Мы снова провели обзор недели высокой моды вместе с Максимом, автором именного телеграм-канала о моде.

Последняя неделя вышла урезанной. Сдвинутая на пару недель из-за Олимпийских Игр в Париже, она лишилась части постоянных участников, которые предпочли пропустить сезон. Не приехали в её даты и американские дизайнеры, которые обычно проводят показы для европейских байеров параллельно официальному расписанию. Тем не менее мы отобрали лучшие коллекции и публикуем рецензии на них перед самым началом сезона осень/зима 2024-25 в соответствии с календарём индустрии.

Файл прикреплён ниже.

В свете исключительных рыночных условий в России была проведена проверка на обесценивание для Prada Russia CGU на 31 декабря 2022 года (как это было сделано на 30 июня 2022 года). Метод, используемый для оценки восстановимой стоимости Prada Russia CGU, представлял собой многосценарный подход на основе двух гипотетических случаев, каждому из которых была присвоена вероятность наступления, откалиброванная с учетом предположений, сделанных Директорами, с учетом информации, имеющейся на отчетную дату.

Первый сценарий предполагает восстановление бизнеса к середине 2024 года, тогда как второй предполагает невозможность возврата к нормальным рыночным условиям в среднесрочной перспективе и последующую реализацию активов путем ликвидации дочернего предприятия.

Бизнес-план, используемый для проверки на обесценивание в сценарии восстановления бизнеса в 2024 году, охватывает явный период в пять лет. Ставка, используемая для дисконтирования денежных потоков, является взвешенной средней стоимостью капитала (WACC). Для отчетного года, закончившегося 31 декабря 2022 года, WACC, используемая для дисконтирования будущих денежных потоков Russia CGU, составила 21%, и она была определена с учетом риск-профиля деятельности CGU. Ставка роста «g», используемая для расчета терминальной стоимости, составляла 6%, учитывая прогнозы по инфляции и росту ВВП на местном рынке.

Во втором сценарии (невозможность возврата к нормальным рыночным условиям) для каждого из признанных активов были сделаны точные предположения, и для оценки справедливых стоимостей зданий, принадлежащих российскому дочернему предприятию, был привлечен независимый эксперт.

Результаты проверки на обесценивание с использованием многосценарного подхода привели Директоров к списанию основных средств CGU на сумму 43,5 миллиона евро. 29,7 миллиона евро из убытков от обесценивания были выделены на снижение стоимости принадлежащего имущества в Москве и Санкт-Петербурге, 12,3 миллиона евро на полное списание стоимости активов по праву использования, относящихся к арендным отношениям, и 1,5 миллиона евро на полное списание отложенных налоговых активов. Ущерб от обесценивания принадлежащего имущества подтверждался оценкой, проведенной ведущей независимой фирмой сектора, которая оценила справедливую стоимость двух зданий с использованием метода сравнительной оценки, сравнивая недвижимость, которую оценивают, с другими сопоставимыми активами, недавно проданными или предложенными на том же рынке.

Чистый инвестированный капитал CGU после списания составил 29,9 миллиона евро (переведенных по курсу обмена на 31 декабря 2022 года), из которых 27,9 миллиона евро относится к двум принадлежащим зданиям и остаток — к статьям оборотных средств.

Что касается оценочной стоимости зданий, текущая волатильность, характеризующая финансовую систему России, создала значительную неопределенность в отрасли недвижимости; в частности, недостаток ликвидности на рынках означает, что в случае реализации активов через продажу в краткосрочной перспективе возникают большие сложности по сравнению с обычными рыночными условиями. Эти обстоятельства потребовали высокого уровня анализа при оценке восстановимой стоимости рассматриваемых активов; поэтому руководство не может гарантировать, что стоимость принадлежащих зданий в России не будет подвержена дополнительным колебаниям (убыткам от обесценивания или отмене списания) в будущем.

Сумма противоречий в позициях Миуччи, на мой взгляд, является симптомом глубокого внутреннего конфликта, стержневого для её трикстерской личности. Она происходит из богатой буржуазной семьи и ненавидит буржуазию, стыдится интереса к моде как глупого и несерьёзного, но занимается ей, выступает за равенство, но предпочитает роскошь. Жеманство, с которым она преподносит своё коммунистическое прошлое (Миучча бравирует членством в Итальянской коммунистической партии во времена своей молодости и участием в феминистских протестах, одетой в Saint-Laurent) выглядит комплексом "бедной богатой девочки", вся трагедия жизни которой заключается в отсутствии трагедии. Выросшая на Годаре и Пазолини, она определённо видит себя героиней "Мечтателей" Бертолуччи.

Красноречивый эпизод описан в упомянутом профайле Миуччи:

Они ужинали однажды, когда Хёрст (Дэмьен Хёрст — современный британский художник), выходец из рабочего класса, заказал на стол икру. Прада вздохнула. "Мне правда трудно есть икру", — сказала она. "Почему?" — вспоминает он свои слова. — И она ответила: "О, я была коммунисткой".

Есть в этом изрядная доля патентованного леволиберального лицемерия, проистекающего из виктимности. При своей ненависти к укладу западных обществ Миучча не отказывается от выгод пользования их институтами. Она реализует право частной собственности и предпринимательские свободы, наследует семейную компанию и передаёт её по наследству сыновьям, а старшего вводит в корпоративное управление, что само по себе является нормальной практикой, но в случае Миуччи вызывает вопросы к последовательности её позиции. После сказанного выше единственным желанием рационально мыслящего человека с каплей самоуважения будет обанкротить компанию, воздерживаясь от приобретения её продукции и финансовой поддержки бизнеса, наказывая таким образом через рыночные механизмы.

Таким образом, эстетика Prada, будучи составленной из карикатуры на буржуазность и антибуржуазности, коей является модернизм, есть ядовитый комментарий к классике. Она не самодостаточна: для существования ей всегда нужно будет апроприировать, поскольку она представляет собой антитезис, не обладая потенциалом созидания по-настоящему Нового. На стилистическом спектре (отмена постмодернизмом культурной иерархии не означает, что она перестаёт существовать) эстетика Миуччи располагается в верхней части среднего сегмента, не выходя за его пределы, — она буднична, что не мешает Prada стремиться играть в одной лиге с историческими парижскими кутюрными Домами и претендовать на люксовый статус, которому не соответствует своим дизайном, но компенсирует концептуализацией и ореолом интеллектуальной сложности/контркультурности. Эстетика Prada — эрзац роскоши.

Нельзя сказать, что антибуржуазный посыл Миуччи несёт в себе хоть сколько-то реальный революционный заряд. Её протест сглажен, приручён, поставлен на службу капитализму, превращён в маркетинговый инструмент, работающий на brand image. В конце концов, на дворе не 1990-е и не нулевые, когда можно было всерьёз воспринимать опусы вроде "No Logo" Наоми Кляйн. Если и говорить о контркультурности в её исполнении, то лишь с позиций враждебности неомарксистской идеологии ядру европейской культуры, и этот момент важнее в 2024 году, когда результатом 30-летнего движения мейнстрима влево является накопленное системное напряжение, проявляющее себя в слабости Запада, раздираемого ценностными конфликтами, и появлении новых региональных очагов политической нестабильности. Странно заявлять права на ярлык "андеграунд", когда ты являешься самым крупным независимым игроком в итальянской моде (капитализация Prada Group сейчас составляет 16,9 миллиарда долларов; для сравнения следующий за ней Armani оценивается примерно в 8 миллиардов).

Буржуазность, тем не менее, жизненно необходима Prada для коммерческого успеха. Своей конвенциональностью она гарантирует выход на большую аудиторию и генерацию финансового потока в объёме, необходимом для поддержания операционной деятельности огромного международного бизнеса. Именно поэтому специфическая эстетика Prada заключена в рамки подиумных шоу и линии Re-Nylon, не затрагивая базовую линию, дизайн изделий из кожи и кастомные вечерние наряды для красных ковровых дорожек — всё это нейтральные вещи, сделанные из качественных натуральных материалов.

Миучча Прада хорошо знает свою аудиторию: её эстетика спродюсирована для потребления в первую очередь внутри самой модной индустрии, работники которой, бывает, устают от классики и конвенциональности и нуждаются в отвлечении (вспомним разговоры нулевых о темпе производства коллекций и выгорании дизайнеров). Через это Prada получает легитимацию в статусе модного/культового. Следующая значимая группа — идейно близкие круги западных champagne socialists, чья борьба против системы сводится к декларативным жестам и громким лозунгам, не находя выхода в поступках. Наработанный на этих группах символический капитал Prada конвертирует в массовые продажи среди "людей гламурного мышления, считающих акты потребления достижением" (Жан Бодрийяр, "Система вещей"), и основную кассу делает на азиатском рынке, где её видение резонирует с локальным вкусом, сформированным другим отношением к телу, сексуальности и цвету в восточной культуре, однако азиатские клиенты не считывают смыслов, закладываемых в дизайн. Это подтверждается данными из годовых отчётов: в 2022 году на американский рынок пришёлся 21% продаж, европейский — 32%, страны Азиатско-Тихоокеанского региона — 43%. На Ближний Восток, где в почёте традиционная женственность, — всего 4%.

Эстетика Prada своеобразна и занимает отдельную нишу в системе моды (и национальной итальянской, и международной). Это синтетическая эстетика, составленная из противоречащих друг другу на концептуальном уровне элементов: Миучча подвергает итальянскую буржуазность саркастической деконструкции (здесь — в значении философского метода, разработанного Жаком Деррида, не направление в дизайне) и совмещает её с чистым модернизмом в манере постмодернистского пастиша.

У Миуччи особые отношения с буржуазностью. Она закрывает глаза на тот факт, что буржуазность не статична, а представляет собой пополняющийся в результате реакции на общественные изменения список стилей по мере появления новых эстетических направлений и инкорпорирования их в себя. Миучча работает с буржуазностью конкретного временного отрезка, ограниченного 1940-ми - 1960-ми — временем её детства и юности, и игнорирует другие версии. Итальянская буржуазность того периода en masse классическая и находится под влиянием моды, заданной Кристианом Диором и другими послевоенными французскими модельерами (а за ними и итальянскими), воспевавшими чистую женственность. В её основе лежат опрятность, аккуратность, представления о должном, правильном и красивом, а в высших проявлениях свойственны утончённая элегантность и блистательная помпезность. Классическая эстетика требует собранности, серьёзности, дисциплины, деликатности, вкуса и умения её носить. Миуччу, исповедующую постмодернистский релятивизм, не может не раздражать наличие чётких эстетических ориентиров, искренность веры в идеал и стремление к нему приблизиться, сопутствующие классике. Мысля в левой парадигме, Прада предвзята и враждебна к итальянской буржуазии, поскольку ассоциирует её с фашистским режимом Муссолини, опиравшимся на "созидательную часть" этого класса (отметим, что на деле фашистский политический проект — левый, национал-социалистический). Через эту коннотацию "буржуазия — фашизм" Миучча переносит негативный оттенок на всё буржазное и стремится избавиться от него. Она неоднократно транслировала эту позицию в интервью. Последний заметный материал (профайл 'How Miuccia Prada Reinvented Fashion', T Magazine, 18 октября 2023) содержит её цитату: "Я всегда хотела уничтожить каждую буржуазную вещь, которой касалась" ('Any bourgeois subject that I approached,' she says, 'I always wanted to destroy it').

В этом стремлении Прада карикатурно подменяет высокую буржуазность мещанством, действуя в логике оппозиции "модель — серия" бодрийяровского анализа. "Модель" — оригинальная высокая буржуазность, выработанная рафинированным вкусом, "серия" — вторичная мелкобуржуазная эстетика, стремящаяся подражать первой. Это намеренное интеллектуальное мошенничество, нечистоплонтность мысли с целью очернить классику, приравнивая её к безвкусице. Миучча берёт атрибуты буржуазной эстетики (мех, комплиментарная посадка по фигуре, приятные цветовые сочетания, паттерны и вышивки) и извращает их. Натуральные меха окрашиваются в яркие неестественные оттенки, палитры подчёркнуто дисгармоничны, узоры дурновкусны — они взяты с мебельных тканей 1970-х годов. Вышивки всегда избыточны и по-дурацки кричащи, их функция не украсить, но передать идею о декоре, обозначить его, присутствовать, быть в наличии (опять же в постмодернистской логике деконструкции). Прада, не имеющая формального художественного и портновского образования, не мастер кроя, её силуэты почти всегда базовые, они не льстят фигуре — Миучча воюет против конвенциональности и объективации под эгидой женской эмансипации.

Модернистский канон в эстетике Prada одновременно служит противовесом буржуазности в силу своего генезиса и, избавленный от излишеств, позитивным примером. Он проявляет себя через спортивную одежду (спорт как самостоятельная практика является приметой эпохи модерна), униформу, рюкзаки, синтетические материалы (введённый в моду Миуччей нейлон). Модернизм в эстетике Prada отвечает за эгалитаризм и символическое уничтожение роскоши ("роскошь" — слово, которое Миучча ненавидит).