Прямой эфир с переводчицей японской прозы Полиной Гуленок

https://youtu.be/VCtuACx1_1o?si=9vjoo8z7wPGkTWJz

#лекция #Япония #на_русском

YouTube

11 августа 2024 г.

Прямой эфир с Полиной Гуленок, переводчиком с японского языка и составителем сборников японской прозы для издательства Icebook («Женщина из дома с олеандрами», «История кошки по имени Кома», «Гудбай», «Смех сумасшедших»). Полина рассказывает о современном…

Для тех, кто пропустил лекцию «История японской анимации: аниме-индустрия в 21 веке» от Алексея Мелихова

Делимся видеозаписью по ссылке
—
Алексей Мелиховның «История японской анимации: аниме-индустрия в 21 веке» лекциясенең видеоязмасы белән бүлешәбез

VK Видео

ЛЕКТОРИЙ: «ИСТОРИЯ ЯПОНСКОЙ АНИМАЦИИ: АНИМЕ-ИНДУСТРИЯ В 21 ВЕКЕ» | ЛЕКТОРИЙ

Лекторий — это серия лекций о литературе, искусстве, философии, филологии, лингвистике и научно-популярной литературе. Тема лекции: «История японской анимации: аниме-индустрия в 21 веке» Спикер: Алексей Мелехов - кандидат филологических наук, доцент кафедры…

Статья Sakuga Blog про Gimai Seikatsu

https://blog.sakugabooru.com/2024/08/01/gimai-seikatsu/

#статья

Sakuga Blog

Gimai Seikatsu: An Eclectic Mix Of Avant-garde And Ordinary To Rise Above Limitations

TV anime productions are often severely limited, so how do you rise from that to make something not simply good but genuinely extraordinary? Gimai Seikatsu and rookie director Souta Ueno found thei…

​​«Токийский гуль» и «Человек-бензопила» — это истории про киборгианство и отчуждение, принятие различий и их преодоление в борьбе за радикальную инаковость. Канэки и Дэндзи — каждый по-своему — являются показателями того, что субъективация и новаторство рождается на границе пределов допустимого.

В «Гуле» Канэки становится гибридом человека и вампира, переменной, которая удерживает-вместе-разделённые миры, интроспективной машиной, ломающей привычные условности жизни и смерти, страдающим киборгом, неспособным свободно менять свои идентичности, вынужденным находится в спайке с монстром и не-монстром, рождаться и умирать в пепле, пересобирать само понимание насилия.

В «Бензопиле» Дэндзи сталкивается с буквальной техно-спайкой с демоном — после мучительной смерти, он, как и Канэки, не умирает, а реинкарнируется, навсегда ломая стену между человеческим и не-человеческим. Демоническая не-человеческая витальность хлещет из главного героя, подобно рекам крови из манги («жизнь, сказали мы, выходит за границы целесообразности, как и других категорий. По существу, это есть поток, хлынувший сквозь материю и извлекающий из неё все, что может», по Бергсону). Сверхчеловеческая шизофреничность здесь выступает альтернативной стратегией работы с киборгианским телом-машиной по нарезанию демонов. Машины размывают грань между миром бытия и становления, миром металла и миром плоти, переосмысляют взаимодействия живого и неживого, сдвигают границы телесности и стирают культурные, политические и технологические иерархии.

Поток материи-движения, непрерывно изменяющийся, содержащий сингулярности и выражающий характеристики — это машинный филум ДиГ. В одном смысле термин описывает любую популяцию (атомы, молекулы, клетки, насекомые), глобальная динамика которой контролируется сингулярностями (бифуркациями и аттракторами), а в другом смысле он описывает объединение множества элементов в единую сборку, которая превосходит сумму своих частей и проявляет глобальные свойства, отсутствующие у отдельных компонентов (Деланда).

Номадирующая материя киборга-шизофреника и киборга-экзистенциалиста, являющаяся, как пишет Беннетт, «акробатикой непрерывных изменений с нечеткими границами», не является чем-то воедино слитым. Так, Нэнси Туаны, которая вводит концепт «вязкой пористости» (viscous porosity/вискозные порося в моей мнемонике), где интеракция между различными материальностями происходит за счёт становления и взаимодействия феноменов. Вязкость — это состояние между текучестью и твёрдостью, что подразумевает некоторое сопротивление изменению формы, сохраняя, несмотря на видоизменяемость, противоречия (как вязкая кровь в пасти гуля, отделяющего его от мира живых/вязкие бензопилы, стекающие с лица Дэндзи). В данном случае ставка делается на текстуру, которая, в отличие от текучести, не смешивается полностью с проникающими в неё феноменами и находится в пограничном положении между слиянием и сохранением своей формы, показывая самого киборга как nowhere (wo)man'a, всегда иного, но при этом радикально своего, иллюминируясь в трансверсальности (не)похожих тел.

Ну и в рамках кибербуддизма, упор на неполных реинкарнациях и неспособности выйти из сансары можно понять, как я писал выше, как технический баг в цикле смертей и перерождений, неспособность познать праджняпарамиту, и этот баг бракует тела киборгов, либо дополняя их новыми органами, как в случае с Канэки, либо собирая по кусочкам, как с Дэндзи. Как в отрывке из Бардо Тхедол, где палач Бога Смерти разрывает тело мертвеца, но сам мертвец никогда не умирает. Не случайно именно японская культура репрезентирует технические баги кармического закона, она умело работает как с отчуждением, так и с апокалипсисом.