Вторая часть перевода 4 главы из книги "Антиоргазм"

https://telegra.ph/Proval-dvizheniya-za-osvobozhdeniya-geev-perevod-2-chast-09-11

Female city

Telegraph

Провал движения за освобождения геев (перевод, 2 часть)

ФЕМИНИЗМ И ОСВОБОЖДЕНИЕ ГЕЕВ Лиз Стэнли была активисткой движения за освобождение геев в том же городе, что и Джон Ширс, Манчестер, с 1971 по 1977 год. Она написала о том, почему она покинула смешанное гей движение, в антологии «On the Problem of Men» (1982).…

Я продолжаю переводить книгу "Антиоргазм" Шейлы Джеффрис. Начала переводить 4 главу

https://telegra.ph/Proval-dvizheniya-za-osvobozhdeniya-geev-perevod-1-chast-09-08

Female city

Telegraph

Провал движения за освобождения геев (перевод, 1 часть)

Гетеросексуалкам может показаться, что у лесбиянок и геев много общего, и что движение за освобождение геев явно пойдет на пользу лесбиянкам. В этой главе рассматривается, почему освобождение геев потерпело неудачу у лесбиянок и женщин в целом. Я полагаю…

Розалин Майлз — «Кто готовил тайную вечерю?»

Читайте с радфем анализом, потому что есть либеральные моменты

Female city

Сьюзан Кэй Хантер (1994) из «Совета за альтернативы проституции» сообщает, что когда она была проституированной женщиной, она переживала изнасилование примерно один раз в неделю. Проституированные женщины, у которых брала интервью Эйлин Маклеод в Бирмингеме, также сообщили о высоком уровне неоплаченного насилия. По ее словам: «Практически все без исключения проститутки, с которыми я говорила, испытывали ту или иную форму серьезного физического насилия со стороны своих клиентов» (McLeod, 1982, p. 53). Насилие не обязательно было способом получить секс, но проституированную женщину могли ударить, если мужчина не «кончил», или ее могли отвезти в глушь и начать угрожать, если мужчина хотел получить обратно свои деньги, а она не хотела их отдавать, или он просто изначально не планировал платить. [ibid., p. 54] По ее данным, у проституированных женщин развивался своеобразный фатализм, и они начинали считать неоплаченное насилие «риском на рабочем месте».

Одно австралийское исследование обнаружило, что каждая третья женщина в проституции испытывала ту или иную форму не сексуального насилия, 11% подвергались такому насилию неоднократно. Каждая пятая женщина была изнасилована в проституции (Perkins, 1994, p. 172). Одна владелица борделя в Сиднее с продолжительным опытом не считает, что ситуация в отношении насилия над проституированными женщинами улучшается: «Современные клиенты стали более требовательными, хотят платить меньше, ищут секса с извращениями, и я считаю, что они чаще прибегают к насилию». (ibid., p. 139).

Female city

Тоби Саммер – псевдоним женщины, которая была проституирована в прошлом, и которая очень убедительно описала давление, которое мешало ей назвать свой прошлый опыт насилием. Она описывает, что про проституцию говорят как про «право женщины распоряжаться собственным телом», но в то же самое время тела женщин продаются «мужчинам, которые ненавидят женщин» (Summer, 1993, p. 233). Саммер пишет о том, что хотя она не всегда считала себя феминисткой, она всегда хотела быть «свободной». Она чувствовала, что она становится «ближе к свободе», когда повторяла «мужскую ложь» о своей независимости в проституции:

«Когда я говорила себе, что я сама это выбрала (даже изнасилования), я начинала нормально относиться к тому, что делают с моим телом (даже против моей воли)… как будто тошноту, полное онемение, синяки, унижения, половые инфекции… нищету, аборты – все это каким-то образом можно исправить позитивным настроем». [ibid., p. 233]

Она говорит, что лгала самой себе, потому что так она чувствовала себя лучше. Эта ложь «превращала мое унижение во что-то другое, что-то более человечное». Она объясняет, что это было лишь другое наименование реальности, сама реальность при этом никак не менялась. Даже когда она ушла из проституции, она продолжала лгать, несмотря на то, что ложь никак не могла объяснить, почему же она предпочла «работать в горячей коммерческой прачечной за 1 доллар в час, только бы больше не трахаться ни с одним мужиком» (ibid., p. 233).

Неоплаченное насилие в проституции

За последние 20 лет многочисленные исследования показали, что проституированные женщины страдают от крайне высокого уровня изнасилований и избиений со стороны своих проституторов, а также от физического насилия со стороны своих сутенеров и партнеров. Женщин очень часто убивают в результате их занятия проституцией или потому, что их приняли за проституток. Одна из авторок антологии «Секс-работа» пишет, что только в Сиэтле с 1983 по 1986 год была убита 81 женщина, которая занималась или предположительно занималась проституцией (Summers, 1988, p. 117).

В данном случае речь идет только о насилии, которое связано с проституцией, но не о насилии, которое и составляет суть проституции. Для того, чтобы обозначать эту разницу, я называю его «неоплаченное насилие». Сторонники индустрии проституции, как правило, воспринимают такое насилие как «риски на рабочем месте», от которых можно избавиться, если улучшить условия труда и социальный статус проституированных женщин, избавиться от социального клейма, которое ставится на них.

В исследовании Хойгард и Финстад 19 из 26 женщин, у которых брали интервью, пострадали от насилия в результате нахождения в проституции. Однако распространенность такого опыта означала, что женщины представляли насилие как «банальное» и описывали «похищения, лишение свободы, изнасилования и угрозы убийством как нормальные случаи из жизни» (Hoigard and Finstad, 1992, p. 62). Частично это объяснялось тем, что в их детстве, по большей части, тоже было множество эпизодов насилия, так что такие случаи соответствовали их ожиданиям. Они были «социализированы принимать насилие как часть жизни».

«Когда жизнь по большей части состоит из унижений, надругательств и оскорблений, то, возможно, насилие не кажется чем-то невыносимым или экстраординарным. Насилие неприятно, но не драматично или неожиданно. Жизнь не сахар, с конце концов». [ibid., p. 63]

Фарли и Хоталинг (Farley and Hotaling, 1995) в своем исследовании показали, что 55% их респонденток подвергались нападениям со стороны проституторов, на 19% нападали в течение недели перед интервью. Большинство из них, 88%, испытывали угрозы физического насилия в проституции, 33% в течение недели перед интервью. Изнасилования встречались очень часто: 68% респонденток сообщили об изнасиловании после того как попали в проституцию, 46% были изнасилованы проституторами, и 48% были изнасилованы более 5 раз после попадания в проституцию. Фарли и Хоталинг также обнаружили, что 49% их респонденток страдали в детстве от плохого обращения со стороны родителей или лиц, их заменяющих.

Female city

Проституция как мужское насилие

Отрывок из книги "The Idea of prostitution" Шейлы Джеффрис
Источник

"Джудит Герман в своей книге «Травма и исцеление» указывает, что: «Доминирующие социальные взгляды не только не признают большинство случаев изнасилования как насилие, они также конструируют их как добровольные сексуальные отношения, за которые жертва несет ответственность» (1994, p. 67). В результате при подобных обстоятельствах «многим женщинам сложно даже назвать свой опыт. Первое, чего добились группы роста самосознания – это просто возможность назвать изнасилование изнасилованием».

Хойгард и Финстад (Hoigard and Finstad, 1992) в своем исследовании уличной проституции в Осло объясняют, что поначалу их респондентки старались минимизировать свой опыт насилия. Женщины не говорили о пережитом насилии серьезно до тех пор, пока они не начинали доверять интервьюеркам по прошествии достаточного времени.

Одна из респонденток в исследовании Келли о сексуальном насилии говорила о том, что пока она оставалась на работе, где подвергалась сексуальным домогательствам, она воспринимала их просто как шутку: «Думаю, это было моим способом справиться с этим. Когда я так интерпретировала ситуацию, они не могли по-настоящему меня достать» (Kelly, 1989, p. 146). Такая техника бывает полезна женщинам, потому что она освобождает от необходимости действовать, а ответные действия могут быть связаны с серьезными наказаниями. Эта техника особенно полезна в обстоятельствах, когда у женщины нет возможности для действий. Именно последний случай «минимизации» характерен для проституции, когда сексуальные домогательства – это и есть «работа», за которую женщине платят, и она нуждается в ней, чтобы выжить.

Келли объясняет, что избиваемые мужчинами женщины активно используют техники нейтрализации, чтобы минимизировать свой опыт. Они не могут позволить себе признать психологические последствия насилия до тех пор, пока они не уйдут от насильников, и пока не пройдет достаточно продолжительное время. Точно так же проституированные женщины обычно могут полностью признать пережитое насилие только после того, как они покинут проституцию.

Одна из респонденток Келли объясняла, как работала минимизация насилия, когда она страдала от сексуальных домогательств на работе: «Они флиртуют с тобой. Обнимают тебя, прижимаются к тебе сзади. Я всегда игнорировала это как часть работы и не считала это сексуальными домогательствами до тех пор, пока не ушла» (ibid., p. 151). Келли приходит к выводу, что можно помочь женщинам определить свой опыт насилия как проблематичный, и для этого приоритетом феминисток должны стать «кампании за деконструкцию мужских стереотипов, особенно в СМИ», а также дальнейшая работа по «презентации феминистских альтернатив широкой публике» (ibid., p. 157).

В отношении проституции такая задача особенно сложна, потому что в публичном пространстве по сути нет ни одного голоса, который бы позволил проститурованным женщинам определить то, что с ними случилось, как насилие. Напротив, в женских журналах, газетах, порнографии и других СМИ звучит какофония голосов о том, что это они сами «выбрали» проституцию, и что она им «нравится». Помочь женщинам назвать проституирование насилием значительно сложнее, чем помочь им назвать такие виды насилия как изнасилование в браке или сексуальные домогательства. Келли указывает, что многие женщины в ее исследовании смогли определить свой опыт как насилие, только когда нашли альтернативные объяснения в феминистских статьях, программах или беседах с другими женщинами. Однако если женщины будут читать о проституции с якобы феминистской точки зрения или с точки зрения «движения за права проституток», то, скорее всего, они прочтут о том, что проституция – это нормальное и неизбежное явление. Феминизм сексуального либерализма мешает проституированным женщинам определить пережитое насилие и говорить о нем.

Female city

В прошлые века статусная женщина должна была терпеть болезненное обездвиживание, которое затрудняло ее дыхание или походку, сильно сжимая определенную часть тела — талию, живот, грудную клетку, грудь, шею или ступню, — в надежде, что она улучшает, поддерживает или прихорашивает эстетически несовершенную, грубо бесформенную естественную фигуру. На Востоке она была подвержена японскому оби, бирманскому шейному кольцу и китайскому связанному ступне; на Западе она носила стальной ребристый корсет и корсеты из китового уса.

Каждое средство украшения ограничивало ее свободу и ослабляло ее силу; каждое создавало женскую полосу препятствий, по которой она пыталась двигаться с искусственной грацией. Каждое средство дискомфорта считалось ею высшей эмблемой ее привилегированного положения и моральным требованием для правильного поведения, и каждое изобретательное ограничение сентиментально воспринималось мужчинами как эротическое само по себе, в отличие от женщины, которую оно было призвано улучшить.

Бернард Рудофски, провокационный социальный критик, выдвинул теорию, что мужчины находят глубокое сексуальное возбуждение в хромоте женщин. Такое утверждение мрачно провокационно, но его невозможно игнорировать. Представить себе жену китайского дворянина или куртизанку с изящными туфельками в виде трехдюймовых обрубков вместо нормальных ног — значит многое понять о насильственном подчинении женщин мужчиной...

Обрезанная с детства, ее крошечная ступня, как говорили, напоминала лотос, самый почитаемый цветок, и с поддержкой длинного посоха или опираясь на мужа или слугу, она шла, как шепот ветра, по ивам, дрожа при каждом робком шаге.

Занятия любовью с лотосовой стопой, сложное искусство манипуляции, поз и положений, были доминирующей темой в китайской порнографии на протяжении восьмисот лет, пока процветал обычай бинтования ног. Как бы это ни было неприятно, связанная нога иллюстрирует несколько аспектов женской эстетики. [...] Она изолировала определенную часть женского тела, которая отличалась от мужского в некотором отношении, в данном случае немного меньшую ногу, и жестоко преувеличивала естественную разницу в причине художественного совершенства.

Это наложило изобретательный гандикап на рутинный, функциональный акт и снизило способность женщины взаимодействовать с окружающим миром, сделав этот мир более опасным местом, а неуравновешенную женщину — более зависимым, пугливым существом. Это сделало мужчину более компетентным и устойчивым — другими словами, более мужественным — по простому контрасту.

— Сьюзан Браунмиллер - Женственность

Female city

Однако отчет общества 1987 года о липосакции, похоже, был меньше озабочен безопасностью, чем «репутацией аспирационной липэктомии», которая, как опасались его авторы, была «испорчена предотвратимыми смертями и предотвратимыми осложнениями». В нем сделан вывод, что все проблемы с липосакцией можно было бы легко решить с помощью «руководящих принципов, регулирующих, кому разрешено выполнять и рекламировать хирургические процедуры». Другими словами, просто избавьтесь от гинекологинь и дерматологинь и предоставьте операцию им.

Однако некоторые из пациенток, перенесших липосакцию, умерли от рук пластических хирургов. И наиболее распространенной причиной смерти был выброс жировой эмболии в сердце, легкие и мозг - риск, возникающий всякий раз, когда соскабливаются внутренние слои эпидермиса, независимо от того, насколько искусен скребок. Как признавалось даже в отчете: «[Липосакция] по своей природе является явлением сдавливания тканей. Поэтому жировая эмболия является реальной возможностью».

Хирурги также рекламировали инъекции жидкого силикона прямо в лицо. Vogue описал это так: «Пластическая хирургия раньше была драматичным процессом, но теперь новые методы позволяют врачам делать небольшие, скульптурные изменения лица». Эта «новая» техника на самом деле была старой практикой, которую врачи использовали в последнюю эпоху негативной реакции для увеличения груди — и отказались от нее как от слишком опасной. Во второй раз она не стала лучше; у тысяч женщин, которые попробовали ее, появились сильные лицевые боли, онемение, язвы и отвратительные деформации. Один пластический хирург из Лос-Анджелеса, доктор Джек Старц, изуродовал лица сотен из двух тысяч женщин, которым он вводил жидкий силикон. Позже он покончил с собой.

По большей части, эти врачи оперировали не женщин, которым пластическая хирургия могла бы принести пользу. На самом деле, в конце 80-х количество реконструктивных операций для оказания помощи пострадавшим от ожогов и рака молочной железы сократилось. Для многих пластических хирургов помощь в повышении самооценки женщин не была главной привлекательностью их профессии. Несмотря на рекламу, врачи были меньше заинтересованы в улучшении чувства «контроля» у своих пациенток, чем в улучшении своего собственного контроля над своими пациентками. «Для меня, — сказал пластический хирург Курт Вагнер, который девять раз оперировал тело своей жены, — операция — это как находиться на арене, где принимаются решения, и никто не может сказать мне, что делать». Женщины под наркозом не возражают.

— Сьюзан Фалуди - «Ответная реакция: необъявленная война против американских женщин»

(2/2)

Female city

В период с 1984 по 1986 год количество операций по липосакции выросло на 78 процентов, но процедура едва ли работала. Липосакция удалила всего лишь один-два фунта жира, не оказала никакого смягчающего эффекта на неприятный эффект «ямочек» целлюлита и, по сути, часто усугубляла его. Процедура также могла вызывать постоянную мешковатость кожи и отеки, всего два из «отклонений от идеала», которые общество пластической хирургии каталогизировало в своем собственном отчете. Еще одно «отклонение» в списке: «боль».

Кроме того, опрос общества пластической хирургии, проведенный среди его членок, выявил несколько других неприятных инцидентов. Пациентка, перенесшая липосакцию, легла, чтобы ей удалили жир с живота, и проснулась с перфорированным кишечником и каловыми массами, вытекающими через брюшную полость. У трех пациенток развились легочные инфекции, а у двух — обширные инфекции. У трех пациенток наблюдался синдром легочной жировой эмболии — опасное для жизни состояние, при котором жир может скапливаться в сердце, легких и глазах. И «многим пациенткам» потребовались, как деликатно выразился опрос, «незапланированные переливания». 30 марта 1987 года Пэтси Хауэлл умерла от массивных инфекций через три дня после операции липосакции, которую провел доктор Хьюго Рамирес, гинеколог, управлявший клиникой пластической хирургии в Пасадене, штат Техас. В тот же день, когда Хауэлл сделала операцию, Рамирес провел липосакцию Патрисии Роджерс; у нее также развились обширные инфекции, она была госпитализирована в критическом состоянии и в конечном итоге ей пришлось удалить всю кожу от нижней части груди до верхней части бедер.

Хауэлл, тридцатидевятилетняя менеджерка цветочного магазина и мать двоих сыновей, согласилась на липосакцию, чтобы убрать небольшой животик на своем пятифутовом теле. Она весила всего 120 фунтов. «В этой литературе, которую она получила в торговом центре, говорилось, что процедура очень проста», - рассказала репортеру ее подруга Реба Дауни. «Она сказала: «Почему бы и нет?» Она приняла решение после прочтения газетного объявления Рамиреса, в котором операция была названа «революционной методикой снижения жира без диеты». Никто не сказал ей об опасностях. Рамирес прооперировал более двухсот женщин, что привело к многочисленным травмам и двум смертям, прежде чем его лицензия была окончательно отозвана.

К 1987 году, всего через пять лет после того, как метод соскабливания жира был представлен в Соединенных Штатах, общество пластической хирургии насчитало одиннадцать смертей от липосакции. В 1988 году подкомитет Конгресса оценил число смертей в двадцать. И эта цифра, вероятно, выше, потому что семьи пациентов часто неохотно сообщают, что причиной смерти является эта «тщеславная» процедура. Например, женщина в Сан-Франциско, которая не была в списке общества хирургии или Конгресса, умерла в 1989 году от инфекции, вызванной липосакцией желудка; инфекция распространилась на ее мозг, ее легкие разрушились, и в конце концов у нее случился обширный инсульт. Но ее семья была слишком стыдна за процедуру, чтобы привлечь к ней внимание общественности.

(1/2)

Female city

? ТЕОРЕТИЗИРОВАНИЕ ПАТРИАРХАТА — Сильвия Уолби (1990)

Эта книга предлагает читательнице обзор недавних теоретических дебатов, которые велись по поводу гендерного неравенства. В ней рассматриваются марксизм, радикальный и либеральный феминизм, постструктурализм и теория двух систем, и показано, как каждая из них может быть применена к целому ряду явлений — от оплачиваемой работы, домашнего труда и государства, до культуры, сексуальности и насилия. Опираясь на последние эмпирические данные, авторка сочетает классовый анализ с радикальной феминистской теорией, чтобы объяснить отношения между полами. Она утверждает, что патриархат активно приспосабливался к изменениям в положении женщин, и эта книга также является отчетом о продолжающейся феминистской активности.

Подготовила для вас перевод!
Буду признательна распространению, эта работа высосала из меня многое, но она невероятно полезна своим обзором на разные теории и подходы, а также анализом исторических изменений патриархата, произошедших в прошлом веке.