евангелион!ау где пилотам евы есть хотя бы 16-18 и сандэй — искусственно выращенный организм, неудачный эксперимент над скрещением ангела и человека, поэтому у него есть крылья и нет понимания о человеческих чувствах
его отдают на попечение галлахеру чтобы тот сделал из сандэя бесстрашного и идеального пилота евы, а галлахер не может заставить себя не видеть в сандэе человека. поэтому он обращается с ним как с настоящим живым мальчиком и учит его радостям и горестям жизни
думаю о том как галлахер срывается на него когда сандэй во время боя с ангелом сильно рискует и едва не теряет свою жизнь. потому что сандэй не понимает ценности жизни не воспринимает себя как существо которое заслуживает жизни и ласки а потому не до конца способен определить что сделал не так (и галлахера просто убивает бессилие которое он испытывает когда не может донести до сандэя простую истину что он живой а значит заслуживает этой жизни любви и тепла и должен себя больше ценить)
так вот сандэй не понимает что сделал не так но ему не нравится когда галлахер расстроен и напуган за него поэтому обещает обдумать ситуацию

арахна мне напомнила что я очень люблю евангелион так что hear me out

в трейлере ведьмака 4 нет геральта... сегодня котёночек ступил на путь ультранасилия
идите нахуй я не буду вместо секси альфы играть за цири, она хорошая но не настолько

история про маленького гавриила из аушки про детей галладэев чудесной леди арахны <3

На этот раз они не проходят дверь насквозь и не ступают на нее по мостику из блестящей звёздной пыли. Чёрный лебедь всё так же спокойно полуулыбается и стучит по двери три раза. За ней тихо, но в этой тишине возникает ощутимая пауза, и по спине проскальзывают мурашки.

— Не бойся, — не поворачиваясь к нему, говорит Чёрный лебедь. — Этот человек может с виду показаться тебе необычным, но он тебя не обидит.

Дверь открывается через долгих сколько-то секунд. На самом деле, Гавриил не уверен, но этого времени ему обычно хватает для того, чтобы задремать, ещё не засыпая крепко. На пороге стоит он.

— Ты нечасто обращается ко мне, — руки сматывают кинолету, которую он прежде, наверное, рассматривал на свет. — Чем могу помочь?

С его плеча на пол что-то с метталическим звуком падает, заставляя Гавриила отшатнуться. Механическая лягушка смотрит внимательно. Тогда и он, наконец, замечает, что Чёрный лебедь пришла не одна.

— Ах, кто же этот маленький актёр?

Алые-алые глаза похожи на глаза папы, и в то же время непохожи совершенно. Два треугольника в них — чёткие грани предписанной роли. Гавриил крепче вцепляется в изящную руку Чёрного лебедя и отходит на шажок.

— Это господин Река, малыш, — говорит Чёрный лебедь, поглаживая его ладошку большим пальцем. — Он знает твоего папу и может тебя к нему отвести.

В глубине комнаты что-то щёлкает, словно на старом диапроекторе переключаются кадры. Господин Река садится на корточки и прищуривает на мгновение глаза, в которых загорается узнавание.

— Как жаль, что мы знакомимся при таких обстоятельствах, — вежливо говорит он и склоняет голову в лёгком кивке. — Но у нас точно будет шанс представиться друг другу правильно в следующий раз. А теперь позволишь отвести тебя домой? Полагаю, тебе не стоит оставаться в этом месте надолго.

В груди отчего-то немного теплеет. Гавриил поджимает крылышки, но отпускает руку Чёрного лебедя и протягивает ладошки к мистеру Реке. Тот аккуратно берёт его на руки и прижимает к своей груди, поднимаясь на ноги.

— Спасибо, что привела его, — господин Река кивает Чёрной лебедь и опускает глаза на Гавриила, которого внезапно начинает одолевать сон. — Вернёмся же в твой мир, mon petit acteur.

Когда Гавриил просыпается снова, он находит себя в папином кресле где, судя по часам, задремал всего десять минут назад.

история про маленького гавриила из аушки про детей галладэев чудесной леди арахны <3

Ему снится сон. Гавриил много спит, поэтому сны для него не редкость, но этот — особенный.

Шелест карт, манящий куда-то вдаль аромат свечей. Как Гамельнский крысолов, уводящий детей. Мягкий звон камешков, чью ценность тяжело определить — они висят гроздьями тут и там, пурпурные, лунные, синие и болотно-зелёные, мягко бьются друг о друга и лишь глубже погружают в сон.

Она пахнет этим всем и чем-то ещё. Гавриил просыпается от того, что она осторожно трогает его за плечо — так тётя Робин будит его, аккуратно и как бы полушутливо, прикладывает палец к накрашенным розовым блеском губам и делится пирожным. Она сидит рядом на корточках и смотрит с вежливым любопытством.

— Как ты сюда попал? — спрашивает глубоким голосом, как будто потусторонним, и вот тогда Гавриил понимает, что сон особенный.

Её длинные светлые волосы спадают с плечей и колечками сворачиваются на ковре. Тёмная вуаль, витражи, витражи, витражи. Гавриил садится на коленки и сонно трёт глаза.

— Сюда — это куда? — спрашивает скромно.

Папа учил выяснить все детали, прежде чем отвечать. Папа — детектив, а детективы в таких вещах разбираются. Гавриил озирается по сторонам и со своего места на полу не видит ничего, кроме крышки стола и накинутой на него сиреневой скатерти, а вокруг — темно, и там, где должны быть стены, оказывается ещё один пол, ведущий куда-то вверх.

— Значит, тебя случайно сюда принесло, малыш, — говорит она и мягко улыбается. Её глаза — закат, смесь солнца и неба глубокой ночью, и тихая гладь океана, а Гавриил почему-то не на его поверхности, а в глубинах под толщей воды. — Не бойся, меня зовут Чёрный лебедь. Давай найдём кое-кого, кто поможет отправить тебя обратно.

Чёрный лебедь протягивает ему ладонь, затянутую в чёрную кружевную перчатку, и не двигаясь ждёт. Хочется пойти за ней. Она манит и пугает, хотя Гавриилу всегда нравилось под птичьм крылом; но папа строго-настрого запретил уходить с незнакомцами. Гавриил поджимает крылышки в нерешительности и прижимает ладошку к груди.

— Я не могу пойти с вами, я вас не знаю.

Папа бы им гордился. Но где искать выход в месте, где нет дверей? Как его найдут папы? Серафим только обрадуется, что все пирожные отныне будут доставаться ему. В горле собирается неприятный комок, и Гавриил пытается спрятаться за крылышками сильнее, чтобы не показать, как блестят глаза.

— Ну что же ты, мы ведь только что познакомились, — мягко говорит Чёрный лебедь. — Значит, больше не незнакомцы, и ты можешь пойти со мной? Я отведу тебя домой.

Пёрышки подрагивают. Гавриил отодвигает одно крылышко в сторону и глядит в нерешительности, но протягивает ладошку вперёд, вкладывая в её прохладную руку.

Чёрная лебедь ведёт его прямиком к полу, который должен был быть стеной. Выбрасывает свободную руку вперёд, и звездной пылью выстраивается лестница, по которой они переходят на другой ковёр, и он становится полом, а тот, где они были — стеной. У Гавриила кружится голова. А в груди искрится восторг и тревога.

На стене стоит стол, на нём — карты разложены причудливым пасьянсом, и горят свечи, по которым вбок стекает воск. Из противоположной стены растут ниточки с нанизанными камнями, Гавриил трогает их пальчиком, и они звенят, качаясь вверх-вниз. Чёрный лебедь кидает на него косой взгляд и полуулыбается так, словно знает о Гаврииле что-то, чего он не знает о себе сам.

Длинный коридор, зеркало, через которое они проходят насквозь — Гавриил вздрагивает от прошившей на мгновение тело прохлады и ёжится в своей тоненькой кофточке. Если Чёрный лебедь и почувствовала то же, она этого не показывает. Каблуки её сапог мягко стучат, и когда они доходят до тёмной неприметной двери, Гавриила снова начинает клонить в сон.

зарисовка про одного из детей сандэя и галлахера из чудесной ау леди арахны <3 Вино приятно вяжет во рту и стекает в горло по языку терпкими каплями. Его вкус напоминает цвет заходящего солнца в церкви — о, Гавриил на него насмотрелся. Сколько раз он пытался…

драгоценная арахна написала зарисовку по элите 💔 я просто в ничто это ТАК КРАСИВО

❗tw: nsfw, упоминание селфхарма

гифт для чудесной elmw и её элиты! (фб, ао3)

Зажатая меж кафельных зубов сигарета тлеет, подобно всякой мечте о светлом будущем.

Дым Воскресенье ловко смахивает, когда выдыхает в жаркий воздух душной, небольшой спальни в Богом забытом районе, серые разводы линий. Витиеватые, они плетутся вокруг потолка, оставляя на нём уродливый свет. Будь это его дом, он бы себе такого поведения точно не позволил, а обитель господина Галлахера располагает ко многому.

Воскресенье не забывает послушно насаживаться на всю длину чужого члена и выдыхать, театрально выгибаться в спине и давать знать соседям многоквартирного дома, что у милого преподавателя выдаётся замечательный вечер. Вина не гложет. В этой потешной самокрутке трав столько, сколько Гофер Древ себе в чаи не закидывает.

И вот сейчас он расслаблен; нежится, когда смуглые руки, покрытые линиями тёмных волос, обхватывают его бёдра и пальцами крадутся до плоского живота. У них с господином Галлахером – преступная разница в росте, в возрасте и должностях. Воскресенье это будоражит.

Азазель пал с неба, когда полюбил человеческую душу; Создатель всего его грубым образом прогнал. Инициативы Самаэля тоже не оценили, и его отправили в горящее Инферно. С Воскресеньем будет так же? Может быть. Но и Отец не абсолютен в своей вере; за щелью приоткрытой двери можно услышать много чего интересного.

Воскресенье мотает вяло головой и вдыхает в очередной раз едкий дым, позволяя тому заполнить всю его суть. Отравить сладким дурманом все те принципы, что вбивали в него обугленные кресты Церкви. Ржавые наручники, палящие розги. Господин Галлахер начал их секс с того, что усыпал поцелуями избитую чужими принципами, спину.

Золотые глаза Воскресенья скользят вниз, чуть ниже кисти правой руки, где особенно хорошо видно макраме синих вен. Тут тоже видны следы насилия, хотя, скорее уж, самопожертвования.

Воскресенье свято верил в то, что обязательно придёт день, в который он пожертвует собой ради всеобщего блага, и в котором будет вечно литься вино и звучать одна из чистейших мелодий на земле – пение Зарянки.

Но Зарянки больше нет, и мокрая земля укрыла её гроб, в котором она выглядела, как настоящая куколка, напоминая свою мать, ушедшую так же красиво, и так же тихо. Или Зарянка сопротивлялась, боролась за свою жизнь? Ах, будь он внимательнее, она бы точно—

— Птенчик... – господин Галлахер хрипло стонет, оставляя красные полумесяцы ровно подстриженными ногтями на ямочках впалых бёдер Воскресенья, грубо изливаясь в него. Он медовый и весь такой терпкий, как коньяк, который удалось беспризорно украсть у Отца. Он сулит о безопасности и теплоте, которой доселе Воскресенья не знавал.

Воскресенье почти роняет сигарету, когда желает сменить позицию и оказаться рядом с мужчиной. Утонуть в нём. Забыть о глупых экзаменах, о будущем: оставить их тлеть в отцовском камине, да самому сгореть тут, в этой спальне ободранных обоев и пыльных полов.

[ #зарисовка / #galladay ]

каждый раз когда эль мне даёт намек на будущий сюжет в элите я умираю