясь в правовых и демократических странах, важно и то, какой способ поведения избирает жертва преступления. Попытка самовольно отменить презумпцию невиновности до результатов официального расследования, проведенного компетентными органами, выглядит дико. В правовых странах такие громкие обвинения выносятся на основании полицейского расследования и суда, а не силами журналистов-детективов.

Есть также в этой истории и пара аспектов, которые не могут не вызывать очевидные вопросы к ФБК. Всяческое отрицание того, что они имеют дело с провокацией российских спецслужб (и это вопреки тому, что источник Андрей Матус характеризуется самими фэбэкашниками как "мутный тип" и "решала из ФСБ"). Сторонние журналисты-расследователи, кажется, уже не столь категоричны, и допускают, что, чисто гипотетически, все это может быть спецслужбистской провокацией и поделкой. Однако, в силу сложности исполнения, склонны эту версию скорее отвергнуть. Это первый момент. Второе — это настойчивая попытка связать Невзлина с Ходорковским (либо, напротив, "отвести" МБХ от удара, заявляя, что он к Невзлину никакого отношения не имеет, что просто не может являться правдой, в силу давности и глубины их связей, по сути — это две стороны одной медали политической кампании, направленной уже именно против МБХ). А это неизбежно превращает расследование в процесс политической борьбы и сведения счетов. Но самое главное, безусловно, фон, на котором происходит это выяснение отношений, фон полномасштабной войны, которую путинская Россия ведет в Европе.

И последнее, что мне кажется важным отметить по сегодняшней новости с расследованием ФБК. Главное, что очевидно хромает и в доказательной базе, и в доводах тех, кто полностью солидарен с ФБК — это мотив заказчика. То есть нам либо предлагают поверить, что Невзлин настолько сошел с ума на почве денег и безнаказанности, что решил таким жестоким способом мстить эфбэкашникам за расстроившие его твиты.

Либо же в еще более бредовую и откровенно конспирологическую версию, что Ходорковский таким образом пытается монополизировать за собой лидерство в оппозиции, будто бы дело обстояло таким образом, что не сегодня-завтра маячит перспектива прихода к власти в стране. Однако в текущей ситуации монополия в оппозиции — довольно сомнительный актив.

Лично я с натяжкой могу поверить в первую версию, но во вторую не могу заставить себя поверить совсем.

А с другой стороны, если принять во внимание версию Ходорковского (сам Невзлин, кажется, ограничился только коротким комментарием, в котором отрицает какую либо свою причастность) о том, что это дело рук российских спецслужб, провокация и развод, кажется, на первый взгляд, будто все встает на свои места.

Но если это действительно так, получается, что организация (Фонд борьбы с коррупцией), сам смысл существования которой заключался и заключается в осуществлении расследований и проверке фактов, сама оказывается жертвой спецслужбистского развода — в лучшем случае, в худшем — сама занимается фальсификацией.

Можно, конечно, предположить и то, что после убийства Алексея Навального ФБК деградировал настолько, что идет на прямую фабрикацию (а журналисты-расследователи, с которыми у его сотрудников дружеские отношения — Грозев, Маглов, Баданин, в этом ФБК всячески содействуют, что выглядит еще более странно). Странно было бы не понимать, сколь сильно это может отразиться на их репутации.

Поскольку я не имею никакого отношения ни к ФБК, ни к МБХ, и у меня, в данном случае, нет никакого своего особого интереса, мне искренне интересно, чем закончится это дело.

Единственное, с чем я безусловно и полностью могу согласиться, хорошо бы, чтобы этим делом занялись компетентные правоохранительные органы, а после суд вынес решение, благо, что все действующие лица этой истории находятся в правовых странах.

Оппозиция в эмиграции меж двух Леонидов

Расследование ФБК о причастности Невзлина к организации нападений на сотрудников Фонда выглядит убедительно, эту информацию вскоре подтвердили и другие ведущие расследователи — Грозев и Маглов.

Очень печально, что разборки в оппозиционных кругах приняли форму такого прямого силового противостояния. Единственное на что искренне хочется надеяться, что это провокация путинских спецслужб.

P.S. [По следам комментариев под постом в фб] Согласен с тем, что необходимо дождаться профессионального расследования со стороны соответствующих органов и решения суда, который, надеюсь, будет.

Аргумент с отсутствием беспристрастности у Грозева и Маглова в силу их близких отношений с ФБК, тоже кажется мне заслуживающим внимания.

Обсуждая предсказуемое игнорирование петиции российской оппозиционной общественности с призывом к монгольским властям арестовать международного преступника Путина (вместо ареста, в Монголии российского диктатора встречали почетным караулом и конными гвардейцами), мне кажутся важными два аспекта, которые можно обозначить как "юридический" и "технический".

С одной стороны, это пример очередной эрозии права. Если исполнение условий, которые берет на себя страна, подписавшая и ратифицировавшая Римский статут не представляется возможным, зачем вообще брать на себя такие обязательства? А международным институтам, зачем принимать в свои ряды такую страну? Ведь если никаких санкций за неисполнение договоренностей не последует, это даст пример безнаказанности и другим государствам-участникам МУС.

Второй аспект непосредственно связан с геополитическим положением Монголии. Ведь даже если мы представим себе на секунду реалистичность сценария, при котором Монголия арестовывает Путина, что с этим делать дальше? Монголия — это полуанклав, на севере зажатый Россией, на юге — Китаем. Каким образом доставить Путина в Гаагу? Очевидно, что свое воздушное пространство для выполнения этой задачи КНР и РФ не предоставят. Проводить выездное заседание МУС в Улан-Баторе, с участием международных судей по видеосвязи? Отбывать свое наказание по решению международного уголовного суда Путин, видимо, тоже должен был бы в монгольской тюрьме.