с238
Недавно наткнулся на обсуждение, как говорится, программной статьи Бори Клюшникова «Синтетическое сообщество». Главный тезис текста в том, что мы перешли от звуковых (шумных) форм рефлексии к тихим речевым тактикам, говорению, обсуждению и тектсам. Вместо шума — речь и письмо.

У этого есть свои последствия: речь часто не слышно, она не переходит к действию. Шум — это движение, танец, динамика, витализм, он не переключается на режим «mute». Политически шум сильнее текста. В связи с этим в статье предлагается альтернатива.

Это возвращение искусства (и не только) к музыкальному и шумовому выражению. Так мы можем получить сообщество, которое образуется не вокруг артикулированных посланий-лозунгов, а вокруг чувственного опыта. Боря Клюшников приводит примеры: в частности, синтетическое сообщество производит рейв-культура.

Сейчас у нас стало больше примеров. Шум и музыка много где оказались впереди текста. Самое очевидное тут — переход контента соцсетей от текстовых постов с картинками к коротким видео, клипам и рилсам.

Именно рилсы стали идеальным форматом репрезентации аффектов. Их можно назвать шумом эмоций – с помощью музыки и короткого видеоряда они получают емкое выражение. Вот умиление, крутость, страх, раздражение, ненависть.

Часто это не те чувства, которые мы привыкли испытывать в жизни. Рилсы не просто веселят нас, а заставляют жить в мире кульминаций, где 10 секунд смешного сменяются 10 секундами печали или жалости (кто-то забирает котенка из приюта).

Это апгрейд синтетического сообщества: шум стал личным делом, а лучшие моменты любимых хитов не нужно ждать. Сообщество (условная пересылка друзьям видео из ленты) строится вокруг быстрого обмена шумом. Маленький домашний эмоциональный рейв, где уже не тело, а психика дрожит и танцует.

с237

Теплый сентябрь принес много теплых событий: мы с Лизой поженились, а на этой неделе поедем в Москву. За этот приезд успею (наконец!) провести презентацию своей книжки «В чем истина?». Приходите в эту субботу в Книжный в клубе в 16:00, нужно только зарегестрироваться. Поговорю о книжке, конечно, но больше о связи современной философии и популярной культуры и о том, как становится возможен формат «быстрого объяснения».

А еще дополнительный вопрос

Я сейчас активно читаю двух авторов — Слотердайка и Бен-Чхоль Хана. Оба интересны и у обоих есть тезисы, с которыми хочется поспорить. И появилась такая идея: записать небольшой, но обстоятельный курс лекций об одном из них. Например, разобрать все эссе Бен-Чхоль Хана и то, что вокруг них. Или разобрать по главам «Макросферологию» Слотердайка. Я бы сделал дополнительный канал с лекциями и символической платой за вход. Все лекции были бы доступны в записи + со всеми материалами по теме. Только теперь надо выбрать.

• Вот здесь краткий план по Хану.
• А здесь по Слотердайку.

И опрос для голосования ↓

с235

Если не брать школьные триггеры по поводу дня знаний и неиронично поздравлять с началом сентября, то я бы сказал так: желаю вам в этом году уговорить своего научного руководителя поучаствовать в вашем авангардном блэк-металл проекте. Именно это гласит один из комментариев, оставленный под «песней» Делеза, записанной с Ришаром Пина на его музыку. Это очень крутая композиция с интересным текстом из Ницше. А вообще если говорить про союз Делеза и Пина...

Когда Делез читал лекции в Венсене, на его занятия ходили самые разные люди: историки философии, математики, художники, музыканты. Одним из его самых преданных слушателей оказался Ришар Пина, композитор, который первым во Франции стал использовать в рок-музыке аналоговый синтезатор.

Они стали друзьями. Ришар Пина сыграл большую роль в работе с архивом Делеза, создав сайт с текстами философа. Делез много беседовал с Пина о музыковедении и делился идеями своих курсов. Сам Пина будет говорить о работе с Делезом так:

Если взять последние страницы главы о ритурнели в «Тысяче плато», видно, что ему удалось на четырех страницах выразить то, что хотел бы написать любой музыкант, пытавшийся теоретически осмыслить музыку. В этом и состоит его гений.

с234

Прошел месяц после публикации моей книжки. За это время она успела попасть в топ продаж Фаланстера, закончиться и снова появиться в Подписных изданиях, и так и не доехать до меня в виде авторских экземпляров.

Многие мои опасения по поводу книги, к счастью, не подтвердились. Сейчас мне кажется, что она попала к нужному читателю, и это не может не радовать. Единственное, мне часто приходится отвечать на вопрос, что это за название такое — «В чем истина?».

Но в этом есть доля иронии: собственно, что-что, а истина, кажется, волнует современную философию далеко не в первую очередь. Если, конечно, не брать Бадью и пару других авторов.

В общем, надеюсь «В чем истина?» продолжит свой книжный путь в том же ритме. И я ещё не раз поблагодарю читателей. На данный момент все ссылки, где можно почитать о книге и заказать её, собраны вот здесь, а самый недорогой вариант — на диких ягодках.

с233

Читаю сейчас книгу Алена Гидара о том, как рилсы (и другие короткие видео) произвели революцию в культуре залипания. Гидар описывает переход от статичных смешных картинок к бесконечным роликам с постоянной кульминацией. Я и сам почувствовал это на себе: помню, как раньше очень часто была усталость от мемов и одинаковых шаблонов, которые работали по принципу «это должно быть по сути смешно, даже если в целом это совсем несмешно». Но с рилсами всё иначе. Гидар отмечает три момента, благодаря которым случился этот тотальный перехват внимания:

1. Бесконечность шаблонов (не только тренды, но и отрывки из фильмов, скетчи, старые видео, и всё не длиннее минуты);

2. Индивидуальный подбор (мощные алгоритмы рекомендаций и гигантские переписки с друзьями, состоящие из одних рилсов и фраз «мыыы»);

3. Музыкальная и видео кульминация, и ее постоянство.

У Гидара есть небольшая история залипания, хотя большая часть книги, конечно, посвящена современности. Например, он говорит, что раньше залипание чаще всего было связано с насилием, алкоголем и религиозным опытом. Как и Хейзинна, он отмечает, что люди Средневековья жили в хаосе естественного и неестественного насилия, и легко залипали в нём.

Но потом инструментов залипания становится всё больше. Кибернетика зависимости обновляется. Формат коротких вертикальных видео совпал с логикой рынка и проник в само воображение: там можно увидеть то, что раньше ты даже не мог представить. Точнее, не мог представить, что есть такая зона реальности, которую можно вот так легко показать за 30 секунд. Залипание — антоним медитации и сна. В их случае мы имеем дело с некоторой пустотой, тогда как залипание — это всегда переполненность.

Из опыта: вот недавно увидел рилс о том, как придумали шоколад Бабаевский. Меня удивило, что примерно что-то такое я и представлял, и каждый раз смеялся вообще что существует такой продукт. А про это уже и ролик есть. Он оказался быстрее моего воображения, и поэтому я залил.

с228

История рейвов в России началась с вечерники на тему космоса — Gagarin Party. Это был первый масштабный рейв на 3000 человек, Советскому Союзу отстаивалось совсем немного — буквально пара недель. Тема космоса мне кажется здесь очень символичной. Это настоящая хонтология, философия призраков. Космос — один из главных концептов будущего, который был в СССР. Это темпоральный режим, который определял движение времени вперед: будущее как проект.

Но хонтология — это утрата будущего, ностальгия о том, когда это будущее ещё было представимо. И вот оно как будто наступает, но наступает как призрак самого себя — рейв, музыка, стиль, множество освободишихся тел, которые сносят настройки прежнего времени.

В одной из своих лекций Алла Митрофанова говорила, что историческая катастрофа протанцовывает себя через тела участников. А у Беньямина есть мысль, что «наша жизнь – это мышца, у которой достаточно силы, чтобы сжать все историческое время».

Но время может распадаться, утрачиваться. Поэтому Бен-Чхоль Хан, например, цитирует и Пруста, и Беньямина, и пишет: утрата времени происходит как утрата мышечной массы.

Будущее — это некоторое напряжение. То, что заставляет двигаться. Рейв является напряжением всех мышц, которые выталкивают тебя не в космическое будущее, а в кромешное настоящее. Мышцы расправляются, и время, как известно, выходит из сустава.

с227

В последнее время часто думаю о том, почему у любви и отношений появляется всё больше слов для описания: ситуэйшеншип, созависимые отношения, делюжншип, романтическая прекарность, ONS. А вот у дружбы... Разных слов для описания по-прежнему мало. Понятно, что есть друзья по работе, по переписке и так далее. Но! Дружба работает сложнее: её настройки и модусы общения, они очень разнообразны. Друг — это со-законник. Есть общий негласный закон для нескольких друзей. Так рождается сообщество. Про любовь написано очень много как часть истории эмоций, а культура дружбы забыта. Однако есть ощущение, что если мы разберемся как дружить, любить станет понятнее.

Мне всегда казалось, что твой возлюбленный или возлюбленная — это в первую очередь твой лучший друг. Не родственник, а именно претендент — постоянный заявитель на то, чтобы быть вместе. Есть некоторая истина дружбы, дружба является её совместным поиском. Об этом писал, например, Делёз: «Дружество призвано примирять целостность сущности с соперничеством претендентов».Любовники-лучшие-друзья. У них своя микро-культура общения: открытость, ты рассказываешь, что хочешь. Возможность рассказать всё. У друзей другая ответственность, верность общему событию дружбы. Но новый исследовательский язык для этого ещё находится в разработке.

с226

Телеграм-каналы как новая форма чувственности

Интересно наблюдать за тем, как меняется жанр blog fiction — в этом невероятном количестве больших и малых телеграм-каналов.

Как пишет исследовательница медиа Марина Кизина, «телеграм-канал становится новой формой искренней идентичности (термин, который ввёл Дж. Бавуэрс для обозначения мощной волны эго-документальной литературы и практик «письма нараспашку» в 00-х). Канал, в отличие от профиля в соцсетях, уходит от логики личного бренда и превращается в инстумент чувственного проговаривания: шитпощу, следовательно, существую».

Для Кизиной и других исследователей это положительный процесс, направленный на создание новой эмоциональной культуры, и его последствия пока неизвестны. Однако иногда это сравнивается с тем, о чем говорила Лин Хант, исследуя появление понятия ценности человеческой жизни. Всё начиналось с того, что новый для 18 века жанр эпистолярного романа открыл эмоциональное равенство людей — сентиментальные истории показывали, что радость, скорбь, горе и другие чувства могут испытывать все люди в независимости от класса и происхождения.

Ольга Шпарага пишет про эту идею: «благодаря новому жанру подданные стали понимать себя не как солидаризирующихся с монархом, а как солидаризирующихся друг с другом, то есть перешли из модуса тех, кто символически причиняет насилие, к сообществу тех, кто его совместно переживает. Так сформировались условия для понимания людьми друг друга как равных в страдании, в способности его переживать».

По своему опыту могу добавить, что каналы немного меняют медиа-чувствительность — или, точнее, сохраняют её. Когда-то сценарии-м начинался как личный канал с заметкам. Со временем он вырос, но дистанция говорения не появилась, и это, конечно, радует.

с221

Делез и философия высокой моды

Нашел у Валерия Подороги наблюдение, где он говорит, что Барта волнует вкус, Деррида волнует запах, а вот Делеза — покрой (в смысле работы с тканью). Подорога пишет:

Совсем неизвестно давнее влечение Делеза к раскрою. Не «вторая профессия», а скорее образно-чувственная ткань мысли, я бы даже сказал очаг изначальных, базовых метафор в системе философствования Делеза, но уже как признанного мэтра «высокой моды» мысли.Подорогаперечисляет, из чего состоят области делезианской моды:

1. Материал, масса материи, просто то, что мы можем назвать «материей» — собственно, тот самый эмпиризм, который важно не удваивать.

2. Область складки, соответствующий набор допустимых складок — то, что непосредственно касается книги Делеза о Лейбнице.

3. Область фигуры — то, что обхватывает ткань, концепт.

4. Область карты и не-кальки современного модного покроя, где осуществляется отбор нужной линии тела.

Для Делеза был важен стиль, ведь писать — это кроить. Культ руки, способной проводить линии, отделять, составлять карты, не калькировать то, что остановлено и неподвижно, но извлекать из-под руин живые линии опыта — складки, финты, резкие повороты, изгибы самой жизни.