4 хороших книги про избирательные системы

Один из главных столпов неоинституционализма в политологии заключается в том, что правила важны. Правила, по которым проходят выборы, важны вдвойне, поскольку это базовый механизм, позволяющий политикам переизбираться.

Как и со всем остальным, идеальной избирательной системы не существует. Она всегда будет выгодна одним игрокам и невыгодна другим. Но если баланс сил соблюдён, приходится совместно вырабатывать правила, которые все сочтут честными. То, как происходит этот процесс, и называется электоральной инженерией. Ну, а я сделал вам небольшую подборку основных книг про избирательные системы, рекомендую:

1. Gallagher M., Mitchell P. (eds.). 2005. The Politics of Electoral Systems. Oxford: Oxford University Press.
   Если вы хотите понять, почему и как избирательные системы (при)меняются, вам сюда. Подробный кросснациональный анализ динамической трансформации избирательных систем в разных странах на протяжении десятилетий. Правила устанавливаются политическими силами и меняются в зависимости от изменения их баланса.

2. Reynolds A., Reilly B., Ellis A. 2005. Electoral System Design: The New International IDEA Handbook. Stockholm: International IDEA​
   Отличный справочник для тех, кто путается как в экзотических, так и в базовых правилах разных избирательных систем. Рекомендую, если вы никогда не понимали, как голоса пересчитываются в места, по какому критерию расширяется бундестаг и почему в Ирландии голоса считают неделями после выборов.

3. Farrell D. M. 2011. Electoral Systems: A Comparative Introduction. 2nd ed. Basingstoke, Hampshire: Palgrave Macmillan.​
   Если в первой книге избирательная система рассматривалась как инструмент политика, то в этой, напротив, рассматривается, что порождают электоральные правила, как они влияют на политику и какие избирательные системы чаще склонны автократизировать политический режим.

4. Herron E. S., Pekkanen R. J., Shugart M. S. (eds.). 2018. The Oxford Handbook of Electoral Systems. Oxford: Oxford University Press​
   Как и в любом Оксфордском справочнике, здесь понемногу прошлись по всему, но интереснее всего, на мой взгляд, методологические аспекты изучения избирательных систем, да и в целом их тонкости и нюансы тут раскрыты куда глубже, так что рекомендую читать её после всего вышеперечисленного)

www.idea.int

Electoral System Design: The New International IDEA Handbook

«Всё не так однозначно. Всей правды мы никогда не узнаем»

Новая статья 🔑 Завадской и Алюкова подтверждает эмпирически то, что цель авторитарного режима не в том, чтобы насадить свою точку зрения гражданам, а в том, чтобы окончательно отбить у них желание разбираться в событиях.

3k опрашиваемых из РФ разделили на несколько групп:

- одним дали прорежимные новости и антирежимное опровержение, а другим наоборот:
- антирежимные новости и прорежимное опровержение.

А ещё было две контрольных группы, которым опровержения не показывали. После этого все 4 группы (на самом деле больше, там было ещё две темы + контрольная, кому вообще ничего не показывали) попросили рассказать, на кого они возлагают ответственность за происходящие события (было две темы: военные действия и инфляция). И вот неожиданность, в группах с опровержением процент определившихся был гораздо ниже, чем в контрольной группе.

Получается, что использование дезинформационного дискурса (так этот процесс называют автор:ки) как со стороны пропаганды режима, так и со стороны оппозиционных СМИ снижает воспринимаемую достоверность разоблачаемых новостей и повышает вероятность того, что субъекты откажутся возложить ответственность за вторжение на какую-либо из сторон.

Дезинформационный дискурс представляет собой эффективный ответ на угрозу, исходящую от авторитарного правления со стороны избранной медиа-среды. Хотя авторитарный режим может эффективно контролировать крупные национальные телевизионные сети и ключевые интернет-СМИ, граждане по-прежнему сталкиваются с информацией, которая бросает вызов режиму через социальные сети или более мелкие средства массовой информации, которых слишком много, чтобы их можно было контролировать.

В таком насыщенном медиапространстве авторитарная пропаганда не может полагаться только на предоставление неверной информации или цензуру. Дезинформационный дискурс — это следующий шаг в эволюции пропаганды, позволяющий автократам реагировать на вызовы перенасыщенного медиапространства.

Авторитарная пропаганда, упреждающе опровергая альтернативную информацию, может снизить ее авторитет и ввести в заблуждение, а лавина противоположных утверждений и обвинений в дезинформации, опровергающих эти утверждения, снижает способность граждан брать на себя ответственность за политику режима, как в соответствии со стратегической идеологией режима, так и против нее.

Ssrn

‘It's Not that Simple, We Don't Know the Whole Truth’: The Effects of Disinformation Discourse in Wartime Russia

Following the rise of disinformation spread via social media, references to disinformation have also become a ubiquitous feature of elite discourse. From Donald

Вас уже 🎊 1488 🎉 (и даже немного больше). Спасибо вам!

В честь достижения столь занимательного числа я напоминаю, что разбирал целых две статьи про Гитлера:

1) The consequences of a trade collapse: Economics and politics in Weimar Germany" (2023) статистически проверяет связь между голосованием за нацистов и ухудшением экономики в регионе (спойлер: её нет, зато повлияла риторика нсдап по выходу из кризиса)

2) Ordinary Economic Voting Behavior in the Extraordinary Election of Adolf Hitler (2008) также показывает отсутствие экономического положения, зато значимым оказывается фактор профессиональной принадлежности: нсдап поддержал не рабочий класс, а средний: фермеры, ремесленники, владельцы малого бизнеса.

Мне важно не просто делать посты из разряда «в статье говорится это и это, ноука докозала!!1», а совместно с вами подвергать исследования сомнению. Однако это можно делать только в том случае, если ты можешь рассказать, как именно они сделаны, а не просто пересказать результат.

Так что… Ожидайте от меня разборов новых работ политической науки. Си ю лэйтер!

Telegram

Political sins

Кто выбрал Гитлера? Тема, весьма популярная в политической науке 80-90х вдруг вновь всплыла в статье "The consequences of a trade collapse: Economics and politics in Weimar Germany" (2023). Утверждается в ней интересное: популярность НСДАП была вызвана…

Поддержка Путина – искренняя или из страха?Отвечают одни из моих любимых политологов-русистов Т. Фрай и Дж. Ройтер в своём свежем исследовании "Is Putin’s popularity (still) real?... (2023)" 🔐

Чтобы измерить, насколько респонденты отвечают честно на вопрос о поддержке Путина, учёные разделили их на две группы. Одной дали список из трёх рандомных политиков, другой – точно такой же список, но с четвёртым человеком – добавили к списку Путина. Обе группы попросили назвать лишь количество политиков из списка, которых они поддерживают. По результатам опроса исследователи посчитали разницу средних значений в каждой из групп, которая показывает поддержку Путина без фактора страха за свою безопасность при нежелательном для властей ответе, поскольку называть конкретных политиков не требовалось, было необходимо указать лишь количество.

Разница между средними составила 0.65, что можно интерпретировать как 65% поддержки Путина без фактора давления и страха, что не сильно отличается от результатов опросов по типу "Каких политиков вы поддерживаете?" Политологи приходят к выводу, что "Популярность Путина была близка к историческому минимуму в 2020–2021 годах и заметно возросла после полномасштабного вторжения России в Украину в 2022 году"Как вам кажется, надёжные ли это результаты? Похожий метод использовался в статье про выборы в Ливане. Я тогда писал, что к этому методу есть вопросы – не является ли он сам по себе искажающим мнение респондентов? Фрай и Ройтер будто услышали меня и провели дополнительные тесты, заменив Путина сначала на Фиделя Кастро, потом на А. Навального.

Почему именно на них? Первый политик является максимально нечувствительным для респондента – властям всё равно, поддерживают ли россияне Кастро или нет, второй же случай максимально противоположный, поскольку честный ответ про поддержку Навального может вызывать определённые риски. Если бы поддержка Кастро сильно отличалась от обычного опроса, или если бы поддержка Навального совсем не отличалась, можно было бы говорить, что метод искажает предпочтения опрашиваемых. Однако в результате всё оказалось предсказуемо: Кастро не был чувствительной политической фигурой для респондентов, Навальный был, поскольку разница в средних отличалась.

Дополнительные тесты, на мой взгляд, весьма убедительно доказывают, что многие россияне отвечают на вопросы о поддержке Путина (по крайней мере, при открытых вопросах) вполне искренне, а не потому что боятся политического преследования. Однако стоит помнить, что важна не только степень искренности, но и то, как сформированы политические предпочтения россиян, какие смыслы они вкладывают в политические фигуры. Мем про то, что "Путин как зеркало" вполне реален, поскольку монополия на СМИ и отсутствие политической конкуренции приводят к идеализации лидера. Однако при изменении баланса политических сил эта искренняя поддержка вполне может смениться таким же искренним разочарованием.

Зачем автократам войны?
Не теряющая свою актуальность статья Regime Type, the Fate of Leaders and War (2010) 🔐, которая раскрывает механизм принятия решений о нападении на другие страны с точки зрения автократа.

4040 наблюдений формата страна/год. Главное достоинство исследования, на мой взгляд, в том, что авторы хорошо провернули mix method research, применив для выработки гипотезы теорию игр (кач. метод), а для её подтверждения уже регрессию (колич. метод)

Из чего исходит гипотеза? Надо смотреть на авторитарного лидера не просто как на человека, который хочет остаться у власти, но как на того, чьё политическое выживание равно физическому. Автократ вряд ли начнёт войну, если его выживаемости ничего не угрожает. Автократ вряд ли закончит войну, если в результате её поражения он перестанет существовать.

«Лидеры [государств], которые ожидают ухода от власти в регулярном порядке — например, путем выборов, — могут ожидать малого выигрыша и большого проигрыша от международного конфликта, в то время как лидеры, предвидящие возможности насильственного смещения, будь то путем переворота или революции, могут ожидать большого выигрыша и малого проигрыша от международного конфликта»

Также очень советую большую работу того же автора на ту же тему, но с более глубокой теоретической частью Leaders and International Conflict (2011) 🔐 В ней вообще обозревается почти всё, что нужно знать о том, как войны влияют на политическую выживаемость. А то всё-таки в первой очень много формул из теории игр, не всегда интуитивно понятных.

Эффект соседа или география имеет значение
Зачастую политологи-институционалисты любят заявлять, что ни размер страны, ни её географическое положение никак не влияют на происходящие внутри страны процессы. Дескать, апелляция с таким параметрам сродни оправданию менталитетом, такой псевдонаучный предрассудок.

Однако в моделях, объясняющих факторы демократизации, учёные используют географическое положение страны в качестве переменной. Так, в статье “Geographic diffusion and the transformation of the postcommunist world” (2000) авторы используют «эффект соседа» как основную переменную, влияющую на успешность демократических реформ (или провал авторитарных).

Их регрессионный анализ показывает, что количество стран-демократий вокруг существенно увеличивает вероятность демократизации, даже если предпринимаются попытки построить авторитарный режим (в качестве кейса авторы разбирают неудачную попытку автократизации Владимира Мечьяра в Словакии).

Напротив, географическая удалённость от демократий затрудняет демократические реформы, поскольку авторитарным соседям это невыгодно. Вот как авторы описывают случай Кыргызстана:

«Казахстан и Узбекистан дали понять, что предпочитают неконкурентную политическую систему в стране, которая так тесно связана с их собственной. Тесная интеграция с западными странами была воспринята негативно: политика выхода из рублевой зоны в 1993 году и вступление в ВТО в 1999 году были встречены прекращением поставок природного газа и введением тарифов и ограничений на товары, импортируемые из Кыргызстана в Узбекистан и Россию.»

Является этот подход постколониальным? Ну, да. Хотя мне встречались и более дикие способы объяснить демократизацию: прямым расстоянием до Западной Европы в километрах (и, надо сказать, эти статьи не были совсем уж абсурдными).

Однако я вижу в этом исследовании не попытку сказать что «всемогущий запад влияет на всех и без него не будет демократии!», а довольно капитанскую вещь, о которой политологи часто забывают: страны влияют друг на друга, и исследовать их как независимые наблюдения некорректно.

www.jstor.org

Geographic Diffusion and the Transformation of the Postcommunist World on JSTOR

Jeffrey S. Kopstein, David A. Reilly, Geographic Diffusion and the Transformation of the Postcommunist World, World Politics, Vol. 53, No. 1 (Oct., 2000), pp. 1-37

(Не)насильственный протест

В связи с непрекращающейся дискуссией о том, как надо протестовать на самом деле, решил сделать подборку книг и статей, сравнивающих насильственные и ненасильственные способы сопротивления:

1. Chenoweth, E., & Stephan, M. J. (2011). Why Civil Resistance Works: The Strategic Logic of Nonviolent Conflict. Columbia University Press.
   Нашумевшее исследование, доказывающее, что ненасильственный протест в 6 раз эффективнее насильственного. Данные: 234 протеста с 1900 по 2006 гг. В целом, операционализация (способ измерить интересующие факторы) сделана хорошо, хотя 9 переменных на 234 случая — это довольно много. Сама книга, в отличие от одноимённой статьи, хороша своим качественным разбором кейсов, которые не совпадают с основными выводами.

2. Pearlman, W. (2011). Violence, Nonviolence, and the Palestinian National Movement. Cambridge: Cambridge University Press.
   Почему одни национальные движения используют насильственный протест, а другие — ненасильственный? Венди Перлман на примере Палестины, ЮАР и Северной Ирландии показывает, что большая часть ответа лежит внутри самих движений. Ненасильственный протест требует координации и сдержанности, которые может обеспечить только сплоченное движение. А когда это движение фрагментировано, фракционная конкуренция порождает новые стимулы для насилия, а структуры власти слишком слабы, чтобы сдерживать эскалацию. Перлман показывает, что ненасилие — это не просто вопрос лидерства, оно не определяется только религией, или настроениями, поскольку первична организационная структура движения и используемые им стратегии.

3. Kim, N. K., & Kroeger, A. M. (2019). Conquering and coercing: Nonviolent anti-regime protests and the pathways to democracy. Journal of Peace Research, 56(5), 650–666.
   Работа дополняет выводы Ченовет и Стефан, указывая, что ненасильственные протесты не всегда приводят к режимным трансформациям, и тестируют не просто успешность протеста, но и дальнейшую динамику политического режима. С помощью регрессионного анализа исследователи приходят к выводу, ненасильственные движения повышают вероятность демократических преобразований, в то время как насильственные повышают вероятность автократических переходов.

4. Manekin, D., & Mitts, T. (2022). Effective for whom? Ethnic identity and nonviolent resistance. American Political Science Review, 116(1), 161-180.
   Исследование с экспериментальным дизайном: респондентам дают читать смоделированные новости и статьи про протесты, заменяя национальность и расовую принадлежность протестующих. В результате респонденты оценивали опасность ненасильственного протеста по-разному, в зависимости от национальности протестующих. Однако это исследование показывает именно общественное отношение к протестам, и не доказывает, что лица, принимающие решения о реакции и на протесты будут реагировать так же.

Friendly reminder: Идеальных исследований не бывает. Два исследования могут полностью противоречить друг другу, но при этом быть хорошо сделанными и очень качественными. Лучший способ приблизиться к истине – прочитать противоречащие друг другу статьи, сопоставить их и ответить внутренне самим себе на вопрос: почему авторы пришли к разным выводам?

www.jstor.org

Why Civil Resistance Works: The Strategic Logic of Nonviolent Conflict on JSTOR

For more than a century, from 1900 to 2006, campaigns ofnonviolent resistance were more than twice as effective as theirviolent counterparts in achieving their ...