У меня ведь двойной урон, потому что я и студент, и преподаватель.

С 1 сентября ?

#писательская_палитра ☺️.

— Будешь?

Николай протягивает сигарету, зажатую между двумя пальцами, с совершенно невозмутимым видом. Лицо, что привычно выражает все возможные эмоции, на удивление, не отражало совершенно ничего. Ну, не считая лёгкой усталости.

— Не помню, чтобы ты курил — на вытянутую руку Достоевский отвечает лишь холодным взглядом, чуть нахмуренными бровями выражая всю свою неприязнь подобного рода идее. Самому же дышать этой гадостью придётся, а свежий воздух, кроме как на миниатюрном балконе, больше нигде не найдешь.

Босые ноги потираются друг об друга, потому на холодном полу стоит лишь одна. Весь из себя культурный и вечно опрятный Фёдор еле как держится на своих двух, растрёпанный и необычно красный, скрывая тело за тоненьким халатом, любезно предоставленным вместе с номером в отеле.

— А я что-то не припоминаю, чтобы ты занимался сексом с мужчинами.

Разномастные острые глаза больно пристально очерчивают контур тела напротив, не скрываемого под слоями одежды только на эту ночь. Бледный василёк, прорастающий через залежи нефрита. Таким для Фёдора казался этот необычный взгляд.

— Всë равно я должен буду умереть — одна глубокая затяжка, а неприятный, режущий нос запах доходит до Фёдора слишком быстро, заставляя лицо слегка скривиться — Так почему бы не попробовать что-то новое напоследок?

— Ужасный выбор.

Гоголь отвечает кривой ухмылкой. Тишина глубокой ночи ни капельки не успокаивает, только наводит непонятную тревогу на пересечении с пустотой. Укрыться желания от страха безликого, что вот-вот готов был унести в своих цепких лапах невнимательных, было не меньше, чем остаться один на один с тëмным и хмурым небом, доброжелательностью точно не обладающим. Единственной миловидной особой тогда была луна, смотрящая на солнце далеко за горизонтом, да только отражающая улыбку, донельзя яркую Земле.

— Выбор не может быть ужасным, Дос-кун. Так же как и неправильным или верным...

Бессмысленная философия в глубокой ночи в Богом забытом месте. Гоголь словно пытается найти ту самую нить, тонкую и незаметную, зацепиться за неё и хоть раз показаться умным в глазах мужчины, заслужить его ценное внимание. Достоевский даже находил это забавным. Но не больше.

А может, Николай сам хотел верить в сказанное.

Внезапная тишина проглатывает и без того странную атмосферу вокруг полуголой парочки, перечëркивая все возможные темы для разговора. Мимолëтный взгляд на тусклые фиолетовые глаза, совершенно незаинтересованные ничем в этом мире, тоже не помогает. Два холодных аметиста, добытых в труднодоступных, опасных для человека местах из кристаллических горных пород. Таким для Николая являлся этот устрашающий взгляд.

Сигарета догорает лишь до половины, когда её тушат о ближайшую твëрдую поверхность с обречённым вздохом и так бессовестно выбрасывают в открытое окно. Блудные руки возвращаются на своё законное место — тело Фёдора под халатом. Небольшие круги от груди к животу и лёгкие поцелуи в шею уже заставляют вздрогнуть, даже отстраниться.

— Пока не вымоешь рот, даже не смей меня целовать — лëгкий толчок плечом заставляет прилипчивуюпиявку отцепиться от тела с по-детски надутыми губами, но совсем не надолго.

— Мне напомнить, что я этим ртом до этого делал? — лукавая, точно лисья улыбка, за которой следует короткий поцелуй в щëку.

— Коля, Боже...

Тонкое холодное запястье бережно берут в тёплую руку, уводят от глаз хмурого неба, счастливой улыбки луны и всех остальных ночных недоброжелателей, норовящих испортить ночь. Их последнюю ночь.

Мягкая кровать, скомканные одеяла и два беснующихся тела сверху. Простыни живут своей жизнью, оказываясь частью на полу, другой же обнимая подушку. Очередное пекло поднимается из пепла в столь поздний час.

— ... Может, и ты уже его сделал.

— Что, Дос-кун? — Николай отрывается от шеи партнёра, за такой короткий срок снова помеченную любовными укусами.

— Забудь...

Навсегда забудь.

#bsd
#достогоголи

Доброе утро.

Привет! Я миллиардер и основатель Telegram Павел Дуров, французские власти незаконно задержали меня и пытаются впаять множество уголовок.
Скиньте мне, пожалуйста, 1000 Telegram stars⭐️. Тогда я смогу договориться с тюремщиком и оформить побег.

Достдазаи...

Доброе утро.

— Чего мне бояться? Проигрыша?

Конь съедает коня. Какой кошмар, что за каннибализм.

В комнате звучит смех — слегка подхрипловатый, немного даже натянутый. Ох, да он знает. Он распланировал всё, как же Дазай сразу не догадался!

— Хотя бы его, — рука тянется за стаканом с виски вслепую. Глаза прикованы к доске. — Фёдор, скажи честно, вот прямо и без своих вечных увиливаний. Для чего тебе это?

Достоевский задумывается. Складка расчерчивает глубокую борозду у него меж сведённых к переносице бровей, взгляд — мёртвый, застылый. Обычно он бывает у рыб, которые перестали барахтаться в руках рыболова.

Чёрный ферзь уничтожает прожорливого коня.

— Вы все остановили меня. Забрали Книгу, уничтожив с помощью тигриных когтей, поставили крест на моём плане, на смысле — что ещё тут говорить?

Дазай приглядывается внимательнее. В сердце колет от такой правды — если это вообще была она — и сводит спазмом в горле. Обычно Дазай не сентиментален, но его дорогой враг, кажется, попал в исключение из правил.

— Неужели ты ничего от своей жизни не хочешь?

Конь съедает коня. Черный — белого. Месть? Или просто ловко подвернувшийся шанс забрать фигуры с поля?

Фёдор любуется фигурой недолго, без особого интереса — скорее, тянет время.

— Неужели это тебе настолько интересно, насколько банальна наша партия?

Слон съедает коня. Потрясающе, Достоевский специально подставил его под удар?

— О чём ты?

— Сам посуди, — Фёдор обводит рукой доску и начинает перечислять следующие ходы. Каждый приближает победу белых, неумолимо и бесповоротно. — Как по учебнику. Неужели тебе не противно играть так?

— Однако ты сам начал развивать этот план.

— Ой ли?

Дазай на это лишь фыркает. И правда, зачем всё это? Можно было бы играть без подвохов, более искусно и мастерски, они оба это умеют, но оба же выбрали стратегию, как по учебнику.

— Давай просто доиграем.

Больше никаких кошек-мышек. Нет надежды на спасение — у обоих, нет желания играть в поддавки — давно, нет желания смириться с потерей… а вот здесь уже непонятно. Точно ли? Правда ли? Или же Достоевский лукавит, а его усталость — лишь пыль в глаза?

Но нет, Дазай умеет читать людей. Он этим занимается всю недолгую жизнь.

Последний ход (и правда по учебнику). В руке — слон, хватит одного хода, чтобы поставить шах и мат чёрному королю, но что-то не даёт это сделать. Дазай крепче стискивает пальцами фигурку, аж до противной боли возле края ногтей.

— Не тяни, — бросает Достоевский. — Мы оба знаем, чем это закончится.

Слон на с7. Шах и мат.

— Прости, — вырывается глупое и даже подростковое. — Но это должно было произойти.

— Должно было, — эхом откликается Достоевский, когд Дазай мягко касается губами его лба. Да, он знает символику.

Пусть хотя бы так, метафорически умрёт.

Дазай не прощается словами, но взмахом руки, потому что не может больше находиться в этом помещении.

В помещении, где пал чёрный король.

[2/2]

#bsd
#зарисовка
#коллаб

Коллаб с прекрасным Августом ?

______

Дазай следит за движениями пешек в руках Достоевского. Они хаотично мелькают то в одной, то в другой ладони, перемешиваясь и путая взгляд. Фигуры прячутся за спиной, но через несколько мгновений появляются, скрытые в кулаках.

— Как я понимаю, нужно выбрать один из вариантов? — Дазай переводит внимание с одного кулака на другой, но удостоверивается, что всё решит божество рандома.

Указывает на правую руку. Белая.

— Поздравляю, Дазай-кун, — улыбается Достоевский и отдаёт белую пешку, а после разворачивает шахматную доску, чтобы напротив него были чёрные фигуры.

— Как символично, — хмыкает Дазай и окидывает взглядом игровое поле. И правда символично, если учесть, что это — их последняя партия. — Играем без ограничения по времени?

— Желательно до рассвета.

Дазай пару раз моргает, но понимает почти сразу же — им нужно вернуться на прежние «места». Самому ему надо бы в общежитие агентства, а вот Достоевскому… интересно, где же он поселился? За время, проведённое с ним, Дазай так и не разгадал эту тайну. Возможно какого-то одного места и нет, можно перемещаться по разным укромным местам, но это уже пусть остаётся на совести самого Достоевского.

— Я не ожидал, что ты согласишься, да ещё и проявишь такой энтузиазм.

— О, неужели? — удивляется Дазай и делает первый ход пешкой на f4.

— Мне казалось, что ты не захочешь больше иметь со мной никаких дел. Особенно после того, что произошло.

Ответный ход чёрной пешкой на d5.

Пока выводятся на поле все фигуры, можно и поболтать, почему нет? У них есть для этого вся ночь.

— В этих стенах мы договаривались не ворошить прошлое, или же я забыл какие-то правила игры?

Конь на f3. Непонятно, что делать, Фёдор ждёт, думает, кусает ноготь большого пальца. Неужели его задели слова?

— Нет, — чёрная пешка на с5, — только вот захотелось исключения, раз уж у нас такой вечер.

— Ночь.

— Не цепляйся к словам.

Дазай смеётся и продолжает игру. Всё же приятно вот так, позабыв о старых обидах, боли, недосказанностях и лжи, просто играть, просто болтать. Невольно вспоминаются дни в Мёрсо, когда можно было вот так же легко мериться силой в шахматном бою в воображении. Тогда казалось, что вот, вот этот момент будет важным, что вот этот ход станет последним гвоздём в крышку гроба, но нет.

Сейчас всё иначе.

Достоевскому всё хуже. Словно бы с каждым днём он теряет цвет лица, а годы уходят, испаряются, высасываются какой-то потусторонней силой, которая не позволяет жить полноценно. Возможно, думает Дазай, это всё тяжесть грехов, которые насобирал на себя Фёдор. Возможно, думает Дазай, это всё из-за грандиозности планов, которые обычный человек не сможет вынести в одиночку.

Возможно…

Белая пешка съедает чёрную.

— Что ты хочешь делать после того, как мы доиграем?

Опасный и наглый вопрос, Дазай знает, но играть по правилам Достоевского он не хочет. Лучше выложить сразу все карты на стол, рискуя, может, даже своей головой, но в обмен на нечто ценное, ценнее даже собственных планов на будущее, блеск которых зардел на горизонте.

— Ну, если же мы доиграем, — чёрная пешка съедает белую, поражённая фигурка ловко скользит меж покусанных пальцев, — то у победителя будет возможность даровать смерть или помилование… бедному проигравшему королю.

Достоевский странновато улыбается, совершенно на себя непохоже. Странно. Чего это он?

Слон сжирает чёрную пешку.

— Неужели непобедимый Фёдор Достоевский будет согласен на такую крупную сделку? И не боишься?

Подначивания, глупые и бесполезные, но лучше через них, чем напрямую. Лучше иносказательно и по-дурацки, нежели серьёзно и с остатками былой заботы.

[1/2]

#bsd
#зарисовка
#коллаб

Прикосновение кожи к коже как откровение, пересечение взглядов, крепкие объятия — всё, что только можно себе позволить в эту ночь.

Под крышей тебя никто не видит, даже Он, пусть крыша эта прохудившаяся, ветхая, со множеством изломов и покорёженной черепицы. Фёдору наплевать, он падает в это состояние то ли бреда, то ли экстаза почти безмолвно. «Почти», — потому что с Дазаем тяжело оставаться молчаливым.

— Не торопись, — коротко бросает Достоевский, пережив накатившую дрожь от ласк. Пальцы мягко оглаживают стенки внутри, давят на ту-самую-греховную-сладкую точку, от которой хочется скулить и поджимать пальцы на ногах, но сил хватает лишь на царапины через рубашку.

— Ты же просил побыстрее, — Дазай улыбается и вновь, как специально, давит пальцами сильнее, чтобы Фёдор в его руках выгнуло — и это действительно произошло. Хруст в позвоночнике не слышался, но ощущался, и это невозможно.

— Дазай...

От смазки, срывающейся с головки, уже прилично испачкался живот, но ласки не прекращаются, подготовка затягивается. Хуже пытки не придумаешь, но Он велел терпеть и подставлять другую щёку под удар — значит, Фёдор и это невыносимое вытерпит.

Дазая легко прочесть, он точно хочет увидеть, как всего от одного толчка всё тело прошьет сладкая оргазменная мука, и этому помешать не выйдет, у них есть лишь одна ночь в этом месяце, и эту ночь придётся тратить на издевательства — настолько ужасные, насколько и восхитительные.

Значит, Фёдор позволит, Фёдор даст Дазаю насладиться этой картиной сполна — позорным оргазмом от первого и единственного на сегодня толчка.

#bsd
#зарисовка