У меня тут ядерный эксклюзив. Как праправнучка фрейлины императрицы Александры Фёдоровны и начальника личной охраны царя Николая II стала в 25 лет одним из ведущих московских стилистов. Конечно, Россия страна, в которой какую биографию ни копни, то там просто эпос. Начали с Лизой Гардер говорить о её энциклопедических знаниях в области моды и одежды, а в итоге — готовый синопсис блокбастера.

Тем не менее основная идея интервью о том, что, казалось бы, в эпоху поверхностных компетенций, именно глубочайшее погружение в предмет, (а я, честно говоря, мало встречал таких людей с большим количеством знаний о своей профессии, чем у Лизы в ее возрасте), является гарантией твоего профессионального роста. Достаточно почитать её статьи на Снобе, чтобы понять.

Это же сколько времени она вместо того, чтобы тусить, сидела в книжках.

А также мы разобрали, как работают сегодня стилисты, подбирая одежду тем людям, для которых это важно, в чем суть бизнеса.

Цитаты.

“Мне 15 лет. Лето. Пока все мои ровесники кутят – а мне это совсем не откликалось – я решила пойти работать, чтобы потом выпендриваться, что я работаю в журнале. Я пытаюсь устроиться, меня везде разворачивают: “Вам 15! У нас полно стажеров. Спасибо. Пожалуйста. До скорых встреч!”, – и так далее… Но я прорываюсь в журнал Hello и становлюсь стажером. Помню, что все приходили в редакцию к 12-ти, а я к 9-ти. Но, разумеется, никто не обращал на меня внимания: найди новости, что-то собери, разбери, не мешайся. А журнал Hello – это еженедельник, с 2014 года поднакопилось достаточно печатных экземпляров, которые были разбросаны по офису, и шеф-редактор Нина Суслович все время о них запиналась, говоря: “Господи, когда это закончится?”. В один из дней я пришла к 7-ми утра и до 12 уже успела рассортировать весь архив по датам, у меня идеально сложены все икеевские стеллажи. Нина заходит, видит это и спрашивает изумленно: “Кто это сделал?” и вот через пару минут я оказываюсь в ее кабинете. Она спрашивает: “А ты пишешь?”, – я, конечно, писала и через две недели вышел мой первый материал, а после у меня была рубрика на целый разворот про тренды через призму истории моды”.

“Моя прабабушка Алла Гардер – последняя крестница последней императрицы Александры Федоровны. Это культовая женщина, которой удалось выжить и продолжить род, я бесконечно ей вдохновляюсь. Ее мать была придворной фрейлиной, императрице о рождении моей прабабушки рассказал Цесаревич Алексей, так и возникло желание ее крестить. Мало того, что она выжила, она стала известной советской актрисой и носила фамилию Попова, так как вышла замуж за красного генерала. В нашей семье никогда не было принято кичиться корнями, а мой отец глубоко узнал о своей родословной, когда ему было за 30-ть. Я же узнала об этом, когда моя бабушка передала мне мемуары Аллы Гардер со словами: “Ты знаешь, вообще-то руки у нас не для работы… И держи спину поровнее. Надо знать себе цену – почитай и узнаешь!”.

“Я точно понимала, что хочу создавать классную картинку и выходить за ее пределы в смысле значимости и масштаба. Что означает стилизовать человека – ты раскрываешь его через стиль и ведешь так по жизни. Он меняется, стиль меняется. Ну, а для этого нужно обращаться к первоисточникам – к литературе, к истории, к кинематографу. А что может дать тебе такой массив фундаментальных гуманитарных знаний? Образование, разумеется. Филологический факультет был мне не близок по восприятию контекста, а жур.фак оказался самым привлекательным по набору дисциплин. Я училась на кафедре критики литературы, кино и музыки”.

“В моей семье никогда не было убеждения, что ты не человек, если ничего не создал, но мне всегда было мало просто быть классной девчонкой. Мне было необходимо заходить в помещение и что-то транслировать, то есть мне нужно иметь продукт моего созидания. Но я всегда была падкая на красивые вещи, при этом в семье меня дисциплинировали, и когда я захотела, будучи подростком, таби от Маржела, то через месяц они у меня были, но заработала я на них сама”.

Ссылка на интервью тут

Поп-арт как стиль насилия у Кубрика в «Заводном апельсине» или Не член, а арт-объект. Предтеча образа Джокера, вдохновение для Боуи и Ватанабе как неизбежное последствие снятого.

Часть 2.
Начало выше.

Женщины (жертвы) у Кубрика напоминают героинь культовых иллюстраций Антонио Лопеса (см. картинки в посте выше): любительница йоги в белых колготках существует в зале среди порнографических сюжетов и кошек под увертюру Россини; супруга Ф. Александра в красном комбинезоне на фоне дышащих интерьеров в светлых тонах. Мать главного героя смотрится очень органично в своем пролетарском китче, словно бы одна из черновых шелкографий Уорхола.

Отдельный восторг — детали в интерьерах. Изображения мужчин на стене в доме Алекса тяготеет к менее фактурной интерпретации работ Tom of Finland, иллюстратора оказавшего влияние на Уорхола, Мэплторпа, Харинга и Хокни. Детородный орган с раскрытым потенциалом орудия убийства в интерьерах дома Catlady — скульптура Германа Маккинка The Rocking Machine. Кубрик заметил ее на выставке и использовал в своем кино, что прославило скульптора-создателя более примитивной версии Princess X Константина Бранкузи. Мебель в баре Korova, интерьер которого представляет собой продукт фантазии режиссера (у Берджесса нет точного описания бара), авторская интерпретация работ Аллана Джонса — манекены-женщины в натуральную величину в рабских позах служат основанием для кресел и столиков. Кубрик хотел использовать подлинники, но в средствах был стеснен, а дизайнер мебели отрекся от предложения предоставить свои работы за идею разбогатеть в будущем (идиот). Из забавного — буквы для развесок в баре помогала вырезать дочь Кубрика.