Самый популярный телеграм-журнал про кино?
Реклама: @newbrandmedia
Last updated 2 weeks, 3 days ago
Рассказываем о самых удивительных и интересных местах столицы.
Мероприятия, события, красивые локации и заведения Москвы - в одном месте!
Реклама: @NeuroDenis
Last updated 1 month ago
СТАРЬ
Месяц, глянь ушкуйным оком!
Кистенем стальным взмахни!
Понесусь я быстрым скоком
На татарские огни.
Надо мной воронья стая
Зачернеет — ждет беда.
Предо мною Золотая
Пораскинется Орда.
— Ой, летите, стрелы злые,
В басурманские шатры!
Нам хвататься не впервые
За мечи и топоры!
Я рубиться лихо стану,
Двинет враг со всех сторон,
И, иссеченного, к хану
Отведут меня в полон.
Долго-долго, дни и ночи
Будут лязгать кандалы.
Будет сниться терем отчий,
Волги буйные валы.
Запылит с Руси дружина,
На Орду ударит вскачь, —
Я опять на волю хлыну
Для удач и неудач...
Час настанет, и на склоны
Упаду я из седла,
Как вопьется в грудь со стоном
Закаленная стрела...
Александр Ширяевец,
1913 г.
МУЗА
Ты поднимаешься опять
На покаянные ступени
Пред Сердцем Бога развязать
Тяготы мнимых преступлений.
Твои закрытые глаза
Унесены за край земного,
И на губах горит гроза
Еще не найденного слова.
И долго медлишь так, мертва...
Но в вещем свете, в светлом дыме
Окоченелые слова
Становятся опять живыми.
И я внимаю, не дыша,
Как в сердце трепет вырастает,
Как в этот белый мир душа
На мягких крыльях улетает.
Владимир Шилейко
…Умер папа. Я вернулась из Москвы с похорон. Приехала в Питер Эльза, опять приехал Володя из Финляндии. Поздоровавшись, он пристально посмотрел на меня, нахмурился, потемнел, сказал: «Вы катастрофически похудели…» И замолчал.
Он был совсем другой, чем тогда, когда в первый раз так неожиданно пришел к нам. Не было в нем и следа тогдашней развязности. Он молчал и с тревогой взглядывал на меня. Мы умоляюще шепнули Эльзе: «Не проси его читать». Но Эльза не послушалась, и мы услышали в первый раз «Облако в штанах».
Читал он потрясающе. Между двумя комнатами для экономии места была вынута дверь. Маяковский стоял, прислонившись спиной к дверной раме. Из внутреннего кармана пиджака он извлек небольшую тетрадку, заглянул в нее и сунул в тот же карман. Он задумался. Потом обвел глазами комнату, как огромную аудиторию, прочел пролог и спросил — не стихами, прозой — негромким, с тех пор незабываемым голосом:
— Вы думаете, это бредит малярия? Это было. Было в Одессе.
Мы подняли головы и до конца не спускали глаз с невиданного чуда.
Маяковский ни разу не переменил позы. Ни на кого не взглянул. Он жаловался, негодовал, издевался, требовал, впадал в истерику, делал паузы между частями.
Из книги Лили Брик,
«Пристрастные рассказы»
Века, прошедшие над миром,
Протяжным голосом теней
Еще взывают к нашим лирам
Из-за стигийских камышей.
И мы, заслышав стон и скрежет,
Ступаем на Орфеев путь,
И наш напев, как солнце, нежит
Их остывающую грудь.
Былых волнений воскреситель,
Несет теням любой из нас
В их безутешную обитель
Свой упоительный рассказ.
В беззвездном сумраке Эреба,
Вокруг певца сплотясь тесней,
Родное вспоминает небо
Хор воздыхающих теней.
Но горе! мы порой дерзаем
Всё то в напевы лир влагать,
Чем собственный наш век терзаем,
На чем легла его печать.
И тени слушают недвижно,
Подняв углы высоких плеч,
И мертвым предкам непостижна
Потомков суетная речь.
Владислав
Ходасевич,
Конец 1912 г.
У опечатанной лавки. Юдель Пэн. Картон, масло. Стиль: Реализм, 1916 г.
➖➖➖➖➖➖
Потрясающий портретист и колорист, Пэн был влюблен в работы Рембрандта. Произведения самого художника можно назвать этнографической поэмой, посвященной жизни и быту членов еврейской общины Витебска.
Вечер. Тени…
Вечер. Тени.
Сени. Лени.
Мы сидели, вечер пья.
В каждом глазе — бег оленя,
В каждом взоре — лёт копья.
И когда на закате кипела вселенская ярь,
Из лавчонки вылетел мальчонка,
Провожаемый возгласом: «Жарь!»
И скорее справа, чем правый,
Я был более слово, чем слева.
Велимир
Хлебников,
1908 г.
ПЕТЕРБУРГ
Меж тонких льдин вода струится;
И отсвет уличных огней
Винтами яркими крутится
В стекле Петропольских зыбей.
Вон там лиловыми дугами
Ряды сияют фонарей;
Двумя живыми ручейками
Толпа встречается людей.
Люблю тебя, Нева седая,
И льдов твоих звенящий треск, —
И бег и вспышки звезд трамвая,
И гул, и проволоки блеск;
И снег сыпучий под санями,
Подушки шапок кучерских,
И понукание конями,
И пар моторов деловых.
Люблю я конок ход ленивый,
И дребезжанье стекол их, —
Зимы рисунок прихотливый
На окнах лавок городских.
Люблю по Невскому прогулки,
Гостиный двор и каланчу,
Мосты, сады и переулки,
В часовне бедную свечу,
И звон колоколов собора,
И колокольню в синей мгле,
И на коне с грозою взора
Петра на северной скале.
Люблю Царицын луг веселый,
Полеты легких скакунов,
И грохот конницы тяжелой,
И лес кудрявых казаков; —
И раны старых гренадеров
Курносых Павловских солдат, —
И сталь штыков, и блеск манерок,
Громовый «Здравия» раскат.
Люблю зеленые лафеты
И дула пушек полевых,
А в полдень грозные приветы
Из жерл орудий крепостных.
Люблю, когда по тротуарам
Скользит, снует толпа теней,
Когда седым клубятся паром
Бока и ноздри лошадей;
— Ветвей волшебные наряды,
И синий снег в морозный день,
И солнца пурпурные взгляды,
Огонь костра, и дым, и тень.
Люблю старушек я в морщинах,
Таких, которых на картинах
Живописуют мастерски
Рембрандта смелые мазки.
Люблю ланит рассвет прекрасный
И две богатые косы,
И взор восторженный и ясный,
Как капли утренней росы.
Скажи, о юность, что милее
И вдохновеннее тебя?
И я когда-то был нежнее, —
Я помню в юности себя.
И я мечтал и строил замки,
И мысль, не втиснутая в рамки,
Бродила вольно; я горел
И ни о чем не сожалел.
Мы все тогда поэты были;
Свежи, как майская листва,
Мы утром дней не дорожили,
Как лучшим даром естества.
Но прочь, собравшиеся складки!
Мгновенья прожитые сладки.
Вздыхать о прошлом не хочу,
Но в свой размер его включу.
Влюблен я в Пушкинские ямбы,
Порой летучие, как пух,
(В их честь слагал я дифирамбы)
Они пленяют русский слух.
Владимир Гарднер
ЗЕРКАЛО
Я – глаз, лишенный век. Я брошено на землю,
Чтоб этот мир дробить и отражать...
И образы скользят. Я чувствую, я внемлю,
Но не могу в себе их задержать.
И часто в сумерках, когда дымятся трубы
Над синим городом, а в воздухе гроза, —
В меня глядят бессонные глаза
И черною тоской запекшиеся губы.
И комната во мне. И капает вода.
И тени движутся, отходят, вырастая.
И тикают часы, и капает вода,
Один вопрос другим всегда перебивая.
И чувство смутное шевелится на дне.
В нем радостная грусть, в нем сладкий страх разлуки..
И я молю его: «Останься, будь во мне, -
Не прерывай рождающейся муки»...
И вновь приходит день с обычной суетой,
И бледное лицо лежит на дне – глубоко...
Но время, наконец, застынет надо мной,
И тусклою плевой мое затянет око!
М. Волошин,
лето 1905,
Париж
Самый популярный телеграм-журнал про кино?
Реклама: @newbrandmedia
Last updated 2 weeks, 3 days ago
Рассказываем о самых удивительных и интересных местах столицы.
Мероприятия, события, красивые локации и заведения Москвы - в одном месте!
Реклама: @NeuroDenis
Last updated 1 month ago