Попросили для одного медиа ответить на вопросы про книжный клуб. А я вновь вспомнила про теорию слабых связей Грановеттера и не могла устоять, что бы о ней не сказать. Это теория о том, что слабые связи, то есть шапочные знакомства, могут дать нам больше стимула для развития, чем связи сильные.

Статья выйдет чуть позже, я ей поделюсь. А пока поделитесь, пожалуйста, почему вы ходите на книжные клубы? Что они вам дают?

Перманентно веду канал и хочу вернуться, чтобы писать минимум два—три раза в неделю и рассказывать вам о крутых книгах, которые читаю.

А их много, и не только новинки. Например:

— в августе в книжном клубе мы обсудили запрещенную «Рану» Оксаны Васякиной, которая больше не продается в РФ из-за закона о пропаганде; это был разговор о смерти и о жизни, тяжелый и одновременно вдохновляющий; очень сложно вслушиваться в умирание — разум отсеивает, отталкивает, заставляет переключаться, но иногда это внутренне необходимо, чтобы получить определенную долю освобождения. Об этом и не только был наш разговор;

— прочитала крутейший роман Ребекки Маккай, о котором все говорят — «У меня к вам несколько вопросов». Это текст, который движется вне каких-либо жанровых рамок. Сначала кажется, что это детектив, потом — университетский роман, затем, когда главная героиня находит настоящего убийцу — включается напряжение триллера. А еще это остросоциальная проза на тему того, как в целом работает судебная система и что если невиновного человека осудили и приговорили к лишению свободы, очень трудно вытащить его из тюрьмы, даже если есть доказательства невиновности;

— еще мне очень понравился роман Юлии Купор «Экземпляр» — атмосфера вечной осени и мистической дьявольщины в маленьком провинциальном российском городке подана безупречно; а еще там очень круто написан выход из депрессии — с наслаждением читала.

Книгу Ребекки Маккай, кстати, обсуждаем 15 сентября в книжном клубе.

А в этом канале я, пожалуй, с этих пор буду писать не только про книги и книжный клуб. Хочу расширить тематику и говорить также:

1. Про психологию и психотерапию. Потому что в июле я исполнила свою мечту и вот уже два месяца учусь психологическому консультированию. Через год получу сертификат о переподготовке и смогу терапевтировать.

2. Про работу, тексты и редактуру. Потому что с мая я как младший шеф-редактор веду раздел книг на сайте Бизнес-секретов. Продумываю план выпуска, общаюсь с издательствами, ищу авторов, редактирую тексты, занимаюсь развитием и продвижением раздела.

Планы такие.

А что вы интересного прочитали за последнее время? Мне мало книг, хочу еще подсобрать список на будущее.

bookmate.ru

Читать «У меня к вам несколько вопросов». Ребекка Маккай в Букмейте

«У меня к вам несколько вопросов» Ребекка Маккай читать полную версию книги на сайте или в приложении электронной онлайн библиотеки Букмейт.

Дочитала «Розу» Оксаны Васякиной — и мне кажется, это автофикшен, который должен переводиться: настолько плотный, важный, долгоиграющий текст, строящий новую реальность в литературе. Реальность, о которой в русской прозе до этого говорили не так в лоб, не так правдиво, умалчивая и ужимаясь. По крайней мере, я такого не встречала. Если я не права, покажите мне тексты такого порядка, я с интересом к ним присмотрюсь.

«Роза» — текст о смерти, о туберкулезе, об одиночестве, о депрессии, а еще о девяностых и двухтысячных. Он о способе вырваться наружу из опостылелого быта, который ежедневно окутывает и удушает. Этот текст — попытка автора осмыслить себя через слово, прошлое, других людей, прежде всего тетку Светлану, так рано ушедшую, но показавшую своей самой обыкновенной жизнью протест — против правильности и желания казаться лучше, чем ты есть.

Я не знаю, играет ли какую-то роль то, что мы с Оксаной Васякиной одного возраста и поколения, но Оксана будто описала мое прошлое — ту самую рамочку девяностых, в которую помещались все семьи, каждая со своей трагедией. Читая «Розу», я погружалась в себя, в свое детство, в людей, которые были там, в своих родственников — все они были другими, все они теперь изменились — тех больше нет. И эта попытка автора воскресить время для меня — самая ценная и вдохновляющая. Возникает желание составить свой текст — записать свое прошлое на книжную кассету, чтобы проигрывать не только в памяти.

Признаюсь, за последнее время этот текст впечатлил меня сильнее всего, он остался во мне и стал моей частью. А как у вас? Было что-то книжное, что засело в памяти и что вы больше не сможете от себя отпустить?

На последней встрече книжного клуба получилось какое-то очень уютное и живое обсуждение. Говорили о романе Ёко Огавы «Полиция памяти» — и несмотря на то, что говорили, казалось бы, про болезненную антиутопию, откуда нет выхода, нашли очень много смыслов про жизнь, в которой обязательно должно быть пространство для горевания.

14 апреля мы будем вновь говорить о страшном романе — на этот раз про мальчика, отец которого оказался маньяком. Или не оказался — в первой части книги главный герой пытается это выяснить.

Книга Анастасии Максимовой «Дети в гараже моего папы» больше, чем тру-крайм. Да, в романе есть отсылки к историям российских маньяков и их жертв, но книга вмещает в себя намного больше тем. Это роман о крушении мира, когда твой близкий человек (слэш твоя страна) оказывается монстром. Этакий скрытый абьюз, который ты никогда не видел, но существовал в нем.

Роман небольшой и читается бойко — можно проглотить за один вечер, что я и сделала. Теперь надеюсь обсудить эту историю в столь же уютной компании, как раньше. И да, к нам можно присоединиться: http://bookclub-online.tilda.ws/#program

bookclub-online.tilda.ws

Книжный клуб Ксении Лурье

Программа встреч на осень-зиму

У меня депрессия и тревожное расстройство. Я состою из антидепрессантов, противотревожного и нейролептика: две таблетки утром, две вечером.

Вполне понятно, что я часто думаю о том, насколько не в порядке. Насколько мне надо работать. Насколько мне надо прикладывать усилия, чтобы вставать с постели, чтобы не принимать свое бессилие, бороться с ним. Иногда кажется, что это игра и я просто себя жалею. Иногда я мучаю себя, заставляя поработать еще чуть-чуть.

Редко кто это может понять. Возможно, потому что я редко про это говорю. Поэтому меня сильно трогает, когда кто-то все-таки может.

Год назад купила книгу Оксаны Васякиной «Роза», которую она посвятила своей тете, сгоревшей от туберкулеза в 39 лет. Начала читать сейчас — в момент, когда снова очутилась на антидепрессантах, хотя бы так — живу. И это чтение, оно болезненное, но такое освобождающее. И вот почему.

В автофикшн-романе Оксана пишет не только о тетке и бабке, но и о себе: ведь в ней отражаются воспоминания о близких, собранные по крупицам. Оксана также пишет о своей депрессии, о том, как принимает таблетки и ходит в Тимирязевский лес писать «Розу». Она говорит о том, что для нее текст, какая это большая работа и что благодаря тексту можно почувствовать то самое «я существую».

Читаю «Розу» — память, текст, депрессия, тревожность, я существую — все это так близко. Читаю «Розу» и не замечаю, как открываю ноутбук и начинаю записывать свою память, записываю тех, кто был, но ушел, и тех, кто остался. И это работа. И от этого не убежать.

Пока длится лихорадка московского нонфикшена, а я с завистью посматриваю на тех, кто там присутствует и почитываю блоги-впечатления с ярмарки, дочитала «Лес» Светланы Тюльбашевой от издательства «Дом историй» @domistorii — книжную новинку ярмарки.

Как не ярый поклонник хорроров и триллеров была приятно уливлена тем, что книга глубже, чем кажется на первый взгляд — большей частью из-за обложки. Это не совсем мистический триллер в духе «Топей» Дмитрия Глуховского и до «Девочки, которая любила тома Гордона» Стивена Кинга тут далеко, хотя некоторые отсылки имеются.

Для меня «Лес» — это что-то про семью, причем про ту, где кровные узы не важны, а семейный круг охраняется строго и никаких этических принципов в отношении защиты быть не может. Риторика здесь такая: угрожаешь мне или моему близкому — покалечим или убьем, вообще не важно.

Текст состоит из трех частей. В первой две москвички блуждают по лесу, дни, недели и кажется уже года. При этом им то призраки видятся, то тени — леших или кого похуже. Во второй части мальчишка по имени Гриша вместе с семьей под покровом ночи переезжает в деревню. Кто они, зачем приехали и почему их не любят в округе — читателю предстоит разгадать. В третьей части истории смешиваются, наслаиваются друг на друга как мозаика, соединяются в новую, более обширную и понятную — кажется, настоящее зло нашлось, но так ли это, каждый читатель решит для себя сам.

Кого бояться в романе — вот он главный вопрос. Мистики, как в первой части. Своей семьи или злых соседей — во второй. Алкоголиков, спасших тебя и одновременно взявших в плен, или выживших в лесу и прошедших через ад, которые теперь на все готовы. Текст поворачивается к читателю — как избушка к лесу передом или наоборот, а может только на три четверти. Потому что страшное в романе может оказаться совсем в обычном. Это как «Догвиллль», когда не мистика, не природа, а люди — самые жуткие существа, способные на жестокость и ужасы.

Перечитала роман Ёко Огавы «Полиция памяти» для книжного клуба и решила набросать список книг, где так или иначе автор пытается понять, что такое память, насколько важно помнить и можно ли, и — главное, — нужно ли помнить все досконально. Игры с памятью, иллюзорная память, все не то, чем кажется — это тоже будет в книгах. Из мастодонтов, исследующих память, это конечно Барнс, Ондатже и Исигуро — они для меня на первом плане, но потом начали всплывать и другие имена.

— Майкл Ондатже «Английский пациент», «Военный свет»
— Кадзуо Исигуро «Погребенный великан»
— Джулиан Барнс «Одна история», «Предчувствие конца»
— Евгений Водолазкин «Авиатор», «Чагин»
— Мария Степанова «Памяти памяти»
— Оксана Васякина «Рана», «Степь», «Роза»
— В. Г. Зебальд «Кольца Сатурна»
— Умберто Эко «Таинственное пламя царицы Лоаны»
— Георги Господинов «Времеубежище»
— Оливер Сакс «Человек, который принял жену за шляпу», «Пробуждение»
— Гай Кей «Тигана»
— Алексей Поляринов «Риф»
— Лин Хеджинян «Моя жизнь»
— Патрик Модиано «Улица темных лавок»
— Мохамед Мбугар Сарр «В тайниках памяти»
— Анни Эрно «Память девушки»
— Чарли Кауфман «Муравечество»
— Ёко Огава «Любимое уравнение профессора»
— Яцек Дукай «Идеальное несовершенство»

Если вы кого-то еще вспомните из художественных авторов, кто исследует память и ее свойства — пишите в комментариях. Дополню список.

Из последнего прочитанного меня особенно впечатлил роман Веры Богдановой «Сезон отравленных плодов». В свое время он прошел мимо меня — и не зря. Книга нашла меня в нужный момент.

Я вообще считаю, что в нас ложатся те книги, до которых мы внутренне доросли. Хотя иногда книги не дорастают до нас, и тогда случается несовпадение, как и когда мы до книг не дорастаем. У меня с романом Богдановой случился мэтч, и я этому рада.

Нравится очень — как автор романа осмысляет детство 90-х и двухтысячные. Не романтизирует прошлое, а показывает, что пиздец так-то был всегда и мы давно уже находимся внутри культуры насилия. Мы в ней выросли, мы в ней живем — поломанные, пытающиеся чего-то достичь во взрослой жизни, как-то себя собрать.

Это история про сломленную Женю, ее двоюродного брата Илью и двоюродную сестру Дашу. Про их взросление и то, что с ними происходит на фоне террактов в Москве и не только в Москве, взрывов и общечеловеческого осуждения за странную непонятую любовь. За чувства, которые якобы не должны существовать, но почему-то происходят.

Пока писала, подумала, что Женя, несмотря на фоновую сломленность, все-таки очень и очень сильная героиня получилась. И очень хочется, чтобы за пределом художественной реальности с ней все было хорошо.

Вынесу сюда две мысли, которые прозвучали на книжном клубе.

Первая — насколько этичен поступок Джеймса Миранды по отношению к его пациентам. Ведь, по сути, как и его спутница — актриса Алиса Джонс, он тоже играет роль. Джеймс притворяется женщиной в мужском костюме врача. Вот только врача выбирает пациент. Насколько это этично по отношению к пациенту так притворяться? С другой стороны, так ли важно, женщина перед вами или мужчина, если это высококвалифицированный врач? Рамки гендера вроде бы должны исчезнуть, но почему-то в наших читательских сознаниях пока не исчезают.

Вторая — насколько литературен образ Джеймса Миранды. Да, персонаж списан с реально существовавшего человека, который был не то гермафродитом, не то женщиной, скрывающейся в мужском обличье. Автор романа Патрисия Данкер вводит в и без того насыщенный отсылками к литературе XIX века текст драматургию Шекспира. Герои разучивают пьесы и играют их — развлекают гостей на приемах и самих себя. Джеймс Миранда похож то на Яго, который притворяется другом Оттелло, а затем предает его; то на Гамлета, который притворяется безумным, чтобы разоблачить Клавдия. В чем сходство? В намеренном притворстве. Мистификация, которую поддерживает Джеймс Миранда, требует от него контроля и недюжинных сил — быть всем другом, любезничать с простым людом, а затем покупать слугам земли то ли по доброте душевной, то ли чтобы подкупить. Мало ли что слуги могли увидеть в его покоях — все-таки быт женщины отличается от быта мужчины.

От себя скажу, что книга у Данкер получилась многослойной: ее можно раскладывать на разноконтекстные составляющие. Например, понаблюдать, как из викторианского романа, которым зачитывались светские дамы, текст Данкер постепенно превращается в роман приключенческий с кораблями, дальними землями и сражениями.

Кажется, что одного обсуждения для такой книги мало — плотный текст, который хочется расшифровывать не только из-за удивительной истории, но и из-за того, как он написан. Спасибо, что дали за него премию «Ясная Поляна» переводчикам Александре Борисенко и Виктору Сонькину.