Внутренние часы показывают, что уже пора, что уже совсем скоро эта необходимость станет ощутимо острой... Нужны как глоток свежего воздуха. Как память о весне среди холода и серости. Просто нужны: любить их любовь.

Как я соскучилась💔
#maКривицкие

Оттуда, наверное, что большинство зрителей и читателей не удержать каким-то зарисовочным материалом, где всё красиво и счастливо. Нужен накал, нужно действие, нужен такой конфликт, который должен быть по законам драматургии — с собой, с обстоятельствами, с социумом... Не у всех, правда, получается. И потому уместность, адекватность, грамотность исполнения — уже второй вопрос😞

Гриша отвернулся, мастерски делая вид, что всё же занят поиском зацепок. А она молчала слишком долго. Может, десяток секунд, но слишком долго для той, из чьих уст слова — чаще не самые приятные — по обыкновению лились бурным и неудержимым потоком.

— Ещё болит? — Игорь наклонил голову, ища её глаза где-то в области своей груди.

— Нет, — излишне оптимистично ответила Агата и, нервно сглотнув, цыкнула, словно боль успела вернуться, — почти нет! Ещё... Ещё что-то есть.

Он бы так и простоял с ней сколько угодно — пока не язвила, пока не размахивала руками, пытаясь избавиться от его общества, пока будто бы робко клонилась головой к его плечу и боялась вернуться на землю — вдруг снова оступится, вдруг попадёт куда-то, где его руки окажутся бессильными... Но у них было неотложное дело и самое идиотское место для мыслей о нежности.

— Значит, в такси! — скомандовал Холодов, разворачиваясь со своей драгоценной ношей по направлению выхода с территории кладбища. — Гриша, пойдём, подождёшь меня где-нибудь. Я отвезу Агату, вернусь и продолжим.

— А что это ты раскомандовался? — обезоруженность сменилась привычной едкостью. Руки, обвивающие его шею, перестали ощущаться руками женщины — скорее капканом, что захлопнется, едва он сделает ещё один шаг против её желания быть везде, всегда, в любом состоянии и при любых обстоятельствах.

— Мы справимся и без твоего участия. Правда.

— Ты справишься? Меня не нужно никуда отвозить. Я буду искать внучку. Я лучше знаю, где и с кем она может быть. А ты что... Ты ей кто?

— Агата...

Наверное, жёсткое приземление в могиле сказалось совсем не на ноге, и женщина бессовестно лгала о боли в ней. Совершенно точно сказалось на голове. Если, конечно, засевшую в её голове неприязнь к нему ещё можно было усугубить.

Где-то в стороне Гриша безмолвно взвыл от начала нового акта знакомой трагикомедии.

— Поставь меня! Вызывай такси себе — и до свидания. Свидания, которое, надеюсь, больше не будет поджидать меня за каждым углом! «Судьба», «куда же от судьбы»... Спасибо за помощь! Дальше мы как-нибудь сами!

Ещё пройдя какой-то отрезок тротуара, Игорь остановился, тяжело задышав:

— Да иди ты к чёрту!

Усадив женщину на скамью у первого попавшегося памятника, он спешно пошёл прочь. Поражённая неожиданной грубостью, Агата перевела взгляд к отполированному граниту. «Марфина...»

— Марфина?!

С памятника на неё смотрела её же фотография.

...Агата проснулась в кресле от того, как гулко ударился о паркет упавший с коленей сборник рассказов Эдгара Аллана По. За окном первыми бледно-голубыми мазками разгорался рассвет.

— Господи! — приложив одну ладонь к колотящемуся сердцу, другой она нащупала на голове очки. — Приснится же...

Все очертания снова стали привычными. С кровати на неё удивлённо и немного осуждающе смотрела разбуженная Сири. Дети мирно спали в своих комнатах. Она не падала в могилу. Её никто не посылал. Холодов?.. Любые воспоминания о Холодове приносили раздражение, лёгкую тошноту и пламенную ненависть. Самую опасную... Ту, от которой был всего один шаг до... А было ли ей нужно делать этот уже сделанный шаг?

Да. Всё было привычно.

Сон. Просто сон и едва уловимая досада, что она не могла вспомнить прикосновения его рук наяву.

Всем, кто желал мне удачи, — огромное спасибо! Я постаралась оправдать ваши пожелания?

1. Живём.