Для меня управление — это искусство балансирования между личными целями, задачами бизнеса и стремлениями сотрудников. Как всегда на практике это бывает сложно, потому что личные цели могут ценностно идти в разрез с задачами бизнеса

Например, в комментариях к предыдущему посту развернулся разговор о том, что образование в моей ценностной парадигме и образовательные продукты в разрезе бизнеса — разные вещи. Что касается образования, я идеалист, верю в его высокое предназначение. Для меня образование это не просто передача знаний, а глубокий, трансформирующий процесс, учитывающий уникальность каждого человека

А теперь взглянем на бизнес: здесь образование часто рассматривается как продукт, который нужно масштабировать, сделать доступным для максимально широкой аудитории. В этой парадигме личные особенности потребителя могут отойти на второй план перед целями расширения рынка и увеличения прибыли

Выход из этой дилеммы я вижу в глубоком самоанализе и эмпатии. Вот мой подход:

1) Самопознание: Начните с тщательного исследования собственных ценностей. Звучит как совет из дешевой книжки по саморазвитию, но без понимания этого может быть сложно выстроить подход, который будет созвучен вашим стремлениям. Задавайте себе вопросы. Что для вас действительно важно в той индустрии, в которой вы работаете? Что для вас важно в работе как в процессе? Почему вы занимаетесь этой работой?
2) Понимание бизнес-целей: Погрузитесь в задачи и ценности вашего бизнеса. Какую проблему вы решаете на рынке? В чем уникальность бизнеса, конкурентного ландшафта, политической ситуации в организации, какие есть ресурсные ограничения?
3) Изучение коллектива: Что движет вашей командой? Какие у них есть идеи и стремления?
4) Поиск синергии: На пересечении этих трех перспектив лежит возможность создать что-то по-настоящему ценное. Продукт, который не только приносит прибыль, но и реально помогает людям

Этот процесс интеграции ценностей — не просто мысленное упражнение в абстракциях, интеллектуальная головоломка. Он требует постоянной работы, открытого диалога и готовности к компромиссам. Но этого того стоит, потому что в итоге можно сказать себе: «Черт возьми, я делаю что-то стоящее!»

Хотите углубиться в эту тему? Присоединяйтесь к моей беседе с коучем Надей Благовестовой. Мы будем обсуждать эти вопросы в прямом эфире на её Telegram-канале 1 октября 2024 года в 18:00 по московскому времени. Попробуем вместе поисследовать, как управлять созданием инноваций, которые не только зарабатывают деньги, но и меняют мир к лучшему

Про симулякры знания
Замечаю, что экспертность в эпоху соцмедиа претерпевает упрощение. Эксперты часто сознательно снижают уровень своих размышлений, считая аудиторию менее сведущей, что приводит к потере сути и ключевых идей. Всё должно стать «доступным», «разжеванным», написанным по принципу «пиши, сокращай», чтобы максимально снизить когнитивное усилие публики. Везде важен tone-of-voice: дружелюбный, целеориентированный, практический, приземленный. Это приводит к асимметрии мысли — автор делится «отрыжками» своего знания, завоевывая внимание, но не давая ничего существенного. Единицы знания превращаются в симулякры — символ знания заменяет реальное знание

Возникает резонный вопрос: «А что такое реальное знание?». И тут мы вступаем на скользкое поле, где философы на протяжении веков так и не могут прийти к единому ответу. Но я постараюсь провести различие между «реальным знанием» от «иллюзией понимания»

Продуктивизация мысли и упрощение экспертного опыта зачастую снижают общее качество материала. У «потребителя» возникает иллюзия понимаемости, перекладываемости на собственную жизнь, смутного узнавания и отклика в душе «это так про меня», но он редко способен перейти на более глубокий уровень осмысления

Есть такой термин — «метанойя» (от греч. «мета» — за пределами, и «ноиа» — ум). В образовательном контексте это означает трансформацию мышления. Это не просто приобретение знаний, а сознательное погружение, обеспечивающее сдвиг в понимании реальности. Рассмотрим карьерное развитие: недостаточно овладеть техническими навыками составления резюме, презентации результатов руководителю или ведения переговоров о повышении. Истинная «метанойя» требует осмысления личных ценностей, организационной культуры, анализ долгосрочных перспектив, поиска развивающих проектов, осознания рисков и восприятия неудач как опыта. Такой многогранный подход к карьере ведет к фундаментальному изменению мышления — в этом суть «метанойи»

«Реальное» обучение требует некоторого слома, оно не всегда веселое и легкодоступное, потому что оно ставит перед человеком вопросы, требующие сдвига парадигмы мышления. Как при наращивании мышечной массы нужен микроразрыв волокон, так и в обучении необходимо определенное напряжение. Рафинированная экспертность более поверхностна — это усвоение на уровне слов без глубокого присвоения знания. Это, как я уже сказал выше, симулякр знания. Как когда дети повторяют взрослые слова, но не понимают их

Современные симулякры знания акцентируются на tone-of-voice, инфостиле, продуктовом подходе, простоте и доступности. Это выхолащивает из знания ту его часть, которая может вести к «метанойе». Это вызывает узнавание, вызывает дофаминовый всплеск, но не призвано заинтересованных чему-то научить, а скорее завоевать подписчика, чтобы потом «продать» что-либо — это в некотором смысле просто «прогрев»

Что же тогда в противовес является некоторым образом «реального» знания? Часто для того, чтобы понять и присвоить выводы эксперта нужно погружение в цепочку размышлений эксперта, столкновение с теми же вопросами, которые он задавал себе. Это требует от автора публичной рефлексии относительно своих внутренних теорий, объяснения пути, приведшего к определенным выводам. Зачастую важно также знакомство с историческим, культурным и социальным контекстом, в котором формировались знания эксперта. Тогда это становится обучением, некоторой историей мысли автора, подобно тому как когда учишь математику по сути учишь математическую историю человеческой мысли

Нам зачастую предлагают просто усвоить факты, не побуждая задаваться вопросом «почему так?». Знания о том, что «дважды два четыре» недостаточно для практического решения проблем. Мы знаем, что чтобы научиться считать нужно научиться арифметике. А арифметика открывает нам путь к алгебре. Мы забываем, что настоящее знание кроется в освоении принципов, позволяющих двигаться к более высоким уровням человеческой мысли

Что общего между астрологом и искусственным интеллектом? (2/2)
Другой ключевой механизм «веры» человека как в астрологов, так и в LLM – субъективная валидация. Люди склонны воспринимать общие утверждения как точные и личные. Это явление известно как эффект Барнума — когнитивное искажение, заставляющее верить в расплывчатые формулировки, если они преподносятся как индивидуальные от авторитетного источника

Именно в силу этого искажения люди верят в натальные карты. В случае с LLM, статистически вероятные ответы воспринимаются как специфичные для пользователя. Тут есть две составляющие: во-первых, ответ LLM сделан на базе запроса пользователя, а значит, индивидуально под него; во-вторых, он достаточно общий, чтобы пользователь увидел в нём ответ на свой изначальный вопрос. Это не отменяет того, что LLM может генерировать действительно релевантные ответы в определенных контекстах, особенно при четкой изначальной инструкции пользователя

Также статья предполагает, что процесс Reinforcement Learning from Human Feedback (RLHF) и выравнивания (alignment) модели непреднамеренно приводит к тому, что LLM дает более социально приемлемые ответы. Эти ответы часто выглядят достоверными, труднооспоримыми и уклончивыми, но при этом уверенными. Ровно такие пассажи бывают и от астрологов – без радикальщины. LLM обычно предоставляет ответ на вопрос, упоминая альтернативные точки зрения и рекомендуя обратиться к эксперту — это тоже такой «хак», чтобы ответ выглядел «взвешенным»

Хотя это, скорее всего, не было целенаправлено заложено, такое поведение модели отражает интенцию сделать технологии более «человечными». Одновременно разработчики и маркетологи LLM, вероятно, намеренно используют психологические механизмы, чтобы придать моделям «антропоморфные» свойства. Например, разработчики Алисы открыто признавали, что сделали ее немного дерзкой для большей естественности общения

Безусловно, само сравнение технологии LLM с астрологами — несколько натянутое и даже спекулятивное. Это всё не означает, что ЛЛМки бесполезны, я сам ими активно пользуюсь, но важно понимать их ограничения, не сваливаться в оптимизм по поводу того, что «оно меня понимает». Следует четко разграничивать кейсы, где LLM выступает помощником, который забирает рутину, и где её галлюцинации минимальны (например, в задачах сокращения текста), а где можно получить недостоверную, но правдоподобную информацию (например, если вы используете LLM для поиска подтвержденной документальной информации — цифр, конкретных фактов, цитат)

Также становится важным осмыслять, какие психологические механизмы использует технология, чтобы показаться более «дружелюбной». Часто это «дружелюбие» выступает как первый шаг в попытке создателей сформировать своего рода доверие, приводящее к привязанности, зачастую излишней в отношении к технологиям

Призрачная нить (2/2)

Фильм интересно раскрывает стратегии взаимодействия окружающих с личностью, которая обносит себя крепкой стеной, чтобы никто не вломился в его душу. Так, сестра героя Сирил предоставляет ему необходимую поддержку, минимизируя отвлечения и заботясь о финансовом благополучии их совместного дела. Она уважает его пространство, не пытаясь его изменить. Девушка Альма выбирает стратегию «пробивания» защитных барьеров, бросая вызов установленным правилам, провоцируя Рейнольдса и совершая рискованные поступки, способные вывести его из равновесия

В «Призрачной нити» эта динамика отношений становится центральной темой. Сестра — стабильность и сохранение статус-кво, Альма — перемены и рост героя над самим собой. Когда эти подходы сталкиваются, это вызывает у героя конфликты, но одновременно это даёт ему возможность лучше узнать самого себя и глубже понять основания собственной личности. Его привычные стратегии предстают в новом свете, вызывая неизбежные личностные изменения и порой вынуждая его уступить самому себе, словно проиграть, чтобы выиграть нечто большее — принять себя

Архетип женщины, ухаживающей за гением, который в чем-то остается невыросшим ребенком, широко распространен как в литературе, так и в жизни. Похожие судьбы были у Софьи Андреевны Толстой, жены Льва Толстого, и Милевы Марич, жены Альберта Эйнштейна. Однако тема того, как этим женщинам удавалось сохранять баланс между поддержкой близкого человека и сохранением своего «я», остаётся, на мой взгляд, недостаточно освещенной. В «Призрачной нити» этот аспект также обойден стороной: герой Дэниела Дэй-Льюиса остается центральной фигурой, солнцем (или черной дырой), вокруг которого вращаются планеты. Однако здесь есть важный момент — интересным финалом становится способ Альмы нивелировать внутреннее противостояние героя в его желании быть уязвимым

Фильм заставил меня задуматься о природе взаимоотношений между окружающим миром и интровертами. Часто можно услышать, как интроверты говорят: «Оставьте нас в покое», и это звучит категорично. Нам, интровертам, не стоит слишком упорствовать в этом желании. На мой взгляд, такая категоричность связана с незрелостью и непониманием психологических последствий изоляции. Интроверты нуждаются в людях не меньше, чем экстраверты. Они часто очень уязвимы в моменты, когда им приходится признавать эту потребность перед другими. Но важно помнить, что помимо отношения интровертов к миру существуют и отношения мира к ним. Эти взаимоотношения требуют особого искусства тихого взаимодействия, иногда даже перерастающего в тихое противостояние, едва заметное для окружающих, но позволяющее поддерживать хрупкий баланс — призрачную нить, соединяющую внутренний мир человека с окружающими

Что не так с призванием? (2/2)

Ещё одно распространенное убеждение заключается в том, что призвание связано исключительно с профессией. Это особенно часто говорят про учителей и врачей. Может быть это как-то связано с количеством, мягко скажем, неудобств, которые сопровождают эти профессии. Иногда даже можно услышать выражение «ему предначертано быть (вставьте сюда кем, по вашему мнению, ему предначертано быть)». Такое восприятие ограничивает спектр возможностей для самореализации, аппелируя только к профессиональной деятельности. Однако, на мой взгляд, ощущение осмысленности можно найти не только в работе, но и в самых разных вещах — начиная от уборки и заканчивая воспитанием детей

Ну и финальный камень от меня в огород «призвания» — это его фокусировка на деятельности как главной составляющей самореализации. А что же ещё? Ведь только через то, что человек делает, он проявляет себя. Отчасти это так, но, например, когда вы общаетесь с близкими, друзьями или знакомыми, занимаетесь ли вы каким-то делом? Если разговор с ними приносит вам радость, а им — ощущение счастья от общения с вами, разве это не форма самореализации? А если вы вдыхаете сентябрьский воздух, и лёгкий аромат опадающей листвы навевает воспоминания о том, как вы возвращались из школы домой, предвкушая, что сейчас сядете смотреть мультики, — разве это переживание не приносит чувство ладности и стройности бытия? Да, это не значит, что единственно верный способ жить — только общаясь в радости и только поэтически осмысливая бытие, но эти вещи нельзя исключать из целостного восприятия человеком самого себя

Вот к чему я веду: является ли призвание единственным способом почувствовать, что вы проживаете эту жизнь осмысленно? Далее возникает вопрос: что такое «осмысленно»? Критерии осмысленности могут быть разными: это может быть то, что дарит вам радость, или то, что приносит пользу — себе или другим. Эти критерии можно применять не только к поступкам, но и к мыслям, ощущениям, мировосприятию. Мне кажется, эти критерии можно определить для себя только через собственные ценности — твёрдые основания, на которых держится ваша личность. И хотя ценности — это всего-лишь идеи, они задают вам собственные критерии подлинности и аутентичности мировосприятия и деятельности. Возможно, в этом больше пользы — разобраться в том, что именно даёт вам чувство уверенности в том, что эти переживания являются внутренне непротиворечивыми и целостными для вас. Как пели Radiohead: «Everything in its right place»

Что не так с призванием? (1/2)

Призвание — красивое слово. Как будто в нём есть что-то божественное. Сейчас его используют для того, чтобы обозначить деятельность, позволяющую человеку полноценно проявить свои способности и чувствовать себя счастливым, но такое значение возникает только в 19 веке. До этого «призвание» употреблялось в значении «приглашения». Ну типа «Господь призвал его на небеса». Такое вот, знаете ли, приглашение

Если заглянуть в словарь (кто вообще это сейчас делает), то толковый словарь Ожегова даёт два значения: «1. Склонность к тому или иному делу, профессии» или «2. Дело жизни, назначение». В одной статье я даже наткнулся на более смелое определение «Призвание — это работа, которую вы делаете ради самой работы. Вы бы этим занимались, даже если бы вам за это не платили денег»

Вы могли бы подумать, что мой текст о том, что я решил домотаться до определений в словарях и статьях. Но я хочу поговорить скорее о том какие есть проблемы с «призванием» на уровне общепринятого восприятия этого феномена

Никто обычно не употребляет слово «призвание» во множественном числе: «У меня есть призвания». Все говорят о каком-то одном призвании. В то же время человеку может приносить удовлетворение разнообразная деятельность. Призвание, как концепция, в некотором смысле вынуждает производить приоритизацию для того, чтобы понять: «Какая же деятельность приносит мне наибольшее удовлетворение?». Это похоже на вопрос «Кого ты больше любишь, маму или папу?». Так же и тут: если у меня много интересов, и нет единого призвания, то как же тогда жить — непонятно.

Я уже упоминал, что слово «призвание» звучит немного божественно. Из-за этого религиозного оттенка в нём присутствует нечто абсолютное, претендующее на «вечное». Будь уверен, брат, найдёшь призвание — и не потеряешь его всю жизнь. Это сразу вызывает вопрос: «А вдруг то, что я нашёл сейчас — это не моё призвание? Может быть, оно мне просто сейчас нравится, а потом разонравится?». Это ставит перед пытливым умом, стремящимся найти своё призвание, вопрос об аутентичности этого призвания, что вызывает определенные сомнения. Можно сравнить это с поиском состояния дзена в медитации: если постоянно задаваться вопросом «а это уже дзен или ещё нет?», то вряд ли дзен наступит

Ещё один интересный момент в отношении призвания — это миф об одномоментности его наступления. Это ожидание того, что я сделаю что-то, и наступит миг просветления, когда вдруг пойму: да, это действительно оно, моё призвание. Но это ожидание зачастую приносит много фрустрации, подобно тому, как когда ждёшь курьера на самокате и каждые три минуты смотришь на часы, спрашивая: «Ну долго ещё?». Курьер обычно приезжает, вы испытываете кратковременное счастье, но в случае с призванием мы ожидаем, что после приезда курьера жизнь разделится на до и после

И возможно, вы займётесь чем-то и подумаете: наконец-то, это моё призвание. И вот вы делаете это снова. На десятый раз вы уже начинаете проклинать то, что делаете, потому что устали или это стало скучным. Нам хочется, чтобы призвание, если оно действительно существует, всегда оставалось в радость, как вечное лето — всё в кайф, всё легко, как будто плывешь по молочным рекам. У меня самого раньше была установка: «если что-то мне нравится, оно должно нравиться постоянно; а если сейчас не нравится — значит я не люблю». Эта установка, конечно, приводила к тому, что я рвал на себе волосы: «О боже, я больше не люблю то, что раньше мне нравилось, как же я несчастен»

Но бывает, что сегодня не нравится, а завтра снова становится интересным. А ещё бывает, что не нравится, потому что это требует усилий. Но когда что-то даётся тяжело — это нормально. Не обязательно всё должно быть легко; если тяжело — попробуй снова завтра, попробуй по-другому. Однако с призванием, кажется, ожидается, что оно всегда будет любимым островком тихой радости. Как же возможно, чтобы с ним мне было плохо?

99% процентов не дочитают это сообщение до конца
Цифры везде. Обычно цифрами пытаются измерить каждый чих. Мы постоянно сталкиваемся с ними в рекламе, презентациях и бизнес-планах. Вечно у банков «миллион довольных клиентов», а онлайн-курсы обещают «90% вероятность найти работу после обучения». Качественно и надежно, подтверждено цифрами, фиг подкопаешься

Но вообще склонность запихивать в коммуникацию цифры связана с эффектом ложной точности. Это такое когнитивное искажение, из-за которого мы склонны больше доверять информации, подкрепленной цифрами, даже если эти цифры не имеют реальной ценности. С цифирью всяко доверия больше. А чем точнее выглядит число, тем сильнее мы верим в истинность высказывания

Маркетологи и корпоративные бюрократы активно используют этот эффект. Они понимают, что конкретные цифры снижают неопределенность и дают нашему мозгу что-то, на что можно опереться. Вместо размытого «у нас много клиентов», нам приятнее слышать «у нас 2 348 952 клиента». Звучит точно и убедительно. В базу данных ведь никто не полезет считать ваших клиентов

Проблема в том, что зачастую эти цифры могут быть иллюзорными или вовсе взятыми с потолка. Особенно часто это происходит в бизнес-презентациях, где инвесторы ожидают увидеть конкретные числа. Это порождает порочный круг взаимного обмана: одни требуют цифры, другие их предоставляют, даже если за ними не стоит реальных данных

А ещё погоня за цифрами может привести к нерациональной трате ресурсов для того, чтобы эти цифры «добыть». Компании вкладывают огромные деньги в сбор данных, чтобы было на что опираться при принятии решений. Но в каком-то проценте (я не знаю в каком, просто можно я напишу «какой-то», а не буду искать точную цифру) случаев эти данные некачественные или неполные и никак не повлияют на решения. Зато всем спокойнее, что «данные собираются»

Вообще, когда видишь цифру, то стоит задуматься:

- Откуда взялись эти числа? Есть ли у них реальный источник?
- Насколько они релевантны для обсуждаемой темы?
- Не используются ли цифры просто для придания высказыванию веса?

Конечно, провести полноценный факт-чекинг бывает непросто. Но когда каждый пытается что-то кому-то «продать», важно включать здоровый скептицизм и умение отличать значимую информацию от «цифр ради цифр». А ещё не стесняться говорить «сколько-то», «не знаю сколько», «много», «фиг пойми сколько» — тоже норм оценка, «на глазок», так сказать

Приходит в голову цитата Гибсона: «Будущее уже наступило, просто оно неравномерно распределено»

Обычно эта неравномерность воспринимается как разница в социальных классах: богатые имеют доступ к технологиям, бедные не имеют. Но неравномерность бывает еще мотивирована различием в интересах провайдера технологии и конечного потребителя

Опять же, политика всегда влияла на распространение технологий. Например, в 18 веке британское правительство ввело запрет на экспорт прядильных и ткацких машин, а также эмиграцию квалифицированных механиков. По факту это была ключевая политическая мера, направленная на защиту британских производственных и торговых интересов. Ну и там до того доходило, что по Лондону развешивали листовки с призывами к работникам мануфактур быть бдительными и не доверять американцам, которые обещая золотые горы, увозят наши станки и наших рабочих

Также и тут, только чуть сложнее: мы не хотим экспортировать вам свой ИИ, потому что не уверены в том насколько инвесторы нашего ИИ будут рады тому, что вы его используете в своих интересах

Информационные (в том числе чисто софтверные) технологии уже вошли в стадию, в которой они начинают рассматриваться как инструмент производства, на который можно накладывать протекционистские меры. И это в том числе может означать начало конца open source

В корпоративном мире для меня есть много штук, которые я до сих пор не могу для себя до конца принять как истину в последней инстанции. Например, для меня концепция KPI и тотальной попытки всё подчинить количественным показателям является несколько подавляющей.…